Андрей Легостаев - Шахриярская царица Страница 3

Пятнадцать лет прошло, как умер единственный возлюбленный, приносивший ей удовлетворение, и с тех пор она изведала тысячи мужчин и не могла найти того, кто сравнился бы с мудрым и мужественным царем Джавадом. Она проклинала тот черный в ее жизни день, когда она, ненасытная, убила его своей жаждой любви — он был уже не молод, но не мог отказать в ласке своей юной и горячей возлюбленной. Сердце перестало биться у всемогущего Джавада, опьяненного страстью и обладанием самой прекрасной женщиной в мире. И с тех пор не снимала Дельарам с себя одежд белого, синего, черного и желтого цветов — цветов траура. Год она была неутешна, но женское естество взяло свое, и, устав от государственных дум и дел, она искала себе нового возлюбленного. И никто не мог подарить ей наслаждение, сравнимое с чувством, которое она испытывала от близости с царем Джавадом. И все ее многочисленные любовники делили участь Джавада — до тех пор пока не найдется тот, кто…

Дельарам откинула голову на подушки. Разметались в разные стороны черные незаплетенные волосы, стянутые лишь тонкой работы серебряным обручем.

Нет, этот красивый молодой человек тоже вряд ли сможет…

Царица вновь повелительно щелкнула пальцами — перед ними появились три стройных молоденьких танцовщицы, прекрасных, словно сказочные пери. Под нежную красивую мелодию, выводимую невидимой флейтой, они стали извиваться в танце. Газовые, почти прозрачные накидки — зеленые у самой высокой, бирюзовые у младшей, и розовые у третьей — лишь подчеркивали безукоризненность линий их молодых, стройных тел. Плавность движений, неверный свет и пляшущие длинные тени на стенах навевали мужчине мысли, что он перенесся в сказочную страну, — настолько все это было нереально и восхитительно.

Царица со снисходительной улыбкой наблюдала за своими рабынями. Как бы красивы они ни были, им никогда не сравниться с ней. Она была прекрасна и величественна — тщательно вымытая служанками, натертая дорогими заморскими благовониями, она гордо сидела средь подушек и слушала музыку. Парчовый черный халат, отороченный искусной вышивкой серебром, распахнулся, и тонкий, нежного янтарного цвета батист рубашки не скрывал очаровательной формы ее высокой груди с рубиновыми пятнами сосков и удивительно восхитительной талии. Она подобрала под себя ноги в шелковых шароварах цвета индиго, подчеркивающих стройность и красоту ее бедер.

Мужчина пожирал глазами лишь царицу, которая пусть на несколько часов, но будет ему принадлежать — напрасно извивались в сложнейших движениях полуобнаженные танцовщицы. Он жаждал ее, он не представлял уже, как мог раньше жить, не зная ее, ради нее можно и умереть!

Царица улыбнулась ему, отставила драгоценный кубок и встала. Скинула халат и присоединилась к девушкам. Музыканты за перегородкой словно почувствовали это, музыка стала громче и сладострастней. Дельарам извивалась в дивном танце — он не в силах был оторвать от нее глаз. И он не понял даже, куда и когда исчезли девушки и как царица оказалась в его объятиях. Он стоял посреди зала, дрожа от вожделения, и держал ее за восхитительную талию, подвластную его рукам, и утопал в ее бездонных гипнотизирующих глазах.

— Возьми меня, — чуть слышно прошептала она своими прелестными губами, и мужчина с жадностью впился в них, потеряв последние крохи рассудка.

Царица закрыла в вожделении глаза и выскользнула у него из рук, распластавшись на ворсистом роскошном ковре. Он упал на колени пред ней, покрывая жадными жаркими поцелуями точеные плечи и тонкую лебединую шею. Грудь женщины вздымалась часто в страстном прерывистом дыхании, вгоняя кровь в мужское достоинство, заставляя его наливаться сталью, распирая плотную материю шаровар. Она обхватила молодого человека руками и с силой вжала голову его в податливые холмы своей груди. Он задыхался от счастья. Она поднялась с ковра, срывая в нетерпении с себя сковывающие одежды, открывая восхищенным глазам нового мужа белый плоский живот и закрытое густыми черными волосами от нескромных глаз потаенное место, вожделенное для любого мужчины. Тонкий батист рубашки разорвался под ее чрезвычайно длинными и крепкими ногтями, покрытыми позолотой, и он, успев поразиться огромным багряным набухшим соскам царицы, впился в один из них губами, забыв обо всем на свете. Забыв, что это его последняя ночь в жизни, — кроме этого подвластного сейчас ему тела, он не желал знать больше ничего. В порыве страсти он чуть сильнее сжал сосок зубами и царица сладостно застонала об боли и страсти. Жадные нетерпеливые руки ее стаскивали с него шаровары, пытаясь найти вожделенный мужской орган.

Он провел рукой по трепетной и гладкой коже живота ее, рука спустилась по внутренней стороне бедра и обожглась о жаркую влажность нежных тайных губ, ожидавших его. И он вошел со сладким стоном, чувствуя себя самым счастливым человеком во всем мире. Дельарам закричала от наслаждения, принимая его в себя и царапая спину его до крови своими острыми и длинными ногтями.

Но крик ее длился недолго — она разочарованно прикусила губу. После нескольких резких и страстных движений она ощутила внутри себя сильную горячую струю, и тело ее очередного любовника безвольно обмякло на ней. Он скатился с нее на ковер рядом и застонал от безмерного счастья и истощения.

Царица почувствовала липкую жидкость меж ног, плечи ее брезгливо дернулись. Она хотела крикнуть стражу, чтобы отсекли эту черноволосую курчавую голову с закрытыми в истоме глазами. Но чувство любовного голода пожирало ее, тело хотело ласки властной мужской руки, каждая клетка ее великолепного тела жаждала, чтобы овладели ею.

Она встала, оставив лежать на ковре расслабленное тело очередного, явно не последнего, мужа, пребывающего сейчас на девятой сфере небесной. Стянула медленно с себя порванную в лохмотья тонкую желтую рубашку, провела ладонью по низу живота. Коснулась пальчиками подрагивающего взбухшего соска, взгляд упал на перстень с диамантом — последний подарок ее несравненного Джавада. Она улыбнулась с тоской — гордый профиль покойного царя встал пред ее взором. Она качнула головой, отгоняя видение, золотое ожерелье на шее ее звякнуло мелодично и тихо. Флейта нежно выводила грустную, щемящую музыку. Эту мелодию так любил слушать Джавад, лаская свою юную жену.

— Что потускнел смарагд горячих уст?

Что аромат волос уже не густ? — грустно прошептала она свой любимый бейт.

Не торопясь пошла к самому дорогому, что есть у нее: на подставке, покрытой до пола черным бархатом, под хрустальным колпаком лежал амулет, доставшийся ей среди прочего наследства Джавада. Крупных размеров мужской фаллос и мошонка, искусно сделанные из необычного, переливающегося всеми оттенками красного — от нежно-розового до багряного, фиолетового и сиреневого — минерала.