Гай Юлий Орловский - Мир Трех Лун Страница 35

Он взвился, задергал ногами, но сник что-то слишком быстро, будто и наверху уже знают, как Суховерт пытался на меня наехать и нагнуть. Хотя да, слуги наверняка знают.

— Ты у меня еще попляшешь! — закричал он.

Я демонстративно сжал кулаки и повернулся к нему, медленно и угрожающе наклоняя голову. Он вспикнул, ринулся прочь, его почти женские каблучки быстро-быстро застучали по каменным ступенькам, поспешно хлопнула дверь.

Карнар проводил его взглядом, покачал головой. Когда повернулся ко мне, в глазах было и одобрение, и сожаление.

— Зачем тебе наживать врага?

Я пожал плечами:

— Нужно давать отпор. Хотя бы на первых порах.

— Тебя уже никто не пробует на излом, — заверил он. — Суховерта было достаточно.

— То другое, — объяснил я. — Тогда пробовали силу, а сейчас то ничтожество старается подавить величием и женскими тряпками.

Он усмехнулся:

— То не женские тряпки. Так их одевают там, наверху.

— Если позволяют себя так одевать, — возразил я, — то пусть не жалуются, что мы к ним так и относимся.

Он сказал со вздохом:

— Но ты начал нарываться.

— Надоело гнуться, — признался я.

— Младшие всегда гнутся перед старшими, — напомнил он. — Ты это… рано, понимаешь? Рано вздымаешь гребень.

— Но не до такой же степени гнуться, — возразил я. — Одно дело — выказать уважение, другое… когда вот так стараются втоптать в грязь, чтобы самим казаться выше и чище.

— Опасные речи, — сказал он тихо.

— Но мы же здесь свои?

Он сказал еще тише:

— И все равно попридержи язык.

Я смолчал, слуги разошлись по своим местам и продолжали работу, на меня поглядывают опасливо, словно ждут неприятностей и для себя, а для меня будут точно: мир такой, это хорошее надо ждать, да и то не дождешься, а неприятности набегут сами.

Когда открылась дверь, а на верхней площадке появился грузный слуга в одежде третьего этажа, все сразу перевели пугливые взгляды на меня.

Слуга пробежал по ним взглядом, всмотрелся в меня.

— Эй, ты и есть Юджин?

— Я, — ответил я независимо и продолжал заниматься своим делом, в то время как в подвале все замерли от такой дерзости.

Слуга помедлил, наконец произнес сдержанно:

— Тебя хотят видеть наверху.

— Почему нет? — ответил я. — На меня посмотреть можно, я за это денег не беру. Фрийд, доделаешь за меня?

Фрийд сказал торопливо, почти выкрикнул:

— Да-да, закончу. Ты иди уже, иди!

Я неторопливо положил на стол хомут, иголку воткнул в толстую подушечку, где уже торчат длинные иглы, некоторые с заранее вдетыми в ушко нитями.

— Готов.

Слуга молча повернулся и вышел, оставив дверь открытой. Я догнал его в коридоре, он идет молча, толстый и важный, я тоже не проронил ни слова, хотя от меня наверняка ждет восторженных ахов и лихорадочных вопросов.

Пару раз он бросил на меня удивленный взгляд, но я все так же невозмутим, как горное озеро, иду ровно и не кручу головой по сторонам, хотя вообще-то замечаю все, а посмотреть в самом деле есть на что.

Когда тащили тяжелую мебель, думали больше о том, чтоб не придавило кому ногу или руку да чтоб пролезло в эти узкие двери, а сейчас вижу невероятно роскошный зал, но, как я понял смиренно, это просто холл, вон широкая лестница с беломраморными ступенями ведет наверх, а справа и слева в стенах широкие арочные двери, сейчас распахнутые, и видно еще более роскошные залы с мраморными статуями в стенах, колоннами и празднично одетыми людьми.

Наконец перед дверью, через которую вносили шкаф, он сделал мне знак, чтобы остановился и ждал, а сам деликатно постучал в золотой круг на уровне его лица.

Через толстую дверь донесся слабый и очень милый женский голос. Слуга кашлянул звучно и сказал жирным голосом:

— По приказу госпожи Кареллы Задумчивой нижний слуга Юджин доставлен!

Дверь приоткрылась, выглянула хорошенькая девушка, стрельнула в меня хитрыми любопытными глазами.

— Этот?.. Заходи, Юджин.

Я приоткрыл дверь шире и вошел, чувствуя, как начинает возбужденно колотиться сердце. Здесь другой мир, уже знакомая просторная комната, обставлена богато, пышно и со вкусом, наши шкафы пришлись как раз к месту, девушка чистенькая, премиленькая, от нее вкусно пахнет, смотрит без всякой вражды, даже дружелюбно.

Глава 6

На том конце комнаты спиной ко мне сидит за большим столом, заставленным баночками и скляночками с мазями, кремами и притираниями, женщина с распущенными русыми волосами в мелких кудряшках, а опрятно одетая служанка неспешно вплетает в них голубые ленты.

Красотка, что открыла мне дверь, поспешила к своей хозяйке, прощебетала быстро-быстро:

— Он доставлен, госпожа Карелла!

Женщина обернулась, очень молодая, не старше меня, а то и моложе, посмотрела с любопытством.

— Как тебя зовут?

— Юджин, — ответил я.

— Странное имя, — проговорила она приятным музыкальным голосом, — но звучит интересно… Мне рассказали, что ты Улучшатель?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Но кое-что улучшил, это верно.

— А здесь, — сказала она, — ты тоже можешь что-то улучшить?

— Конечно, — заверил я. — Нужно только хорошо подумать.

— Подумай, — согласилась она милостиво, — а пока что насчет зеркал… Когда заносили мебель, все промолчали, а ты один сказал, что мог бы что-то сделать с зеркалами.

— Конечно, — ответил я. — Это так просто!

— Что?

Я указал на ряд зеркал, вмонтированных в стену.

— Если вот это и вот это вытащить оттуда и поставить вот здесь… а другое вот здесь под особым углом, вам не придется постоянно вызывать служанку с зеркалом, когда возжелается посмотреть на себя сбоку или сзади.

Она посмотрела с недоверием.

— Да? И ты вот так сразу понял?.. Я думала, Улучшатели годами над чем-то ломают головы.

— Это озарение, — пояснил я. — Иногда годами ломаем головы, а мысль не приходит, а иногда вот так сразу. Если для вас, то сразу. Что-то в моей душе взмекнуло и подпрыгнуло, понимаете? Для красивых мы все стараемся как бы особо и сверх меры. Даже на свою… голову.

Она улыбнулась:

— Значит, я счастливая. Анна, вызывай рабочих!..

Милая служаночка, что отворяла мне двери, спросила пугливо:

— Да, госпожа?

— Пусть осторожно вытащат те зеркала, — велела она, — а потом поставят так, как укажет Улучшатель.

Анна поспешила к выходу, а я остался у стены. Фрейлина больше не обращала на меня внимания, а я осторожно рассматривал комнату.