Дмитрий Миронов - Попытка Страница 3

В доме было тихо, даже привычно негромко жужжащий телевизор не мешал слышать шорох бьющихся в окно снежинок.

Мысли были вялыми и серыми, как сегодняшний день, с его покрытым облаками небом. Я просидел так довольно долго. Потом не спеша поднялся, зашел на кухню, постоял там возле плиты, бессмысленно глядя на коричневую эмаль, затем снова вернулся к дивану.

Есть не хотелось совершенно. Сидя напротив телевизора я привычно положил руку на большую неподвижную голову кота. На экране появился лев, зевнул и лениво поднявшись, ушел из кадра. Камера последовала за ним, показывая пейзаж явно африканского вида.

В этот момент под пальцами моей руки, лежавшей на голове Барса, раздался слабый хрустящий щелчок, какой бывает у лопнувшего спелого арбуза, и почувствовалось какое-то изменение под лежащей на голове кота рукой. Я убрал руку, но ничего особенного под ней не увидел.

Пришлось встать и зажечь торшер, все-таки погано было сегодня на дворе, темно, а в квартире – вообще сумерки. С появлением уютного освещения в комнате стало намного приятнее, и я вернулся на диван. Наклонившись над кошачьей головой, я внимательно вгляделся в загривок животного, в то место, где лежала моя ладонь. Слегка раздвинув шерсть я обнаружил на коже вертикальную трещинку, длиной около пяти сантиметров. Она проходила между ушами Барса и была незаметна под прикрытием кофейных волос. Странно. Я раньше ее не замечал. Да и не было у него на голове такого. Уж сколько раз я поглаживал кота по голове, не мог не заметить… Поранился он что-ли где-то? Да нет, непохоже это на рану.

Я осторожно развел шерсть и слегка потянул кожу возле трещинки в стороны, чтобы убедиться, что это не рана, а обычная кожная складка, так причудливо разместившаяся на кошачьей голове. Кожа с легкостью подалась и последовала за моими пальцами, расширив разрыв на добрый сантиметр.

Барс даже не шелохнулся. Все так же он лежал, прикрыв глаза, и только дыхание поднимало и опускало его бока. Я наклонился ближе к рукам, чтобы увидеть, что происходит. Ничего особенного в разрыве кожи не обнаружилось. Такой- же кофейный цвет влажно поблескивал в проступившем из под разрыва кожи участке, как и окружавшая его шерсть. Я попытался потянуть дальше, расширяя непонятную трещину, и она послушно расползалась в стороны, открывая под собой розово-коричневую подкладку. Я остановил себя, и выскочив на кухню, нашел там большой полиэтиленовый мешок, припасенный мною из-за своих больших размеров, после чего вернулся в комнату и переложил Барса на мешок, закрывая таким образом диван. Теперь дело пошло быстрее. Я медленно отводил кожу все дальше от точки разрыва, и она легко снималась со своего места, как выворачивающийся носок снимается с ноги…

Под сползающей кожей была влажная короткая шерсть такого же цвета, как и на прежней, "старой" коже, и под ней розовела… другая кожа?..

Мне пришлось остановиться. Стало жарко, и было не по себе. Руки слегка тряслись, и я снова вышел в кухню, оставив Барса в покое. Он по-прежнему не двигался. Машинально я достал с полки пачку сигарет и закурил, пуская дым в открытую форточку.

– Что мы имеем с гуся?..- Я не мог понять, что произошло, и выбрал обычную для себя тактику, заключающуюся в том, что при любых неясных ситуациях нужно взять небольшой тайм-аут.

Обычно во время такого перерыва я успокаивался и мог начинать соображать в нужном направлении. Так произошло и сейчас. Сигарета позволила слегка отвлечься от увиденного, и переключила мысли в нужное, как мне казалось, русло.

– Ну, прежде всего, коту не больно. Это видно невооруженным глазом. Даже дыхание не выдает ощущения болезненности, я это отчетливо вижу. Зато как теперь быть с тем, что я начал? Скорее всего, придется дойти до конца. Здесь не операционная, и разорванную кожу не сшить. А хоть бы и можно было, я все равно не смогу этого сделать. Несмотря на то, что прерванное действие было не слишком приятным, нужно его завершить. Да, и не забыть одеть перчатки, мало ли что…

Мне пришлось перерыть все кухонные ящики, прежде чем нашлись тонкие рабочие перчатки из латекса. Натянув их на руки я вернулся в комнату. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Горел торшер, освещая угол комнаты и диван, с лежащим на нем Барсом. Я сел на диван и принялся разглядывать последствия своего рукоблудия.

На затылке кошачьей головы кожа была раздвинута в стороны, обнажая в месте разрыва небольшой участок, на котором мягко поднимались вверх кофейные шерстинки, повторяющие цвет и рисунок отодвинутой мной в сторону шерсти на старой коже. Перед тем, как я выходил на кухню, освободившийся участок был влажным, и шерсть на нем была слипшейся, это я помнил хорошо.

– Что получается, за эти мои сигаретные пять минут вскрытый участок высох? Однако другого выхода нет, кроме как продолжить начатое. Кожа снималась легко, и без особых усилий я убрал шкуру со всего тела Барса, при этом снятое вывернулось наизнанку, как перчатка. Осталось немногое. Вся шкура лежала на пластиковом мешке, и единственное место, которое соединяло снятый "мешок" с Барсом, была пасть. Я слегка потянул за "перемычку", ощущение было таким, что из пасти кота, слегка сопротивляясь усилию, вытягивается очень длинный и пустой воздушный шар.

Интуитивно я вытаскивал эту "резиновую" полупрозрачную оболочку очень быстро, чувствуя что иначе животное может просто задохнуться, ведь насколько я понимаю, все это проходит через его горло, и нужно как можно быстрее освободить глотку для дыхания.

На это ушло не больше минуты. Полупрозрачная, влажно отблескивающая масса легла на пластиковую поверхность мешка. Последним аккордом стал влажно чмокнувший щелчок, когда извлеченная мной субстанция отделилась от кота полностью. Сквозь полупрозрачную поверхность в самом конце виднелись желто-коричневые клыки, а ближе к середине наблюдались некие розово-красные образования. Не став пристально разглядывать "отходы" производства, я быстро завернул всё в мешок и выкинул в мусорное ведро. Туда же последовали и перчатки, в которых проводилась экзекуция.

К моему удивлению, на протяжении всего действа кот не выразил ни малейшего протеста, хотя в некоторых, особо чувствительных моментах он слегка подергивался. Я внимательно прислушался к его дыханию, вроде бы никаких изменений не произошло,

Барс оставался в таком – же состоянии, как и прежде, лежа неподвижно на диване, только весь он был как -будто облит водой, влажная шерсть была прилеплена к коже, и было странно видеть его худое, вытянувшееся тело.

Следовало как можно быстрее взять очередной тайм-аут. У меня по-прежнему дрожали руки, однако намного сильнее, чем десять минут назад, (именно столько понадобилось для окончания всего действа). Лицо было мокрым от пота, и слегка подташнивало.