Диана Удовиченко - Южная пристань Страница 38

Давайте выпьем. Никогда не пил медицинский спирт…

Но и спирт выпить не удалось — прибежал еще один пациент с симптомами «змеиной болезни», — трясущийся, зареванный, бледный

Никодим. Благодаря этой бледности был заметен чёткий змеиный узор на руках, лице и шее. Пришлось успокаивать перепуганного ребенка:

Прасковья придет, врача приведет. Затем пришел чиновник из канцелярии, спросил, не переступая порога:

— Доктор Арбузиков, в городе эпидемия?

— Да, — твердо ответил тот.

Чиновник испуганно выдохнул, уточнил дрогнувшим голосом:

— Его превосходительству придется объявить карантин? Запретить выход в море?

— Это будет верное решение. Нельзя допустить, чтобы эпидемия распространилась по Империи. — Он решительно закрыл дверь.

Истров спросил:

— Откуда они знают?

— Южная Пристань — маленький город. Давайте все же выпьем.

И лавочника пригласим.

Но им снова помешали — едва доктор выставил на стол бутыль, как заскрипела дверь, и послышался голос Прасковьи:

— Ох, страсти, ох и страсти!

Доктор буквально подскочил, крикнул в коридор:

— Ты нашла врача?!

— Не, не нашла. Я врачиху нашла. Аж двух! Вот эту и еще одну, она потом придеть.

Вместе с Прасковьей в приемную вошла уже виденная Истровым женщина с иглами на ушах и камнем на щеке.

— Мазэнка! — обрадовался лавочник, а лицо доктора буквально полыхнуло надеждой. И появившийся в дверном проеме Никодим расплылся в улыбке. Очевидно, мазэнцы — лучшие врачи в мире… во всех мирах.

Нежным мелодичным голосом иномирянка обратилась к Арбузикову:

— Это вы больны?

— И я тоже…

— Вы слишком возбуждены, вам нужно успокоиться, — доброжелательно произнесла женщина.

— Ну так успокойте меня!

— Но вы действительно напрасно волнуетесь, ваша болезнь незаразна и неопасна, достаточно проявлять сдержанность в еде, отказаться от жирной и острой пищи, крепких напитков, — и ваши желудок и печень восстановятся.

— Это я и сам знаю! А как же узоры?!

— Узоры? Какие узоры?

Доктор задрал рубашку — змеиная расцветка была видна отчетливо.

Впрочем, она была видна уже и на лице.

— Я не вижу узоров, — сказала мазэнка. — Вероятно, дело в том, что мы видим по-разному.

— Ага! — подтвердил Никодим. — Мазэнцы, оне черных ворон серыми видят, а чаек — так и желтыми даж!

Мазэнка спросила:

— Вы не будете против, если я посмотрю на вашу кожу внимательно?

— Нет, конечно!

Чтобы посмотреть внимательно, иномирянка закрыла глаза. И сообщила:

— На вашей коже присутствует некий необычный микроорганизм.

Очень жизнеспособный, но совершенно безопасный. Не опаснее нанесенной на кожу краски.

— И все?! Тогда почему разляляjец впал в летаргию?

— Кто такой разляляjйец?

На ходу заправляясь, Арбузиков повел ее к разляляjйцу, Истров пошел за ними, а лавочник остался сидеть с глуповатой улыбкой на лице. Истрову тоже хотелось счастливо рассмеяться: зря волновался!

Увидев беспамятного иномирянина, мазэнка сказала:

— Это не разляляjец, это… — и выдала серию странных, каких-то механических звуков.

— О-ой, — протянула вошедшая Прасковья. — Мы такого не выговорим.

— Потому и называем их разляляjйцами, — объяснил доктор.

— Я понимаю, — сказала иномирянка. — Это разумное существо здорово, просто употребило слишком много кофеина. Со временем оно придет в себя. Хотя, если нужно, процесс может быть ускорен.

— Дак это оно потеребило какого-то кофина?! — возмутилась

Прасковья. — И где взяло-то?! У нас кофинов сроду не было!

— А что происходит в городе? — спросил Истров.

— Дак страсти! Чаво ток не гутарят — и что люди в змей перетворяются, и что чешуей обрастают, и… А их превосходительство ишо и в море ходить заказали, чтобы заразу не выпустить. А рыбари-то про напасть со змеями прослышали, детишков с жинками в лодки посажали, да и поплыли в море. Да ток завернуло их.

— Кто завернул?

— Само завернуло.

— Какое само?

— Дак гутарю — само завернуло!

Истров хотел еще раз переспросить, что там за само, но припомнил, что его тоже днём как-то само завернуло обратно к канцелярии, и замолк, а Прасковья продолжила:

— Оне поплыли, глядь, — сызнова к берегу плывут. Оне завернули сызнова в море, а глядь — к берегу!

— Это… это так карантин действует?! — несказанно удивился Истров.

— Не-е, — замотал головой Никодим, — ихнее превосходительство колдунства не знают, оне ток бамагу подписали, что из города ни-ни.

А завертывает — эт другое что.

Мазэнка неожиданно вышла. А из коридора послышался звонкий женский голос со странным акцентом:

— Врача вызывали? — и вошла еще одна виденная Истровым на набережной иномирянка — там она спящего мужа на тележке везла. —

Кто больной?

Ей указали на разляляjйца.

— Что с ним? — спросила она, доставая из сумки какой-то маленький прибор.

— Он употребил слишком много кофеина, — ответил доктор. — Только вы к нему не прикасайтесь: его узоры могут передаваться, как инфекция.

Она кивнула, стала прикладывать приборчик к груди, ко лбу, к рукам беспамятного разляляjйца. Подтвердила диагноз:

— Да, слишком много кофеина, — и вынула нечто похожее на браунинг и приставила к шее разляляjйца.

Она что — хочет застрелить пациента?! Избавить от мучений?!

Истров хотел помешать ей, но не успел: «браунинг» тихо пискнул, и женщина убрала его со словами:

— Скоро придет в себя. А узоры не опасны, вероятно, их можно удалить.

Доктор впечатленно поднял брови, покачал головой. Спросил, видимо, желая пообщаться на профессиональные темы:

— Как вас зовут?

— Я — Сеjнга.

— Арбузиков, Фридних Рахметович. Будем знакомы…

В этот момент пришел в себя разляляjец: открыл глаза, сел на кровати, оглянулся. Глаза без зрачков, однотонно-серые.

Вдруг он вскочил и набросился на доктора — схватил за шею, прижал к стене, что-то зло заскрежетал на своем языке. Истров хотел было помочь, но мешала застывшая столбом Прасковья — и оттолкнуть ее некуда, и не протиснуться.

Сдёрнув с крюка полотенце, проскрежетала что-то поразляляjйски Сеjнга: видимо, оскорбление, потому что разляляjец отпустил доктора и бросился к ней, но маленькая, хрупкая Сеjнга захлестнула руку массивного разляляjйца полотенцем, вильнула в сторону и опрокинула нападающего лицом вниз. седлала, ловко спутала ему за спиной руки и притянула к ним ноги. И все — с невероятной быстротой.

— А я думал, что гости с Каменного Дерева — тихие, — удивился