Наталья Якобсон - Империя дракона Страница 39

Я направил коня шагом к месту нашей встречи, наслаждался видом открывавшихся по пути пейзажей и тихо насвистывал знакомую мелодию. Вдруг у обочины дороги я заметил высокую неподвижную фигуру. Черный плащ незнакомца сильно контрастировал с желтыми кустами акаций и золотистым ракитником. Голову венчала шляпа с серебряной пряжкой, вокруг лицо обвивался темный шарф. Я оставил коня, прежде чем поравнялся с наблюдателем. Это был тот самый человек, который так грубо поступил со мной вчера и сейчас его взгляд был таким пристальным, будто пытался заглянуть мне в душу и продиктовать ей свои правила. Должно быть, это был гипноз, потому, что я почувствовал, что голова кружиться, а самые сокровенные мысли выплывают из закромов памяти, что кто-то мог без труда прочесть их.

Я собрал всю силу воли, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Соперник почувствовал мысленную атаку и отступил. Это был настоящий поединок, в котором не надо было применять оружие, только внутреннюю силу и, кажется, на первый раз я победил, хотя опасность еще вернется. Высокомерие незнакомца не уменьшало ни поражение, ни даже то, что он едва доставал до стремени моего коня. Странно, ведь еще секунду назад он ютился на обочине дороги, а сейчас его тонкая рука уже тянулась, чтобы погладить по гриве моего скакуна. Оглушительный, издевательский смех больно резанул по сознанию, будто в курантах заел механизм, и они дребезжали на одной ноте, сильно отстав от времени. А потом тишина, и бесполезно оглядываться во все стороны, ища взглядом соперника, которого уже нет.

На месте встречи с карликами меня тоже ожидало разочарование. Напрасно я выкрикивал имя Доминика и звал остальных своих друзей. Они не пришли на зов, хотя раньше стоило только шепнуть пару слов, как какой-нибудь нарядный гном тут же появлялся, как из-под земли, и склонял передо мной голову в шутливом поклоне.

В пещере тоже было пусто, лишь одиноко стоял в углу остывший кузничный горн. Ведь еще только начало летнего сезона, еще слишком рано, чтобы уходить обратно в подземный город. Ведь гномы обещали задержаться до поздней осени, посмотреть на яркие краски отцветающей природа, да разве пропустили бы они разгар лета, когда в рудниках кипит работа. На дне пещеры что-то ослепительно блеснула, какая-то вещь, упавшая в песок. Я наклонился, поднял ее, повертел в руках. Это оказалась маленькая штора, которая могла бы подойти только на крошечного размера сапожок. Где-то я ее уже видел. Кажется, Доминик очень любил щеголять в миниатюрных шпорах и гордился тем, как мелодично они поскрипывают при каждом шаге. Он бы ни за что не бросил ее в песок. Гномы вообще никогда не относились пренебрежительно к своим вещам. Молот и щипцы кузнецов тоже раньше были начищены до блеска, а теперь их покрывали ржавчина и копоть. Значит, с моими друзьями случилось несчастье, иначе они бы пришли на место встречи. Я опустился на дно пещеры, обхватил колени руками и долго просидел в раздумьях, будто сказочный эльф, который сидит над руинами разрушенного дворца и даже не боится запачкать в пыли свой короткий, атласный плащ и золотые локоны. Надо было что-то сделать, чтобы убедиться, что с гномами все в порядке или помочь им, если они попали в беду. Но кто даст мне магический клубок, чтобы нить привела меня к роковому месту. Мне не надо было даже размышлять, ноги сами понесли меня к злополучному мосту. Конь нехотя тащился за мной в поводу, цокая копытами и испуганно храпя.

Часовые покинули свой пост, что тоже выглядело необычно. Я сам выбрал наиболее добросовестных солдат, которые приучены не отлынивать от работы. Очевидно, на этот раз они предпочли визит в кабак исполнению долга, ведь никто из высших чинов не следил за тем, чтобы они выполняли свои обязанности. Я не решился на опасную переправу и вернулся в замок. Может, стоит снова открыть книгу и спросить у духов, что случилось с моими друзьями. Я сидел в своей башне, перед разожженным камином и держал на коленях тяжелый фолиант, не решаясь отомкнуть защелки. За окном сгущались сумерки, топот копыт и звон цепей опускаемого моста не могли оторвать меня от раздумий. Я беспокоился за гномов. Соплеменники могли устроить над ними суд за то, что они разглашают секреты чужаку. Поток страшных предположений прервался лишь тогда, когда в дверь без стука влетел один из часовых, поставленных мною у моста, и упал на одно колено перед креслом, где я сидел. Его одежда была сильно потрепана, кираса на груди помята, от пышного плюмажа на шлеме осталось всего несколько перьев, и на ножнах запеклась чья-то кровь.

-- В чем дело? - я отложил книгу и жестом прервал извинения. - Случилось что-то необычное, кто-то опять явился с той стороны.

-- Это началось прошлой ночью. Их там множество, - пробормотал часовой.

-- Кого?

-- Гарпий, химер. Они как статуи застывают на перилах моста и оживают лишь когда кто-то подойдет достаточно близко.

-- Где двое твоих товарищей? - я порылся в шкафу в поисках накидки, спрятал за поясом охотничий нож. - Я ведь отправил вместе с тобой еще двоих солдат. Что случилось с ними? Они мертвы?

Он коротко кивнул.

-- Ты проводишь меня в то место, где в первый раз вы заметили представление теней, а сам отправишься обратно.

Он попытался возразить, но я велел ему молчать. Путь в наступающем мгле был труден и опасен. Когда впереди показался арочный свод моста и узорчатый парапет, все остальное пространство уже было погружено в темноту. Лишь за мостом разливалось слабое сияние. Я отпустил проводника и присмотрелся к парапету, его выступы напоминали очертание шахматных фигур и в нескольких местах ближе к противоположной стороне действительно неподвижно сидели уродливые существа, будто высеченные из гранита. Ближе ко мне застыла каменная химера, грациозно сложив крылья за спиной. В этом мертвом царстве, на мосту, окруженном страшными изваяниями, я никак не ожидал увидеть Сильвию, хрупкую фигуру в роскошном одеянии с бледным челом и огненной шевелюрой.

-- Наконец-то они перестали забивать твою очаровательную голову этой ересью, - слова донеслись, как из глубины и я понял, что говоривший имел в виду моих исчезнувших друзей. Губы Сильвии не двигались, но ее лицо фосфоресцировало в темноте, как гипсовая маска. Должно быть, светящаяся кожа и жестокая бесчувственность особенность каждого создания, своевольно вторгшегося в чужой для них человеческий мир.

В этот раз со мной не было ни одного пугливого провожатого, поэтому я смело ступил на мост. Каблук сапога звонко стукнул по булыжному настилу и в этот самый миг в самом конце парапета, вспыхнул факел, прочно укрепленный в железном держателе. Огонь возник буквально из ниоткуда так быстро, что стала напрашиваться мысль, не задел ли я ненароком какой-нибудь хитроумный механизм. Ведь все эти вызывающие страх уловки могли быть всего лишь изобретением чьего-то пытливого ума. Какой-нибудь мастер игрушек или его сбежавший подмастерье вполне мог знать, какое действие производят на слабонервных сказания о темных силах и с помощью искусно сделанных чучел и спрятанных механизмов создать впечатление, что в развалинах обитают духи. Были ведь такие мистификаторы, которые заставляли зрителей поверить в реальность необъяснимого. Может события в руинах это тоже чья-то ловкая и злая шутка, придуманная специально для того, чтобы отпугнуть нежеланных посетителей.