Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы Страница 38

Невольно улыбнувшись, Мэроу тут же напустил на себя вид построже:

— А потом жди прихода кваха вновь. Хотя… — Мэроу лениво развёл руки в стороны и наклонился к рыжему мальчишке, — квахи ходят лишь в раз в год. И возвращаются только туда, где их хорошо приняли. Неужто у вас здесь доселе квахов не было? — Удивлённо спросил он.

— Да был, вроде, один… — неуверенно затянул рыжий.

— То давно было. Я сам помню, — уверенно сказала девочка с острым подбородком.

— Ладно. Уговорили. — Мэроу провёл рукой по голове одного из мальчишек и вытащил оттуда — по крайней мере, всем показалось, что это он вытащил именное оттуда — круглый камешек.

Маленькая девочка восторженно выпустила штанину и с любопытством уставилась на камешек.

— А можно мне его? — Она боязливо подступилась к грозному кваху и подставила ладошку, на что тот вручил ей камень круглый и интересный, и вновь выпрямился. Квах был очень странен, очень мрачен и лицо его как будто и не его лицо. В глазах у него отражались глубокие тени, а руки то и дело взлетали вверх-вниз, в разные стороны, описывая всевозможные фигуры.

— А у меня камень? — крикнул рыжий мальчишка.

Квах остановил своё пританцовывание и некоторое время задумчиво взирал на того сверху вниз, наконец, приклацнув языком и обнюхав тому голову, он победоносно изрёк:

— У тебя в голове камня нет, но наверняка есть в ушах. По ширине глаз вижу — у тебя камень в ушах. — Задумчиво рассматривая лопоухие уши, Мэроу поднёс руку и тут же перед устремлёнными на него глазами очутился ещё один камешек: на этот раз плоский.

Так продолжалось, пока все из собравшихся не получили по своему камню. Великий квах продолжал бормотать странные вещи о далёких землях и живущих там грозных магах. Он рассказывал об уходящих в небеса крепостях, о давних битвах и прекрасных владычицах древних земель. О приключениях одиноких путников, давших клятву, во что бы то ни стало отыскать и победить спящее чудовище. О туманах, наползающих с моря и губящих землю, о кострах, которыми такие туманы отгоняют. Чем громче и страшнее квах принимался живописать о различных дивах в мире, тем чаще на него поглядывали торговцы, а вместе с ними и местные жители. Когда дело дошло до Смелого Фандера и его суженой, ради которой он готов был на всё, к слушателям присоединилась добрая половина девушек. Они принимались вздыхать и перешёптываться, когда квах делал паузы. А когда вновь начинал, понижая и повышая голос, крича и шепча, замирали, устремив на него блеск глаз.

К счастью, Мэроу знал достаточно легенд и сказок. Когда-то он вычитывал всё, что доводилось раздобыть от книг магов. Та было множество старых легенд и преданий, множество поучительных историй, но ни одной карты, ни одного свитка о событиях недавних дней. Не было ничего даже о Морке — по крайней мере, Таламон такое на виду не держал — а, казалось, о Морке должно накопиться множество томов с перечислениями его ужасных деяний и деяний ему подобных.

Мэроу вскинул голову и важно прошёлся между собравшимися, задевая их полами своего плаща. Кто-то вздрогнул, и он так же царственно вернулся к дереву. Над головой в листве гулял ветер. Надо же, единственное живое дерево за столько дней, не считая тех трёх, сморщенных и грозных. Хоть, возможно, внутри всё же был сок…

— И он как ударит! — Резко наклонившись к худощавому мужчине, Мэроу заставил того упасть на спину.

Кто-то вскрикнул, кто-то недовольно хмыкнул, так или иначе, слушателей набралось немало.

В стороне Мэроу заметил завёрнутую в плащ с капюшоном фигуру. Чужестранец стоял, прислонившись к стене дома и внимательно рассматривал кваха. Задержав на нём взгляд, Мэроу отвернулся.

Вот уже и голубые сумерки стали опускаться на площадь. Вот уже и торговцы свернули свои лотки, кто из них поспешил домой, кто остался здесь же высматривая, чем закончится представление.

Не забывая вставлять в каждую историю упоминания о славном роде квахов, Мэроу приближался к своей последней повести. Там, во времена трагических событий пятой эпохи, злой маг Чёрная Борода презрел всех из-за своего могущества, но нашёлся смелый и храбрый квах, который и мага в пещере запер, и пленных освободил, и земли с тех пор были плодоносными, и скотина крепка, и…

— Да какие ж чудеса, а, какие?! — Коренастый и краснощёкий гончар поднялся со своего насиженного места и прямо посмотрел на Мэроу. — Я ещё ни одного не видел. И ты мне камни из ушей не вытягивай, то же мне — диво. Ты мне чудо покажи. О Великий Квах! — После столь насмешливой тирады многие разразились хохотом.

Насмешливые взгляды со всех сторон обратились на кваха. А тот только устало улыбнулся:

— О непочтительный! — Усталость как мигом сняло, голос кваха был исполнен гнева и праведного негодования. — Как смеешь ты упрекать род наш славный?! Какое же тебе чудо дать?

— Это вы уж сами решите, Великий, — продолжал издеваться гончар. Не долго думая, он достал дешёвую трубку из ветвей кустов дира. Вскоре струя белого дыма медленно поползла вверх. Выпустив так несколько раз дым, гончар подбоченился и так и остался стоять, с зажатой в зубах трубкой.

В окнах стали появляться отблески зажигаемого света. Потянуло готовящимся ужином. Тут же глаза кваха закатились, и он молниеносно выхватил из-под плаща длинную извилистую палку. Решившие было вскрикнуть девицы только насупились, демонстративно выражая своё недовольство.

— Иа айа иа айа и а айа и а ай… — стал бормотать квах. Вот воздел палку над головой, опустил её к земле и провёл возле своих ног линию. Вновь воздел руки, на этот раз палку он держал в одной руке — другая бестолково вращалась, выписывая кольца. Ещё один поворот, ещё… Дикий восклицания… и вот квах швыряет на землю у ног курившего плотника вялого ужа.

— Пробудись, пробудись!.. — квах выпрямился и остановился против плотника, так что уж оказался между ними.

Уж вяло поднял голову, разбуженный порывами прохладного вечернего ветра. И замер. Снова поднял голову, словно принюхиваясь да присматриваясь, повёл чёрным раздвоенным языком и медленно, медленно пополз по своим ужиным делам, оставив на площади поражённых людей да упавшую в обморок Данку, жену мясника Малорада.

Маленькая девочка бросилась наутёк вместе со своим братом. Мелькала копна рыжих волос мальчишки, в сумерках казавшаяся чёрной. Гончар продолжал изумлённо поднимать брови, в то время как другие приглушённо перешёптывались. Хрипло и несмело затянула лай собака, вскрикнула пролетающая птица. Ещё немало интересного показал Мэроу в этот вечер: он показывал как исчезает тряпка и предметы под ней, как вдруг появляются в другой руке. Как рвётся и не рвётся та же тряпка, как…