Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь Страница 38

Чжан Чжо и остальные засмеялись.

– После смерти деда отец должен был оставаться дома и соблюдать траур. У меня глаза чуть не выпали, когда я увидел его куда-то едущим. – Ди Цяньли усмехнулся. – Я поспешно остановил повозку, запрыгнул в нее и спросил, куда он направился посреди ночи. Думаю, понятно, с какой целью мужчина может покинуть дом глубокой ночью…

Из его слов следовало, что Ди Цяньли и старший помощник главы округа Ди, как отец и сын, были очень близки.

– Мой отец чуть не убил меня за такой вопрос! После того как его гнев утих, он рассказал мне правду. – Ди Цяньли повернулся к Чжан Чжо. – Он сказал, что отправился во дворец Ханьюаньгун.

Увидев ничего не выражающее лицо Чжан Чжо, Ди Цяньли был немного разочарован:

– Разве вы не хотите узнать, для чего он направился во дворец?

– Говори, что хочешь сказать, не затягивай.

– Мой отец направился туда ради парчовой шкатулки.

Чжан Чжо, Шангуань Ваньэр и Авата-но Махито обменялись озадаченными взглядами – ведь они видели, как старший помощник главы округа Ди и Чжан Ичжи о чем-то разговаривали в ту ночь и как старший помощник главы округа Ди своими руками передал Чжан Ичжи ту самую шкатулку.

– Что внутри этой шкатулки? – спросил Чжан Чжо.

Ди Цяньли покачал головой:

– Этого мой отец не знает.

– Не знает? Или, быть может, не хочет тебе говорить?

– Он точно этого не знает. – С этими словами Ди Цяньли сел. – У нас с отцом нет секретов друг от друга. Не может быть, чтобы он что-то от меня скрыл. Я уверен, он действительно не знает, что внутри.

– Так не бывает! Как он может не знать, что лежит внутри, если своими руками передал эту парчовую шкатулку?

– Шкатулка принадлежит не ему.

– А кому же?

– Она принадлежала моему дедушке.

Стоило этим словам сорваться с губ Ди Цяньли, как Чжан Чжо и остальные в недоумении посмотрели друг на друга.

Дед Ди Цяньли, Ди Жэньцзе, был известен каждому человеку в Китае. Он был не только могущественным чиновником, но и героем многих легенд, в которых его сравнивали с богом. Оставленная им парчовая шкатулка…

– Подождите! Канцлер Ди Жэньцзе умер два года назад. А эта парчовая шкатулка…

– Я спросил отца об этом. Он сначала отказывался говорить, но все-таки рассказал, не выдержав моих приставаний, – самодовольно улыбнулся Ди Цяньли. – В ночь своей смерти дедушка позвал моего отца к себе в комнату. Он приказал слугам выйти, вручил ему шкатулку и велел передать ее Чжан Ичжи, если во дворце произойдет что-то странное.

– Если во дворце произойдет что-то странное?! – Чжан Чжо вскочил на ноги. – Это сказал сам Ди Жэньцзе?

– Клянусь жизнью, что да.

– Это слишком… – Чжан Чжо судорожно втянул воздух. – Слишком… невероятно! Уму непостижимо!

Не только его шокировали слова Ди Цяньли. Шангуань Ваньэр и Авата-но Махито были потрясены до глубины души.

– Прошло два года с тех пор, как канцлер Ди скончался. Два года назад Ее Императорское Величество пребывала в Лояне. Каким образом он мог предсказать, что во дворце произойдет что-то невероятно странное? – удивленно спросила Шангуань Ваньэр. – Может, он действительно обладал способностью предвидения, как гласит молва?

– Я тоже был, мягко говоря, удивлен, – кивнул Ди Цяньли. – Более того, дед предупредил отца, что шкатулку ни в коем случае нельзя открывать, поэтому отец хранил ее запечатанной. О странных вещах, что происходили с Ее Императорским Величеством, знал ограниченный круг людей, но слухи все равно просочились за пределы дворца. Когда отец узнал об этом, он направился ночью во дворец и отдал шкатулку Чжан Ичжи, как и наказал ему дед.

– И что тогда сказал Чжан Ичжи? – спросил Чжан Чжо.

– Отец передал ему слова деда, но Чжан Ичжи, казалось, не был удивлен. Он взял шкатулку, сказал несколько вежливых слов и ушел. У моего отца появилось странное ощущение, будто Чжан Ичжи и деда связывали какие-то секреты, неизвестные посторонним.

