Кинли Макгрегор - Меч Тьмы Страница 35

Блэйз торжественно поклонился ей.

— Я скажу ему.

— Обещаешь?

— Да.

И произнеся эти слова, она оставила мужчин наедине.

Керриган не шевелился какое-то время, пока не утихомирился его гнев.

— Какая глупая маленькая дурочка.

Блэйз все еще смотрел ей вслед, даже когда она скрылась из вида.

— Она не так уж и глупа, я думаю.

— Да что ты знаешь об этом?

В фиолетовых глазах Блэйза мелькнула внутренняя боль.

— По правде говоря, ничего. Моя мать была похожа на твою. Эгоистичная и холодная. Она вовсе не заботилась обо мне. Но чего бы я только ни отдал, чтобы иметь такую мать, как Сирен.

Губы Керригана скривились в отвращении.

— Ба! Ты стал бы слабовольной тряпкой. Наши матери сделали нам более ценный подарок. Они сделали нас сильными.

Блэйз встретил его взгляд с неожиданно ярким огнем, пылающим в глазах.

— Жестокость — это не сила, мой Король.

— Тогда, что же сила?

— Женщина, которая готова биться до смерти с двумя людьми, хоть и знает, что не сможет их победить, чтобы защитить беззащитного ребенка.

— Это — не сила. Это глупость.

Один уголок рта Блэйза изогнулся, словно что-то забавляло его.

— Так же, как и защищать замок от своих врагов, зная, что не сможешь долго удерживать защиту. Скажи мне, почему ты не отдал Сирен Моргане?

Ярость пронзила Керригана, пока он боролся с желанием протянуть руку и ударить Блэйза.

— Ты переходишь границы, слуга.

Блэйз склонил голову в знак подчинения, которого, как Керриган знал, тот не чувствовал.

— Да, перехожу. Но, как я заметил, ты не ответил на мой вопрос.

А что можно было ответить на такое глупое предположение?

— А что ты думаешь? Что я люблю ее? Нет. Я не испытываю ничего, кроме презрения к такой, как она.

Судя по выражению лица, Блэйз словно издевался над ним.

— Забавно. А я чувствую к ней только уважение. Думаю, она — замечательное создание, и полагаю, глубоко внутри, ты тоже так считаешь.

Зарычав, Керриган сделал шаг в сторону мэндрейка, который быстро и предусмотрительно исчез.

Гнев Керригана крушил все вокруг, пока даже воздух не заполнился этим чувством и не начал потрескивать от силы и ярости. Но правда была в том, что он не знал, что именно его разозлило. То, что Блэйз осмелился высказаться, или то, что сказанное им было правдой.

Он уважал ее. Глубоко внутри. Никто никогда не сражался за него. Уж точно не по своему выбору. Блэйз и другие служили ему, потому что они боялись его.

Но Сирен…

Она готова умереть, чтобы защитить ребенка, которого еще даже не знает. Его ребенка. И странным образом это было похоже на то, словно она защищала его.

— Ты простофиля, — усмехнулся он сам над собой.

Сирен было наплевать на него, а ее храбрость не имела ничего общего с тем, что он был отцом этого ребенка. Будто бы она не выпотрошила его, если бы он когда-нибудь предоставил ей такой шанс. Так же, как поступил бы и Блэйз, и любой другой.

Но против его воли, мысли Керригана возвращались к тому, что сказал Блэйз. Мэндрейк был прав. Он все отдал бы, чтобы познать доброту, когда был ребенком. Чтобы хотя бы раз в жизни кто-нибудь посмотрел на него с состраданием и заботой.

«Убирайся с глаз моих, говнюк. Меня тошнит от тебя. Надо было утопить тебя, как только ты родился. Даже не знаю, почему я утруждаюсь и кормлю тебя сейчас. Прочь от меня, отвратительный щенок. Не хочу даже смотреть на тебя».

Керриган вздрогнул от звуков материнского голоса, эхом доносившихся из прошлого и причиняющих душевные муки. И за этим последовало воспоминание о шоке, отразившемся на ее лице, когда он наконец позволил своему гневу и смелости вырваться наружу и ударил ее, прекратив все унижения раз и навсегда.

Тогда он ничего не почувствовал. Ничего, кроме такого глубокого облегчения, что оно нашло отражение в словах священника. Он был порождением Ада и в конце концов вернется к Дьяволу.

Так быть по сему. По крайней мере, хоть где-то ему будут рады.

Сирен стояла у открытого окна, откуда была видна армия драконов и горгулий, ждущая возможности утащить ее обратно в Камелот.

— Ты не победишь, Моргана, — проговорила она тихим голосом. — Если я смогу этому помешать.

— Вы продали бы свою душу, чтобы обеспечить безопасность ребенка?

Она повернула голову и увидела призрака Ланселота позади себя.

— Такое невозможно.

Он поднял бровь.

— Вы не верите в Дьявола?

— Конечно верю. Но он не обменяет мою душу на что-то такое незначительное.

— А если бы Дьявол обменял? Согласились бы?

Это был опасный вопрос. Как далеко готова она зайти, чтобы обезопасить своего ребенка? Сама мысль об Аде приводила Сирен в ужас. Это, как и ее будущее, представлялось девушке всеми видами неизведанных мучений и испытаний.

Она снова посмотрела наружу в окно и увидела армию проклятого войска. Может они и не жили в самом аду, но все они жили в месте, полном мучений, подобного которому она никогда раньше не знала. В них не было света. Не было свободы. Они знали только Моргану и ее жестокость.

Это было то место, куда Сирен не хотелось бы попасть, и которое она точно не хотела бы, чтобы увидел ее ребенок.

— Нет, — тихо ответила она. — Я бы не доверилась Дьяволу, который может обмануть меня. Ребенок может быть в безопасности и в руках Морганы, но не этого я хочу для него. Я согласилась бы на сделку с Дьяволом, только если бы смогла получить силу и умения, чтобы самой обеспечить ему безопасность.

Она увидела уважение в прозрачном взгляде Ланселота.

— Я знаю один способ, который обезопасит вас обоих.

— И какой же?

— Меч Калибурн. Тот, которым владеет Керриган. Любой, взявший меч, становится бессмертным. Заполучите меч и ножны, и вас никогда не смогут ранить. Вам не нужно будет обучаться воинскому искусству. Все что нужно — получить его в свое распоряжение.

Что же такого было в этом мече, что все, кого она встречала, хотели отобрать тот у Керригана? Неудивительно, что мужчина был так недоверчив. Но она понятия не имела, сможет ли завладеть этим мечом или силой, в нем хранящейся.

Будучи женщиной и не имея силы мужчины.

— Вы серьезно?

Он мрачно кивнул.

— Как я могу доверять вам?

— А разве не можете?

Но что если он лжет? Осмелится ли она поверить хотя бы малой доле из того, что им сказано?

— Если я возьму его меч, он убьет меня.

— Возьмите его меч, и он не сможет этого сделать, — Ланселот понизил голос, искушая и соблазняя.

— Представьте, Сирен, абсолютная сила. Бессмертие. Никто не причинит вреда ни вам, ни вашему малышу. Никогда.