Олаф Бьорн Локнит - Престол Немедии Страница 31

На лице доктора Бебедора был написан истинный ужас, которого на нем не было даже во время драки у Каземата – видимо, мэтр впервые встретил более неосведомленного в философии человека, чем его племянник, и это поразило его в самое сердце.

– Послушай, мэтр Бебедор, а как давно твой племянник связался с заговорщиками? – словно невзначай поинтересовалась Ирина, но по ее заблестевшим глазам было видно, что девушке пришла в голову какая-то мысль.

– Совсем недавно. До этого Ревенд был вполне приличным юношей, – сокрушенно вздохнул философ. – Учился в Университете Берлина, и неплохо. А теперь и учебу забросил. Говорит, не время заниматься образованием, когда король разваливает страну! Явно племянник попал под чье-то дурное влияние – каких-нибудь прощелыг-эвдемонистов! – горячо воскликнул мэтр. – Совершенно, знаете ли, ложная теория! Я еще могу согласиться с некоторыми утверждениями гедонизма, но…

– Прости, мэтр, а с кем встречается твой племянник? – вежливо перебила доктора Ирина. – Какие у них планы?

– Ревенд мне что-то говорил, да я не прислушивался, – отмахнулся Бебедор. – Все это детские игры, и ничего более. Хотя есть среди них и вполне взрослые приличные люди, дворянского сословия. О чем они думают, позволяя мальчикам рассуждать на такие темы? – внезапно философ побледнел и встревожено взглянул на собеседников: – Но вы ведь не донесете на Ревенда? Он, конечно, глупый мальчишка, но я не могу допустить, чтобы ему отрубили за это голову. Перед смертью мой брат просил меня позаботиться о сыне, и я хотел бы оправдать его доверие. В Каземате я ни словом не упомянул о моем племяннике – как я понял, эти звери не будут разбираться, кто настоящий преступник.

– Успокойся, уважаемый доктор, – улыбнулся Шамсудин. – Ты забыл, что за нами самими охотится стража.

– Да, действительно, – смутился Бебедор. – Прошу великодушно простить.

– Мэтр, нам необходимо поговорить с твоим племянником, – с нажимом сказала Ирина. – В одном Ревенд прав – в столице действительно творится что-то неладное, и мы пытаемся в этом разобраться. Быть может, твой воспитанник сумеет помочь нам в этом.

– Мне бы не хотелось, чтобы мальчик занимался такими делами, – вздохнул доктор философии. – Гораздо больше пользы для юношества приносит учеба, чем участие в политике. Но моим спасителям я отказать никак не могу… Я завтра же пойду домой и попрошу Ревенда встретиться с вами.

– Мэтр Бебедор, тебе нельзя идти домой, – терпеливо проговорила девушка. – После твоего побега из Каземата в доме тебя наверняка ожидает стража.

– Да, наверно, – расстроено произнес философ. – Я как-то не подумал об этом. А что же делать?

– Я пошлю Трима, и он приведет твоего племянника сюда, – решила Ирина. – Тем более, что ему тоже грозит опасность. Ревенда вполне могут арестовать как твоего сообщника.

– Какое ужасное время! – посетовал Бебедор. – Ученый, вместо того, чтобы заниматься изысканиями, вынужден сбегать из тюрьмы и прятаться, точно какой-нибудь разбойник!

Ирина грациозно поднялась с кресла и по-кошачьи потянулась всем телом.

– Вы как хотите, месьоры, а я иду спать, – сообщила рабирийка. – Сами знаете, в моем возрасте такие эскапады даются нелегко, – и, рассмеявшись, девушка легко выбежала из комнаты.

– В ее возрасте? – недоуменно покрутил головой Бебедор. – Не сочтите вопрос бестактным, но сколько же госпоже лет?

– Я думаю, около сотни, – серьезно ответил Сварог и, подумав, добавил: – Ну, может быть, девяносто восемь.

– Но это же невозможно! – вскричал доктор с пылом. – Согласно законам естествознания, человек не может выглядеть столь юно в подобном возрасте!

– То – человек, а то – вампир-гуль, – пояснил сибиряк.

– Но… вампиров не бывает, – как-то по-детски жалобно сказал философ.

– А ты спроси об этом Ирину, – хмыкнул славянин.

Доктор Бебедор растерянно взглянул на Шамсудина – но тот лишь развел руками: мол, я тебя очень уважаю, но против истины не попрешь. Недоверие не лице доктора сменилось печалью, и он вышел, что-то расстроено бормоча про себя о конфликте между какими-то номиналистами и реалистами. Сварог тоже поднялся, намереваясь найти свободную кровать и хорошенько вздремнуть до утра.

– Послушай, Сварог, – остановил его Шамсудин. – Это, конечно, не важно, но мне хотелось бы знать… Серкл сказал мне, что мой побег стоит тысячу золотых талеров. Откуда у вас такие деньги?

– Не тысяча, а шестьсот, – поправил Сварог и невольно ухмыльнулся. – Часть насобирала Ирина, продав свои драгоценности, а остальное достал я.

– Ограбил кого-нибудь? – мигом расстраиваясь вздохнул туранец.

– Сразу тебе ограбил! – оскорбился славянин. – Я продал свой лотос.

– Лотос? – резко переспросил Шамсудин. – Откуда… Ты украл лотос в Дэлираме?! – полугном даже стукнул кулаком по столу в гневе от своей догадки.

– Не украл, а спас от бессмысленного уничтожения, – поправил друга Сварог. – И, как видишь, правильно сделал.

Лицо Шамсудина залила краска.

– О Эрлик, думал ли я, что доживу до такого позора! – воскликнул полугном. – Своим спасением я обязан проданным женским украшениям и украденному порошку лотоса!

– С тобой не поймешь, что для тебя позор, а что нет, – пробурчал Сварог. – Я бы на твоем месте не ломался.

– Ты не понимаешь, – печально сказал бывший гвардеец. – Туранский воин считает себя опозоренным, если женщина будет продавать из-за него свои вещи или если он воспользуется краденым. Теперь моя честь погибла, – и Шамсудин в отчаянии отвернулся.

Сварог поглядел на своего друга и недоуменно пожал могучими плечами.

– Охота людям мучиться, – пробормотал сибиряк. – Сначала насочиняли себе запретов, а потом беспокоятся, как бы их не преступить. Как, все-таки, удобно быть славянином!

Ночью дождь прекратился, и под утро Берлин затянуло плотным белесым туманом. Солнце отчаянно трудилось, прокладывая себе дорогу сквозь белую пелену – и, наконец, торжественно засияло в чистом, словно вымытом дождем голубом небе.

Трудолюбивая Сезия поднялась спозаранку, чтобы успеть приготовить завтрак для ночных гостей. Ингода молча спустилась на кухню и принялась помогать хозяйке. Ильма, напротив, первым делом занялась приведением в порядок себя и своего платья, весьма пострадавшего после вчерашнего приключения. Шамсудин и мэтр Бебедор беседовали на ученые темы, сидя у очага. Серкл, уже оправившийся от потрясения, обретался рядом, делая попытки вставить в их разговор очередную байку из тюремной жизни. Сварог, не мудрствуя лукаво, просто отсыпался в ожидании, когда позовут трапезничать. Ирина ушла куда-то с самого утра, и на все вопросы о ней Сезия лишь улыбалась и разводила руками – мол, сами знаете, госпожа Ирина как ветер, на одном месте не сидит…