Чжан Чжо задумчиво постучал тыльной стороной веера по своей руке и сказал:

– Твой дед, канцлер Ди, был открытым и честным человеком, живым воплощением гуманности и справедливости, человеколюбия и чувства долга. Будучи важным сановником, он, хоть и был ниже императорского трона, был выше тьмы остальных чиновников. Нет нужды говорить о его благородстве и душевной чистоте – всем известно, каким человеком он был. А вот Чжан Ичжи… не более чем фаворит императрицы. Пусть он и занимает высокое положение и обладает большой властью из-за благосклонности Ее Императорского Величества, но порядочные люди не стали бы опускаться до него. Разве может быть так, чтобы самого Ди Жэньцзе связывала с ним крепкая дружба и никому не известные секреты?

– Вот почему я думаю, что это подозрительно! – вздохнул Ди Цяньли.

– Очень подозрительно! – несколько раз кивнула Шангуань Ваньэр. – Откуда ему два года назад было известно, что во дворце произойдут странные вещи, и…

Чжан Чжо подхватил их разговор:

– Когда канцлер Ди скончался, он был важным чиновником, занимавшим особое положение в государстве. В частности, он был заместителем главы экзаменационного бюро Луаньтай шилан, получил титул тунфэгэ луаньтай пинчжанши, соответствующий рангу канцлера. Он был владельцем серебряной печати на синем шнурке, гласившей, что он является чиновником с кормлением от двух тысяч дань и выше. Во многих вопросах канцлер Ди был крупным государственным деятелем, практически опорой страны. То, что он сказал, весьма необычно и имеет отношение к одному человеку…

– К императрице! – воскликнули в унисон Шангуань Ваньэр и Ди Цяньли.

– Да! – Чжан Чжо слегка прикрыл глаза. – Вы знаете, как близки были Ее Императорское Величество и канцлер Ди.

О том, что канцлер Ди удостоился особого доверия императрицы, знали не только Шангуань Ваньэр и Ди Цяньли – это было известно каждому живущему в Поднебесной.

Канцлер Ди прожил полную перипетий жизнь, в которой было бесчисленное множество взлетов и падений. Он становился жертвой клеветы со стороны других чиновников и несколько раз оказывался в трудном положении, но в итоге благодаря доверию и благосклонности императрицы У Цзэтянь не просто не пострадал от различных дворцовых интриг, а наоборот, был оценен по достоинству и в итоге стал самым важным из всех чиновников танского двора. В дальнейшем императрица У Цзэтянь советовалась с ним по всем важным вопросам, которые требовали ее внимания, – она очень уважала канцлера Ди за его таланты и характер. И хотя императрица была старше Ди Жэньцзе на восемь лет, она признавала его мудрость. Шли годы. Несмотря на то что при императорском дворе было множество гражданских и военных чиновников, несмотря на то что императрица подарила жизнь многим детям, несмотря, в конце концов, на наличие таких фаворитов, как как Чжан Ичжи и Чжан Чанцзун, в глубине души она была весьма одинока, и единственным, с кем она могла поговорить, был Ди Жэньцзе. Императрица не только спрашивала совета канцера Ди по многим государственным вопросам, но и любила делиться с ним тем, что было у нее на уме. Никто другой этим не мог похвастаться. И во дворце зачастую можно было видеть, как императрица, чьи волосы тронула седина, приглашала такого же седовласого Ди Жэньцзе на прогулку под солнечными лучами, как они медленно прохаживались по двору, смеясь и разговаривая.

Благосклонность императрицы была удивительна не только потому, что она восхищалась честностью, порядочностью и необыкновенными талантами Ди Жэньцзе, но и потому, что доверяла ему от всего сердца. Императрица была умна, но, несмотря на это, в мире был только один человек, мудрости которого она могла доверять без страха и оговорок, – канцлер Ди.

В те времена весь императорский двор был буквально перевернут вверх дном – различные фракции противостояли друг другу, поскольку по-разному смотрели на вопрос престолонаследия. Императрице было трудно принять решение – стоит ли выбрать У Чэнсы или У Саньсы из семьи У в качестве наследного принца или назначить одного из потомков семьи Ли. Было достаточно и тех людей, что занимали сторону семьи У, и тех, что занимали сторону семьи Ли. Ведомая долгом, Ее Императорское Величество изначально склонялась к тому, чтобы назначить наследника из семьи У, но в итоге именно канцлер Ди заставил императрицу изменить свое решение и наречь Ли Сяня наследником престола. Идея Ди Жэньцзе вызвала восхищение и восторг по всему Китаю, что было бы