Мэрион Брэдли - Лесная обитель Страница 37

Под чьим-то сильным натиском дверь протяжно застонала. Маири проснулась и что-то забормотала, но Кейлин, уже полностью одетая, прикрыла ей рукой рот.

– Молчи, если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоего ребенка, – прошептала она. Маири, беззвучно охнув, затихла, а малышка, к счастью, продолжала мирно спать.

– Может, нам спрятаться в погребе? – шепотом предложила Эйлан, когда в дверь снова ударили. Было ясно, что пришельцы решили попасть в дом во что бы то ни стало.

– Оставайтесь здесь и, что бы ни случилось, не кричите, – тихо приказала Кейлин, направляясь к двери. Но Маири все же вскрикнула, увидев, что жрица отпирает засов. – Ты что, хочешь по щепкам склеивать дверь после того, как они разобьют ее? – гневно спросила Кейлин. – Я лично не испытываю такого желания.

Она отодвинула засов, и дверь с грохотом распахнулась. Словно ураган, в дом ввалились человек десять мужчин. Кейлин повелительным тоном выкрикнула какое-то слово, и они остановились как вкопанные. Это были рослые мужчины со спутанными длинными волосами до плеч, одетые в шкуры и мохнатые накидки из плотной шерсти, из-под которых виднелись клетчатые туники еще более ярких цветов, чем те, что носили британцы. На фоне этих верзил Кейлин казалась хрупкой и тоненькой, как тростинка. Черные распущенные волосы, чуть развеваясь от задувающего с улицы ветра, тяжелыми прядями спускались до самого пояса поверх широкого темно-синего платья, которое она не успела подвязать в талии. Сама же жрица стояла недвижно, как изваяние.

Маири, крепко прижав к себе младенца, спряталась под одеяло. Один из мужчин, хохотнув, что-то тихо произнес, и Эйлан вздрогнула. Ей тоже хотелось спрятаться, но от страха она не могла пошевелиться.

Звонким голосом Кейлин выкрикнула на непонятном языке несколько слов и отступила к очагу. Мужчины стояли не шелохнувшись, завороженные ее взглядом. Жрица наклонилась и сунула руки в горячую золу, затем вдруг резко выпрямилась и стала швырять тлеющие угли в незваных гостей. Она опять что-то выкрикнула, и чужеземные воины в изумлении отшатнулись к двери и вдруг, повернувшись, побежали, сбивая друг друга с ног и изрыгая проклятия на каком-то странном британском диалекте, в котором попадались совсем незнакомые слова.

Громко хохоча и издавая пронзительные гортанные звуки, похожие на соколиный клекот, жрица двинулась за ними, навстречу бушующему ветру. Дойдя до порога, она захлопнула дверь, и в доме опять воцарилась тишина.

Когда за стенами окончательно утихли топот и крики, Кейлин тяжело опустилась на скамью возле очага. К ней подошла испуганная Эйлан.

– Кто эти люди? – спросила девушка.

– Разбойники. По-моему, там были люди с севера и из моей страны, – ответила жрица. – Это позор для меня, ведь моя родина – Эриу. Оттуда привезла меня Лианнон. – Она поднялась со скамьи и стала вытирать пол, забрызганный дождевой водой.

– А что ты им говорила? – трясущимися губами спросила Эйлан.

– Я сказала им, что я bean-drui, женщина-друид, и, если они посмеют тронуть меня или моих сестер, я прокляну их именем огня и воды. И я доказала им, что это в моей власти. – Кейлин вытянула руки. Ее тонкие пальцы были белыми, без единого ожога, хотя Эйлан своими глазами видела, как жрица погрузила их в горящие уголья. А может быть, ей все это приснилось?

Девушка вспомнила слова, которые Кейлин выкрикнула вдогонку разбойникам, и неуверенно переспросила:

– Ты сказала «мои сестры»?

– Согласно обету, который я дала, все женщины – мои сестры. – Ее губы криво изогнулись. – Еще я сказала им, что, если они уйдут и оставят нас в покое, я пошлю им благословение…

– И ты благословила их?

– Нет. Это не люди, а волки, и даже хуже, – презрительно бросила Кейлин… – Благословить их? Это все равно что благословить волка, когда он вцепился тебе в горло.

Эйлан снова перевела взгляд на пальцы жрицы.

– Как это у тебя получилось? Это какой-то трюк, придуманный друидами, или ты действительно держала в ладонях огонь? – Девушка уже начала сомневаться, что видела все это своими глазами.

– О, все было по-настоящему, – рассмеялась Кейлин. – Этому можно научиться.

Эйлан недоверчиво посмотрела на нее.

– И я смогу?

– Конечно, – нетерпеливо ответила Кейлин. – Если по-настоящему захочешь и поверишь в свои возможности. Но сейчас я не могу показать тебе, как это делается. Вот если ты будешь жить в Лесной обители, может быть, я научу тебя.

Только теперь Эйлан начала сознавать, какой опасности они избежали, и, содрогаясь всем телом, опустилась на скамью рядом со жрицей.

– Они могли… они бы… – Эйлан сглотнула слюну. – Ты спасла нам жизнь.

– Да нет, не думаю, – отозвалась Кейлин. – Даже такие дикари вряд ли покусились бы на женщину с новорожденным младенцем. И в любом случае к себе я бы их не подпустила. Но вот ты – другое дело. Тебя бы, конечно, изнасиловали, и это еще не самое страшное. Красивых молодых девушек они не убивают. Тебя захватили бы в плен, и ты стала бы невольницей-женой, если это можно так назвать, какого-нибудь дикаря на побережье Эриу. Если ты желаешь для себя такой судьбы, прошу прощения за свое вмешательство.

Эйлан содрогнулась, вспомнив зловещие лица мужчин.

– Нет, этого я не желаю. В твоей стране все мужчины такие?

– Не знаю. Я была совсем еще ребенком, когда уехала оттуда. – Кейлин помолчала, затем снова заговорила: – Не помню ни отца своего, ни матери. Помню только, что мы жили в хижине, все вместе – я и еще семеро детишек, все младше меня. Однажды мы пошли на рынок, и я увидела там Лианнон. Я не встречала более красивой женщины. Чем-то – не знаю, чем – я приглянулась ей. Лианнон накинула на меня свой плащ – это один из древнейших ритуалов – и сказала, что отныне я должна служить богам. Много лет спустя я спросила у нее, почему она выбрала именно меня, ведь там было много других девочек. Она ответила, что все другие девочки были опрятно одеты, родители не отпускали их ни на шаг. А рядом со мной никого не было, – печально добавила Кейлин. – Для моих родителей я была лишним ртом. Меня тогда звали не Кейлин; моя мать – я почти не помню ее – называла меня Lon-dubh, что означает «Черный дрозд».

– Значит, Кейлин – это имя, которым нарекли тебя, когда ты стала жрицей?

– Нет, – улыбнулась Кейлин. – На нашем языке «caillean» просто означает «мое дитя, моя девочка». Так называла меня Лианнон. Теперь я и представить себе не могу, что когда-то меня звали иначе.

– Значит, я тоже должна называть тебя так?

– Конечно, хотя жрицы дали мне другое имя. Но я поклялась никогда не произносить его вслух, даже шепотом. Я могу открыть его только другой жрице.

– Понятно. – Эйлан не отрываясь смотрела на Кейлин, потом вдруг зажмурилась. В ее сознании четко и ясно прозвучало какое-то имя, словно кто-то произнес его: «Изарма… когда ты была моей сестрой, тебя звали Изарма…»