Светлана Гольшанская - Музыкальная шкатулка Страница 3

Мальчик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Смычок легко заскользил по струнам. Лана неожиданно побледнела.

— Что это за мелодия? — испуганно спросила она.

Хорист недоуменно пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, где-то на улице услышал. Она показалась мне красивой, вот я ее и запомнил. Вам не нравится?

— Нет, пожалуйста, не играй ее больше, — резче, чем хотела, сказала Лана. — Мне… Мне уже пора. До свидания, святой отец.

Девушка, ничего толком не объяснив, выбежала на улицу.

— Что это с ней? — недоуменно спросил священник. Люк лишь развел руками.

На улице ярко светило солнце. После полумрака церкви Лане приходилось щуриться. Она бегом спустилась со ступенек и, забыв о степенной походке замужней дамы, быстрым шагом направилась прочь от церкви.

— Куда торопишься, красавица? — остановил ее ехидный мягкий тенор.

Девушка едва не подпрыгнула на месте и оглянулась на говорившего. Перед ней стоял рыжеволосый скрипач, тот самый, которого она видела на главной площади десять лет назад. На земле возле него сидело несколько громадных черных крыс с меленькими красными глазками.

— Ты? Но как? Я думала, ты — сон, — то ли от удивления, то ли от испуга она начала говорить какую-то несуразицу.

— Разве я похож на сон? Скорее на кошмар, — самодовольно ухмыляясь, ответил он. — Но… я вполне реален. Можешь проверить.

— Не хочу, — поморщилась девушка. — Зачем ты вернулся спустя столько лет?

— Ты не рада меня видеть? Я пришел собрать должок с этого города. Я старательно исполнял ваши желания, теперь пришел ваш черед.

— Ж-желания? — вдруг затрепетала Лана.

— Именно. Кажется, ты пожелала выйти замуж, — напомнил он. — Разве я не исполнил твое желание?

Одна из крыс повернулась к девушке, встала на задние лапы и заинтересованно зашевелила усами, к чему-то принюхиваясь.

— Я не этого хотела, — девушка понурила голову, вспоминая своего никчемного благоверного, который в последнее время только и знал, как ходить по кабакам, да изменять.

— Неужели? — теперь его тон стал снисходительным, и от этого было еще обидней. — Ладно, сегодня я великодушен. Дай мне руку, и я избавлю тебя от необходимости наблюдать печальную участь этого города.

— Нет, — Лана отпрянула от него, как от ядовитой гадины.

— Нет? — разочарованно вздохнул скрипач. — Что ж, вскоре ты приползешь ко мне на коленях, и я подумаю, смилостивиться над тобой или нет.

— Никогда этого не будет, — выкрикнула девушка, пытаясь таким способом преодолеть испуг. — Слышишь, никогда!

Лана со всех ног кинулась прочь под зловещий хохот скрипача. Остановилась она только возле дома, прижалась к стене у двери, чтобы перевести дыхание. Откуда-то изнутри донесся странный грохот, как будто что-то тяжелое упало на пол. Девушка дрожащими руками открыла дверь и громко вскрикнула — рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, бездыханным телом лежал ее муж. Лана подбежала к нему и перевернула на спину. По его лбу градом катился пот, губы едва заметно подрагивали, на опущенных веках трепетали ресницы.

На крик сбежались слуги. Быстро взяв себя в руки, Лана велела им отнести мужа в его комнату и послала за лекарем, что жил на соседней улице. После короткого осмотра тот с мрачным видом констатировал:

— Чума.

— Ч-что? — от потрясения начала заикаться Лана.

— Это чума. Глядите, у него появились бубоны вот здесь и здесь, — лекарь указал на темно-фиолетовые нарывы на ногах и возле подмышек больного. — Похоже, в городе начался мор. Это уже шестой больной за сегодня. Вчера было еще с два десятка.

— Но можно ведь что-то сделать?

— Я могу попробовать вскрыть бубоны и прижечь их раскаленной кочергой.

Лана кивнула, с трудом сдерживая слезы отчаяния. Она заставила себя смотреть, как лекарь вырезает гнойный фурункул, как из глубокой раны сочиться мутная кровь и застывает густой массой.

— Смазывайте этим воспаленные места каждые два часа, — лекарь протянул ей бутыль с дурно пахнущей темной жидкостью. — К ночи жар должен спасть, но если начнется кашель, то я не смогу больше ему помочь.

Прошло несколько дней. Муж Ланы медленно шел на поправку — жар спал, и девушка надеялась, что худшее уже позади. Но все же, как только он пришел в себя, Лана снова почувствовал себя угнетенной и несчастной. Она больше не могла находиться у его постели и использовала любой предлог, чтобы уйти из дома. Девушка, сама этого не осознавая, снова бродила по улицам города, не разбирая дороги, как делала это десять лет назад в тот роковой день.

Во время одной из таких прогулок Лана услышала знакомую мелодию, только исполняла ее не скрипка. Девушка замерла, оглядываясь по сторонам. Она готова была поклясться, что музыка доносилась из лавки часовщика через дорогу. Девушка мгновение помедлила, а затем, собравшись с духом, вошла внутрь.

Полки с потолка до пола занимали разнообразные часы: настенные с кукушкой, напольные с боем, маленькие и большие, из темного и светлого дерева, с резным орнаментом по бокам и с танцующими оловянными фигурками. На прилавке были выставлены искусной работы шкатулки, такие же неповторимые и прекрасные, как окружавшие их часы.

— Чего изволите, госпожа? — спросил у нее почтенный седовласый старик.

— Только что здесь играла музыка, — сказала Лана.

Старик повернул несколько раз заводной ключ в той шкатулке, что он держал в руке. Заиграла до боли знакомая мелодия.

— Какая прелесть! — изо всех сил стараясь выглядеть восхищенной, воскликнула Лана. — Я бы хотела купить эту шкатулку. Сколько она стоит?

— Она не продается, — непреклонным тоном ответил часовщик. — Выбирайте любую другую.

— А они играют такую же мелодию?

— Нет, они все разные и все одинаково хороши.

— Но я хочу эту! — капризно надувая губки, заявила Лана, представляя, как нелепо она должна сейчас выглядеть.

— Она не продается, — упрямо повторил старик.

— Тогда… тогда… — Лана уже не знала, что придумать. — Тогда дайте мне вот эту.

Неожиданно она переключила внимание на другую шкатулку со странными знаками на стенках и крышке.

— Это пустышка — в ней нет механизма, — покачал головой часовщик.

— Тогда отдайте мне ее за полцены, — нашлась вдруг Лана.

— Хорошо, — старик недоуменно пожал плечами и вручил ей шкатулку сумасшедшего художника. Все равно ни один механизм внутри нее не работал.

— Как ваше имя? — неожиданно спросил девушка, отсчитывая монеты, чтобы расплатиться.

— Леонардо, — безразлично представился старик.