Холли Блэк - Железное испытание (ЛП) Страница 3

Она не могла ехать туда же, куда и он, верно? Она не могла ехать на Железное испытание. Но если всё-таки ехала...

Он рывком поднялся со стула. Если она направлялась на испытание, кто-то должен предупредить её.

— Многие дети считают, что это делает их особенными, — объяснял Кэллу отец, не скрывая отвращения в голосе. — Особенно в семьях, где магические способности существуют на протяжении многих поколений. А некоторые семьи, в которых магия практически вымерла, видят в ребёнке-маге надежду на возвращение к власти. Но наибольшей жалости заслуживают дети из немагических семей. Именно они считают, что всё будет как в кино.

Но так не бывает.

В этот момент к тротуару подъехал отец Кэлла, с визгом затормозив и загородив Кайли от Кэлла. Мальчик проковылял на улицу, но, когда он добрался до «Роллса», «Тойота» Майлзов уже скрылась за углом.

Вот тебе и предупредил.

— Кэлл. — Отец вышел из машины и прислонился к пассажирской двери. У него были черные волосы — такие же тёмные и спутанные, как у Кэлла, — но седеющие у висков, и, несмотря на жару, он был одет в твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. Кэлл часто думал, что его отец похож на Шерлока Холмса из старого сериала, снятого каналом «Би-би-си»; иногда окружающие удивлялись отсутствию у него британского акцента. — Ты готов?

Кэлл пожал плечами. Как можно быть готовым к тому, что может сломать всю твою жизнь, если ты ошибёшься? Или — в данном случае — всё сделаешь правильно?

— Кажется, да.

Отец открыл пассажирскую дверь.

— Хорошо. Залезай.

Внутри «Роллс» был таким же безупречно чистым, как снаружи. Кэлл с удивлением заметил, что на заднем сидении лежат его старые костыли. Последний раз он пользовался ими много лет назад, когда упал с игрового городка и подвернул лодыжку — лодыжку здоровой ноги. Когда отец Кэлла сел в машину и завёл двигатель, мальчик указал на костыли и спросил:

— Зачем ты их взял?

— Чем более немощным ты выглядишь, тем вероятнее, что они откажут тебе, — сухо ответил его отец, оглядываясь, когда они выезжали с парковки.

— Это похоже на жульничество, — возразил Кэлл.

— Кэлл, жульничают ради победы. Нельзя жульничать ради проигрыша.

Кэлл закатил глаза, но переубеждать отца не стал. Однако мальчик был уверен, что ни за что не станет пользоваться костылями по доброй воле. Он не хотел спорить об этом, особенно, сегодня. За завтраком отец Кэлла сжёг тост, чего за ним никогда не наблюдалось, а также отчитал мальчика, когда тот заявил, что нет никакого смысла идти в школу, если его всё равно заберут до конца уроков.

Теперь его отец сгорбился за рулём, крепко сжав зубы, мёртвой хваткой вцепившись в рычаг переключения передач и дёргая его с неоправданной жестокостью.

Кэлл попытался сосредоточиться на желтеющих деревьях за окном и вспомнить всё, что он знал о Магистериуме. Впервые отец рассказал ему о Мастерах и о том, как они выбирают подмастерий, усадив в большое кожаное кресло в своём кабинете. Из-за драки в школе локоть Кэлла был перевязан, а губа разбита, так что он не был настроен выслушивать лекции. К тому же, у отца был такой серьёзный вид, что мальчик испугался. Отец и говорил соответствующим тоном, словно собирался сообщить Кэллу о том, что смертельно болен. Болезнью оказались возможные магические способности.

Пока отец рассказывал, Кэлл съёжился в кресле. Он привык, что из-за больной ноги дети считали его лёгкой мишенью. Обычно Кэллу удавалось убедить их в обратном. Но в этот раз, когда он шёл из школы домой, кучка старших мальчиков окружила его возле сарая у игрового городка. Они толкали его из стороны в сторону и говорили ему привычные гадости. Кэллум усвоил, что большинство людей отступают, если дать им отпор, поэтому он попробовал ударить самого высокого мальчишку. Это было его первой ошибкой. Довольно скоро его повалили на землю, один из парней уселся ему на колени, а другой бил по лицу, пытаясь добиться от него извинений и признания в том, что он — убогий клоун.

— Простите, что я классный, неудачники, — сказал Кэлл как раз перед тем, как отключиться.

Наверное, он пробыл без сознания не больше минуты, потому что, открыв глаза, увидел, как спины забияк маячат вдали. Они убегали. Кэлл не мог поверить, что его сопротивление дало такой хороший результат.

— Вот именно, — сказал он, садясь. — Убегайте-убегайте!

Затем он огляделся и заметил, что бетонное покрытие игровой площадки треснуло. От качелей до самой стены сарая бежала длинная трещина, разделявшая здание напополам.

И он лежал прямо на пути миниатюрного землетрясения.

Он считал, что это была самая потрясная вещь на свете. Его отец придерживался иного мнения.

— Магия передаётся по наследству, — говорил отец Кэлла. — Она не обязательно проявляется у каждого члена, но, похоже, ты ей владеешь. К сожалению. Мне очень жаль, Кэлл.

— Значит, ты хочешь сказать, что трещина появилась из-за меня? — Кэлл разрывался между головокружительной радостью и диким ужасом, но радость брала верх. Он чувствовал, как уголки его губ приподнимаются, и пытался сдержать улыбку. — Маги такое умеют?

— Маги черпают силу из стихий — земли, воды, огня, воздуха и даже пустоты, являющейся источником самой сильной и страшной магии — магии хаоса. Магию можно использовать для разных целей, в том числе, чтобы разверзнуть землю, что ты и сделал. — Его отец кивнул сам себе. — Когда магия проявляется впервые, она очень сильная. Необузданная стихийная мощь... но в мире должно существовать равновесие. Приходится много учиться, чтобы обладать такой же силой, как новоявленный маг. Юные маги не умеют себя контролировать. Но ты, Кэлл, должен с этим бороться. И ты больше никогда не должен использовать магию. Иначе маги заберут тебя в туннели.

— Там находится школа? Магистериум расположен под землёй? — спросил Кэлл.

— Он запрятан глубоко в недрах земли, где никто не может его найти, — мрачно ответил ему отец. — Там нет света или окон. Это место — настоящий лабиринт. Ты мог бы заблудиться в пещерах и умереть, но никто бы этого не заметил.

Кэлл облизал внезапно пересохшие губы.

— Но ты же сам волшебник.

— Я не использовал магию с тех пор, как умерла твоя мать. И не собираюсь использовать.

— Мама тоже там бывала? В туннелях? Серьёзно? — Кэлла интересовало всё, что было связано с его матерью. От неё у него осталось лишь несколько пожелтевших фотографий в старом альбоме, на которых была запечатлена красивая женщина с такими же чернильно-чёрными волосами, как у Кэлла, и цветом глаз, который мальчик никак не мог рассмотреть. Однако ему хватало ума не расспрашивать о ней отца. Они не говорили о матери Кэлла, разве что в исключительных случаях.