Патрик Ротфусс - Имя ветра Страница 30

— Не имею понятия. Меня никогда не ловили на этом. Думаю, заставить тебя сидеть и слушать продолжение моей истории будет достаточным наказанием. Но я забыл, — сказал Квоут, указывая на зал. — Наш гость совсем заскучал без внимания.

Хронист, однако, выглядел каким угодно, только не скучающим. Как только Баст появился в дверях, писатель начал с интересом его разглядывать. По мере разговора лицо Хрониста приобретало все более обескураженное и напряженное выражение.

Справедливости ради следует поподробнее рассказать о Басте. На первый взгляд он выглядел как обычный — разве что весьма привлекательный — молодой человек. Но было в нем что-то, отличавшее его от других. Например, он носил мягкие черные кожаные ботинки. И, глядя на него, вы видели именно это. Но если вам удавалось взглянуть на Баста краешком глаза в тот момент, когда он стоял к вам лицом, то вы могли заметить совсем другое.

При должном складе ума — том, который действительно видит то, на что смотрит, — вы могли также отметить некоторую странность в глазах Баста. Если бы ваш разум обладал редким талантом не обманываться собственными ожиданиями, вы могли бы уловить в нем еще кое-что странное и удивительное.

Потому Хронист и пялился на юного ученика Квоута, пытаясь понять, что же он в нем видит такого особенного. К тому времени, как разговор закончился, взгляд Хрониста можно было назвать по меньшей мере пристальным, если не оскорбительно назойливым. Когда Баст наконец отвернулся от стойки, глаза Хрониста явственно расширились и краска совсем сбежала с его и без того бледного лица.

Хронист сунул руку за ворот рубашки, снял что-то с шеи и брякнул это на стол на расстоянии вытянутой руки между собой и Бастом — все за долю секунды. Его глаза не отрывались от темноволосого юноши у стойки, лицо было совершенно спокойно; двумя пальцами он прижимал к столу металлическое кольцо.

— Железо, — произнес он.

Его голос прозвучал странно глубоко и с каким-то эхом, словно сказанное слово было приказом, которому нельзя не подчиниться.

Баст сложился пополам, как от удара в живот, обнажив зубы и издав нечто среднее между рычанием и визгом. Потом неестественно быстрым и гибким движением он поднял руку к виску и напрягся для прыжка.

Все произошло за время, равное резкому вдоху. Тем не менее длинные пальцы Квоута как-то оказались на запястье Баста. Не обращая на это внимания, Баст бросился к Хронисту и тут же запнулся, скованный хваткой Квоута, будто наручником. Он яростно забился, пытаясь высвободиться, но Квоут по-прежнему стоял за стойкой, вытянув руку, — неподвижный, словно камень или железо.

— Стоп! — гневно прорезал наступившую тишину голос Квоута. — Я не потерплю драк между моими друзьями. Я и без этого потерял достаточно. — Он в упор посмотрел на Хрониста: — Отмени это, или я разобью.

Хронист, потрясенный, замешкался. Затем его губы беззвучно задвигались, и он убрал дрожащую руку с тусклого металлического кольца на столе.

Напряжение словно разом вылилось из Баста. На мгновение он обвис, словно тряпичная кукла, на одной руке, все еще зажатой в пальцах Квоута, потом с трудом поднялся на ноги и привалился к стойке, весь дрожа. Квоут впился в ученика долгим изучающим взглядом и отпустил его запястье.

Не отрывая глаз от Хрониста, Баст доковылял до табурета и плюхнулся на него — неловко, как только что раненный человек.

Он изменился. Глаза, наблюдавшие за Хронистом, сохранили удивительную морскую синеву, но теперь они были скорее как драгоценные камни или глубокие лесные озера, — а мягкие кожаные ботинки сменились изящными раздвоенными копытцами.

Квоут властным жестом велел Хронисту подойти, затем повернулся и, захватив два толстых стакана и первую попавшуюся бутылку, выставил их на стойку. Баст и Хронист буравили друг друга подозрительными взглядами.

— Так, — сердито сказал Квоут, — вы оба повели себя вполне понятно, но нельзя сказать, что хорошо. Давайте-ка начнем все заново.

Он набрал побольше воздуха:

— Баст, позволь мне представить тебя Девану Локиизу, также известному как Хронист. Он общепризнанный великий рассказчик, запоминатель и записыватель историй. Кроме того, если я правильно понял, Хронист — реальный член арканума, по меньшей мере ре'лар, и один из сорока людей в мире, знающих имя железа.

— Но, несмотря на все эти лестные титулы, — продолжал Квоут, — он, похоже, мало искушен в делах мирских. Это показывает его весьма неумный поступок: практически самоубийственное нападение на первого же представителя иного народа, которого ему посчастливилось увидеть.

Никак не отреагировав на подобное представление, Хронист продолжал разглядывать Баста, словно неизвестную змею.

— Хронист, я бы хотел, чтобы ты поприветствовал Бастаса, сына Реммена, принца Сумерек и телвит маэль. Лучший, что означает «единственный», ученик, которого я имею несчастье учить. Чаровник, бармен и, что немаловажно, мой друг. Который за сто пятьдесят лет своей жизни, не считая двух лет моего личного наставничества, умудрился пропустить мимо ушей несколько важных вещей. Первая: нападать на члена арканума, достаточно умелого, чтобы заклясть железо, глупо.

— Он первый начал! — с жаром возразил Баст.

Квоут холодно посмотрел на него.

— Я не сказал, что это было необоснованно. Я сказал, что это было глупо.

— Я бы победил!

— Весьма возможно. Но был бы ранен, а он — тоже ранен или убит. Ты помнишь, что я представил его как своего гостя?

Баст молчал, воинственность и не думала покидать его.

— Теперь, — радушно продолжал Квоут, хотя радушие трещало по всем швам, — вы представлены.

— Очень приятно, — ледяным тоном произнес Баст.

— Взаимно, — парировал Хронист.

— У вас двоих нет ни единой причины не быть друзьями, — указал Квоут с металлической ноткой в голосе. — А друзья так не здороваются.

Баст и Хронист по-прежнему глазели друг на друга, ни один не шевельнулся.

Тон Квоута сделался очень спокойным:

— Если вы не прекратите это дурачество, то оба можете уходить отсюда прямо сейчас. Один из вас унесет пустую блестящую обертку от истории, а другой сможет подыскать себе нового учителя. Если и есть что-то, чего я не могу стерпеть, так это глупость и упорство в гордыне.

Нечто в глубине голоса Квоута разорвало неприязнь между Бастом и Хронистом. И когда они повернулись к нему, им показалось, что за стойкой стоит кто-то совсем иной. Жизнерадостный трактирщик исчез, а на его месте возник некто суровый и гневный.

«Он так молод, — поразился Хронист. — Ему не больше двадцати пяти. Как я этого раньше не заметил? Он мог переломить меня руками, как лучинку. Как я мог принять его за трактирщика хоть на мгновение?»