Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя Страница 33

- Ваша светлость, - произнес он не своим голосом, - прошу простить меня и пощадить мой замок и моих людей. Дьявол меня попутал, раздул гордыню! Я обязуюсь вернуть все похищенное и отнятое, выплатить штраф, а также дать подарок церкви, чтобы помолились за мою грешную душу.

Лоенгрин молчал так долго, что даже Перигейл уже начал думать, что молодой герцог все-таки предпочел бы снести замок начисто, наконец Лоенгрин проговорил негромко:

- Господь милостив и нам велел прощать. Потому возвращайтесь, граф, к своим людям. Гроза на этот раз миновала вас и ваш замок. Но, возможно, я все же покажу всему Брабанту, что на его троне сейчас не старый мудрый герцог Готвальд и не его хрупкая трепетная дочь Эльза, кроткая и всепрощающая.

Он сделал повелительный знак следовать за ним, и рыцари со главе с Перигейлом повернули и поехали в сторону дороги, все больше и больше окружая Лоенгрина.

Сэр Перигейл пустил коня рядом, то и дело поглядывал в его безмятежное лицо.

- Здорово вы его, - произнес он с почтением. - Такого игрока переиграть совсем непросто!

Лоенгрин покачал головой.

- Я не играл. И он это понял.

Перигейл охнул:

- Что?.. Вы готовы были всерьез взять замок и всех убить? А потом сровнять с землей и сам замок?

Лоенгрин кивнул.

- А что, плохое решение?.. Зато всякий, только подумавший о мятеже, понимал бы, что ему не только погрозят пальчиком. Сэр Перигейл, я готов пролить кровь. Убивал же я драконов, минотавров, огров, горных великанов? Чем человек лучше, если он такой же зверь, если не отвратительнее? Потому что если человек - зверь, то он хуже, чем зверь...

Перигейл посмотрел на него почти с испугом. Лицо молодого герцога безмятежно, в глазах ясность, наконец посмотрел на Перигейла в удивлении.

- Что-то не так?

Перигейл пробормотал:

- Не знаю... Вспомнил, как вы птенчика обратно в гнездо, чтобы случайно конем не задавить.

Лоенгрин пожал плечами.

- К чему вы это?.. Ах, что птенца пожалел, а людей нет?.. Люди, сэр Перигейл, в отличие от птенчика сами выбирают себе дорогу. И судьбу. Если воробышек вас клюнул, он не виноват, его таким создали. Но если человек пошел по пути зла, то это его выбор!.. И таких можно и нужно убивать так же, как диких и опасных зверей. Я вообще-то думаю, что злого человека нужно убивать даже раньше, чем злого зверя.

Перигейл смолчал, он чувствовал, что ему почему-то страшно смотреть в чистое лицо молодого герцога.

- А злых зверей вообще-то и не бывает, - сказал вдруг Лоенгрин.

Густой лес победно покрывает как ровные, словно столешница, равнины, так и холмы, даже развалины древних римских строений, непонятного назначения для местных, не знающих, что как их первые поселенцы перво-наперво возводили церковь, так римляне сооружали цирк, где гладиаторы должны убивать друг друга.

А еще болота на каждом шагу, но это привычно, вся Европа покрыта болотами и дремучим лесом...

Сэр Перигейл, что то и дело выезжал в нетерпении вперед, радостно вытянул руку.

- Смотрите! - крикнул он ликующе. - Видите вон там посреди равнины замок?.. Это и есть логово барона Эвариста Хардбальда, который отказался платить налоги в казну герцога...

Кони перешли с рыси на галоп, Лоенгрин всмотрелся. Замок хорош, больше похож на изящный дворец, красиво и гордо вытянутый кверху, хотя, конечно, окна начинаются лишь с третьего этажа, да и то, насколько можно рассмотреть, перекрыты железными решетками. Но зато нет ни привычного рва с водой, ни защитного вала, хотя за красивыми воротами с блестящими медными полосами наверняка еще и опускающаяся металлическая решетка...

- Хозяин либо очень силен, - произнес он задумчиво, - либо очень самоуверен...

- Ваша светлость?

- Выстроить среди долины, - пояснил Лоенгрин, - может только очень могущественный человек. Все мы стараемся на горах, на холмах или хотя бы обезопасить себя излучиной реки с крутым берегом, разве не так?..

Перигейл буркнул:

- Горы уже были заняты. Как и холмы. Но он в самом деле очень силен, и дружина у него всегда была побольше, чем у герцога Готвальда.

Лоенгрин спросил с жадным интересом:

- Как же герцог тогда правил?

- С мощью законов и мудрости, - сообщил Перигейл, взглянул на вспыхнувшее лицо Лоенгрина и добавил поспешно: - Но сперва он нагнул всех к своему трону мечом и кровью!.. Ручьи вышли из берегов от потоков крови, когда герцог выяснял с непокорными лордами, почему это они вдруг отказываются от присяги.

Лицо Лоенгрина вытянулось, он пробормотал:

- Надеюсь, этот вариант не понадобится.

- Почему?

- Я верю в силу доводов, - ответил Лоенгрин кротко.

Он подумал, вытащил из чехла лук, все тут же повернули головы и начали рассматривать с великим интересом. Местные луки делаются из великолепного тисового дерева, лучше материала вообще не существует, как уверяют мастера, однако у этого рыцаря лук непривычно склеен из множества частей дерева и даже кости, на концах зачем-то роговые вставки.

Сэр Харальд пробормотал:

- Это не лук, а просто чудо. Настолько изящен, что я бы назвал... даже не знаю...

Сэр Диттер сказал быстро:

- Вы хотите сказать, что это точно не оружие простолюдинов!

- Спасибо, сэр Диттер, - сказал Харальд, - именно это я и хочу сказать, глядя на это произведение воинского искусства.

Лоенгрин улыбнулся одними кончиками губ, ловко набросил на один конец тетиву, согнул лук, сильно побагровев и напрягая жилы, мелькнуло особое кольцо на большом пальце, и тетива угрожающе загудела, удерживая лук в согнутом положении.

Нил старался понять, из чего тетива, точно не пенька и даже не шелк, обычно тетива стоит ровно вполовину лука, но бывает, что и равняется ему по стоимости, но помалкивал, не лез с вопросами.

Особенно жадно присматривался к луку молодого герцога Тобиас Дрендорф, оруженосец Харальда, сразу ощутив угрозу своей славе лучшего стрелка Брабанта. У него лук из тиса, что растет медленно, потому очень крепок, в нем не бывает крохотных смолоносящих вкраплений, он вообще не гниет, но тис ядовит и опасен для скота, потому его вырубают, и луки из тиса стали редкостью.

К тому же у Лоенгрина лук значительно короче, чем у Тобиаса, у того лук выше своего хозяина, да и стрелы длиннее... Лучник выпускает десять стрел в минуту, а опытный делает шестнадцать точных выстрелов.

Он подъехал к Лоенгрину и сказал застенчиво и вместе с тем гордо:

- Я делаю восемнадцать выстрелов. А на соревнованиях в Лимбурге я сделал двадцать и поразил все мишени!

- А в бою? - поинтересовался Лоенгрин.

- На триста ярдов, - ответил Тобиас и добавил после паузы со сдержанным хвастовством: - В грудь или голову, смотря какие доспехи. И на триста пятьдесят - четыреста, если просто по целям.