BlackRaven - Война, прошедшая сквозь миры Страница 31

Наруто не сиделось дома. Для мальца, которому было пять лет от роду и который, если подумать здраво, не должен оставаться один, тот был очень развитым и самостоятельным. Пятилетний сын всё время открывал окно и покидал квартиру, окунаясь в жестокий уличный мир, который ненавидел маленького мальчика и пытался его сломать. Он творил всяческие пакости, за которые частенько получал не только от детей ненамного старше его, но и от взрослых.

 Тот факт, что Наруто был сыном Желтой Молнии, всеми игнорировался. Для всех он являлся демоном. Видимо, сыну Минато сложно было учиться на собственных ошибках, или же тот был слишком упорным. Каждый раз, когда отец уходил на задание, сынишка должен был ускользнуть.

 — Тебе-то какое дело? — буркнул мальчик, отворачиваясь.

Намикадзе нахмурился.

 — Почему ты постоянно мне грубишь? — поинтересовался он. — Я делаю что-то не так?

 — Делаешь, — отозвался мальчик. — Тебя никогда нет рядом.

Минато вздохнул.

 — Да, это правда. Но поверь, я скоро это исправлю. Деревня переживает не лучшие времена после Третьей Мировой войны и недавней войны с Сунагакуре.

 Наруто поднял на него сердитый взгляд. Минато не смог подавить улыбки. Когда сын сердился, у него было такое забавное лицо.

 — Это не оправдание, — проворчал Наруто.

 — Ладно, я поговорю с Четвертым Хокаге, — вздохнул Намикадзе, театрально закатив глаза.

 При упоминании Хатаке Сакумо сын поморщился. Он не любил этого добрейшей души человека при всех его благородных и привлекательных качествах. Именно Четвертый Хокаге был человеком, который запечатал Девятихвостого в теле Наруто. И Узумаки, не в силах понять по причине юного возраста этого поступка, был на него обижен.

 — Скоро ты поступишь в Академию и там найдешь себе друзей. И я уже не буду тебе так нужен, — заверил его Минато.

 — У меня нет друзей. И никогда не будет! — резко ответил сын.

Минато сел рядом и потрепал сына по голове.

 — Да брось, будет весело. Представь, строчка "Узумаки Наруто" пополнит список имен юных ниндзя! — воскликнул блондин старший.

 — "Намикадзе Наруто", — поправил его сын.

 — Эх... — еще один вздох со стороны отца. — Это, конечно, тебе решать. Но я бы на твоем месте оставил фамилию матери в память о ней.

 — У меня нет матери. Я ее никогда не видел. А если и видел, то не помню, — Наруто захлопнул книгу и демонстративно встал.

У Минато что-то больно кольнуло сердце при этих словах.

 — Она бросила меня одного и этим предала! Зачем мне ее фамилия? — с этими словами мальчик, положив книгу на полку, отправился на кухню заваривать себе рамен.

 — Ты не один, у тебя есть я! — возмутился Минато.

На это он получил фирменный ответ в духе его сына.

 — Бросила одного. С тобой.

***

С тяжелым сердцем Намикадзе постучался в дверь кабинета Хокаге.

 — Войдите, — услышал он.

 Минато прошел внутрь, оказавшись в небольшом помещении с книжными полками у стены и большим письменным столом в центре. На стене висели портреты четырех Хокаге: Учихи Мадары, его брата Учихи Изуны, старика Данзо и самого Четвертого.

За столом в удобном кресле сидел человек в военной форме шиноби с выглядывающими из-за плеча ножнами с коротким мечом. Ему было около сорока лет. У мужчины были длинные белые волосы, схваченные в хвост, доброе лицо с морщинами вокруг глаз. На лбу имелась повязка-протектор с символом Конохи.

 — Хокаге-сама... — промолвил Минато, увидев, что в кабинете помимо него находятся еще два человека — его два хороших друга, Учиха Фугаку и Хибики Инидзука.

 — В который раз говорю, Минато, хватит формальностей, — улыбнулся Сакумо, — В конце концов, ты же мой старый товарищ и бывший учитель моего сына.

 — Как скажешь, — усмехнулся блондин, почесав макушку.

 — Минато, привет! Ты как раз вовремя! Сакумо подобрал для нас троих весьма интересную миссию, — воскликнул Хибики.

 — Вот незадача, а я только-только вернулся с прошлой... — пробормотал Желтая Молния задумчиво, — Впрочем, разве я могу отказать своим друзьям? Что за миссия?

 — Человек в маске... Тот, кто вместе с Девятихвостым Волком напал на деревню пять лет назад... Наши шпионы заметили его в деревне под названием Амегакуре. Думаю, вы единственные, кому я могу поручить эту миссию, — пробормотал Сакумо.

 Лицо Минато сразу стало серьезным.

 — Человек в маске? Чертов ублюдок... Сакумо, я думаю, стоит взять с собой Какаши и Обито. Кроме меня только они пересекались с ним раньше. Информация, которой они обладают, поможет нам его разыскать, — промолвил он.

Хатаке покачал головой.

 — К сожалению, ни тот, ни другой с вами не пойдет. Их я отправил на миссии.

 — Вместе?! — переспросил Минато.

 После того, что произошло с Рин, Обито и Какаши друг с другом не ладили. По крайней мере, когда сенсея рядом не было.

 — По раздельности, — ухмыльнулся Сакумо.

 ***

 - Брось, Минато. Ты не можешь печься о них вечно, — весело воскликнул Хибики, когда трое шиноби уже мчались по деревьям в сторону Амегакуре. Путь предстоял очень неблизкий.

 — Да, Минато. Они уже не твои ученики, а взрослые люди. А у тебя есть сын. Тот, о ком теперь стоит волноваться, — поддержал Инузуку Фугаку.

 Желтая Молния ухмыльнулся.

 — Поверь, хлопот с ним мне хватает... — заверил его блондин.

 Он хлопнул себя по лбу.

 — Блин, я совсем забыл поговорить с Сакумо об этом...

 — О чем? — переспросил Хибики. 

 — Неважно. Не бери в голову, — вздохнул Желтая Молния.

 Хибики надулся.

 — Хватит секретничать, Минато. Расскажи, что тебя тревожит! — посоветовал Учиха.

 — Мы же лучшие друзья, — поддержал его Инузука.

 — Мне не нравится то, что происходит с Наруто. Во многом это моя вина. Стоило поговорить с Сакумо о том, чтобы взять отпуск, — сдался Минато. — Я хочу быть рядом с сыном, а то он стал таким озлобленным, таким замкнутым... И постоянно попадает под чьи-то кулаки.

 Фугаку вздохнул.

 — Мне жаль, Минато. Если бы народ Конохи узнал, что джинчурики Кьюби не один, а их два, и второй — Саске, то мой сын так же страдал бы от всеобщей ненависти, — пробормотал он.

 — Спасибо. Но ты не в первый раз говоришь это. Дело даже не в отношении к Наруто жителей деревни, а в том, что он один. У него никого нет, кроме меня, — отозвался Намикадзе.