Феликс Крес - Брошенное королевство Страница 29

Вопреки тому, что рассказывал на Агарах Крагдоб, Рбит в течение всех проведенных в Роллайне лет не только дремал. Он еще слушал и думал. Политические и военные интриги не волновали его до тех пор, пока не касались его самого. Как только они начали его касаться, он извлек из памяти все необходимые сведения. Он прекрасно знал обо всем, чем дышал Шерер. Доверительное заявление королевы Эзены имело для него весьма важное значение. Будучи вассалом империи, Дартан был обязан по первому требованию Кирлана выделить войска, готовые поддержать интересы Вечной империи. В Армекте больше всего беспокоились из-за Гарры и серьезно думали о том, чтобы послать войска на взбунтовавшиеся Агары, поэтому следовало предполагать, что ликвидацию беспорядков во Второй провинции империя поручит Дартану. Уже сейчас по Низкому Громбеларду кружили патрули дартанской, а не армектанской пехоты. Таким образом, «доброжелательный нейтралитет» королевы Эзены означал, что посланные в горы солдаты будут преследовать врага так, чтобы его не поймать. Почему?

— Кто сказал о нас королеве?

Васанева не открывала глаз.

— Не скажу.

— Князь А.Б.Д.?

— Ты услышал.

Много лет назад, в Тяжелых горах, Рбит оказал услугу молодому рыцарю-авантюристу, происходившему из наиболее знаменитого дартанского рода. Его княжескому высочеству А.Б.Д. Байлею не везло на женщин. Может, потому, что он выбирал исключительно по-настоящему вредных баб… Первая жена его бросила, потом так же поступила и вторая. Рбит, как и большинство котов, был склонен к сарказму; если его спросить, он мог бы без обиняков рассказать, что он думает об избранницах Байлея. К счастью, никто его не спрашивал. Впрочем, он не являлся ни другом, ни врагом господина А.Б.Д., и кота не волновала его судьба. Однако это был благородный человек. Зная, кто такие на самом деле двое таинственных гигантов, человек и кот, которые много лет назад появились в Роллайне, он умел молчать. Но никто, кроме него, во всей столице и не мог шепнуть королеве о них словечко. Как много знала Эзена? Рбит полагал, что немного. Он доверял Байлею. Заботясь о государственных интересах, князь дал королеве некий совет, но, несомненно, сохранил в тайне все не имеющие значения подробности. Так или иначе, это означало, что намерения бывших властителей Громбеларда уже не являются секретом. Рбит догадывался почему. Хотя он ни с кем и не делился своими планами, но преднамеренно распространил в Громбеларде некие слухи. Удивительно, насколько быстро они вернулись в Дартан, словно эхо.

— Скажи королеве, что мне безразлична ее позиция. Что бы я ни делал, я не стану оглядываться на Дартан.

— Неосмотрительно.

— Всего лишь честно.

Вскоре после обеда Рбит позвал невольницу, поручил ей опеку над домом, после чего проводил Васаневу обратно в сад, оказав ей таким образом исключительные почести (вероятнее всего, это была их последняя в жизни встреча). И ушел. У снежно-белой красавицы не имелось никаких причин покидать сад, где ей было так удобно. Она никуда не спешила. А Рбит, напротив, только что отправился в Громбелард и больше не собирался возвращаться в Дартан.

Покинув заполненные народом улицы, он сперва направился к дому старого приятеля, которого когда-то очень ценил, но по которому не скучал, поскольку тот не был ему ни для чего нужен, зато теперь вполне мог пригодиться. Делен жил примерно на полпути между Роллайной и восточным побережьем Дартана.

8

Глорм появился в Роллайне всего через два дня после того, как Рбит покинул — или скорее бросил — свой дом. Он полагал, что его друг-кот давно уже сидит у Делена, и потому не послал вперед гонца с письмом. Однако, может, оно было и к лучшему, что Рбит не стал его дожидаться… Кот просто ушел из дома, и ему даже в голову не пришло решать какие бы то ни было дела; может, он бы даже их и решил, но поскольку мог все свалить на друга, то так и поступил. Друг же вздохнул с облегчением, поняв, что еще немного, и ему пришлось бы всем заниматься под присмотром скучающего бурого кота. Грозный властелин Тяжелых гор был здесь, в Роллайне, лишь чужеземным рыцарем, довольно известным благодаря участию в многочисленных турнирах, — и никем больше — разве что владельцем прекрасного дома, полутора десятков невольниц, пригородного сада и двух больших деревень в южном Дартане да работодателем опытного управляющего, с которым следовало договориться о продаже имущества. Эти вопросы явно не требовали кошачьей помощи.

А продать нужно было обязательно все. В свое время, когда в Дартане появился великан с туго набитым кошельком, никого не интересовало, кто он такой. Среди двухсот тысяч жителей Роллайны подобных пришельцев ниоткуда хватало. Стали распространяться некие слухи, особенно после того как рослый рыцарь прославился многочисленными и неизменными победами на турнирах, традиционных в Золотой провинции, — и тем не менее слухи оставались лишь слухами. Но теперь этот рыцарь намеревался их подтвердить. Никому не известный воин мог когда-то скрыться в Роллайне, но известный в Роллайне рыцарь не мог скрыться уже нигде — разве что на Агарах… Поэтому он не мог оставить за спиной какую-либо недвижимость — ее конфисковали бы у сбежавшего в горы бандита сразу же, как только стало бы ясно, кто он.

Сперва надлежало решить судьбу невольниц. Кроме управляющего, который, впрочем, являлся человеком свободным, на службе у Глорма и Рбита оставались только женщины: найти мужчин-невольников было невероятно сложно, так как они попадали на самые тяжелые работы. Мало кто хотел продаться в неволю лишь затем, чтобы сразу же сдохнуть в каменоломнях. Верные и до неприличия распущенные девушки, которым жилось в доме кота и мужчины как в сказке, заключили в объятия своего господина, которого не видели целый год, и готовы были сразу же к нему ластиться, требовать подарков, ублажать его, купать и кормить. Но вместо этого все без исключения ударились в рев, когда вечером он позвал их к себе, чтобы сообщить, что они ему больше не нужны и потому завтра же получат свободу. Свобода была последним, чего желали эти женщины; впрочем, что такое свобода? Кому она нужна? Им предстояло овладевать ремеслом прядильщиц, купеческих прислужниц или проституток, тяжким трудом зарабатывая на ломоть хлеба, в то время как здесь они получали самую лучшую еду и одежду просто так. Они могли валяться на солнце, целыми днями сидеть в мужской бане или лениво прогуливаться по улицам, покупая лакомства, побрякушки и тряпки за серебро своих щедрых господ. А теперь?.. Он обещал им хорошие деньги — не помогло. Пришлось поколотить, а поскольку их было много, он основательно устал. Еще хуже. Когда он пригрозил, что продаст их обратно в невольничье хозяйство, они едва не кинулись к окнам, чтобы по очереди броситься вниз с высоты: кто же купит невольницу из вторых рук, уже воспитанную на манер прежнего владельца и под его вкусы? Разве что гуляка и мот, готовый морить голодом своих слуг. Еще немного, и он начал бы их просить, чтобы они просто ушли (ибо у него болела голова при одной мысли о том, что придется всех их убить и мучиться с массовыми похоронами), но, к счастью, ему пришла в голову мысль получше.