Майкл Муркок - Повелители мечей Страница 4

Давать волю своему воображению уместно в поэзии, а не в реальной жизни.

Через три дня он прибудет в замок Крача, где жила его тетушка, принцесса Лорим. Корум посмотрел на красного коня, который пощипал травку и улегся под деревом, подогнув ноги; затем принц завернулся поплотнее в алый плащ, накинул на голову капюшон и уснул.

Глава 3

СТАДО МАБДЕНОВ

Рано утром принца Корума разбудили странные звуки, нарушившие лесную тишину. Красный конь явно волновался: он стоял, подняв голову и раздувая ноздри.

Корум нахмурился, подошел к ручью, умылся холодной водой и прислушался.

Шум. Скрип. Лязганье. Из долины неподалеку послышался крик. Что-то двигалось по дороге.

Корум вернулся к дерезу, надел шлем, пристегнул к поясу шпагу, повесил боевой топор за спину, оседлал коня.

Звуки слышались все отчетливее, и, по непонятной причине, молодой принц почувствовал какое-то беспокойство.

В долину, подобно волне прибоя, хлынули звери и повозки. Корум сразу понял, что перед ним стадо мабденов. Когда-то он читал об их привычках и знал, что эти животные все время мигрируют, находятся в беспрестанном движении, так как довольно быстро опустошают приглянувшиеся им земли и вынуждены искать новые угодья. Он очень удивился, увидев у некоторых мабденов вооружение, похожее на вадагское: шпаги, щиты и шлемы.

Стадо мабденов приблизилось, и Корум с любопытством смотрел на него впрочем, он всегда любил наблюдать за незнакомыми животными.

В варварские деревянные повозки, обитые медью и аляповато разрисованные красной, желтой и голубой красками, были запряжены низкорослые лошади. Позади повозок двигались крытые фургоны. Наверное, в них находились самки, подумал Корум, не увидевший в стаде ни одной особи женского пола.

У самцов были густые бороды, длинные, опущенные книзу усы и грязные спутанные волосы, торчащие из-под шлемов. Передвигаясь, мабдены кричали друг на друга и передавали из рук в руки мехи с вином. Корум вздрогнул от неожиданности, поняв, что разговор идет на вадагском (общем с надрагским) языке.

И вновь Корум почувствовал какое-то беспокойство. Он вскочил в седло, отъехал под деревья и внезапно понял, почему вооружение мабденов показалось ему похожим на вадагское.

Оно было вадагским.

Корум нахмурился. Может, они забрали его из старых разрушенных замков? А может, украли? Или получили в подарок?

Впрочем, у этих странных животных имелись свое оружие и доспехи — грубая копия вадагских и надрагских. Одеты мабдены были а волчьи шкуры с медвежьими капюшонами, брюки и куртки из тюленьего меха, сапоги из свиной кожи и шерстяные рубашки. На многих красовались золотые, серебряные или железные цепи, причем одни носили их на шее, вторые — на руках или ногах, а третьи — на грязной голове.

Притаившись за деревом, Корум наблюдал, как стадо проходило мимо него. Он чуть было не закашлялся, задохнувшись от смрадного запаха. Все мабдены были настолько пьяны, что едва. не вываливались из повозок. Тяжелые колеса скрипели, копыта стучали. Как выяснилось, в фургонах (задняя сторона их была открыта) находились не женщины, а награбленное добро. Не вызывало сомнений, что все эти богатства когда-то принадлежали вадагам.

Да, с очевидным не поспоришь. Коруму стало ясно, что перед ним находится отряд воинов, возвращающийся то ли с поля битвы, то ли после дележа добычи. Но у молодого принца не укладывалось а голове, что эти животные могли победить вадагов а сражении.

Глядя вслед последней повозке, Корум увидел нескольких мабденов, привязанных к ней веревками. Несчастные были полураздеты, безоружны, ноги их кровоточили, с губ то и депо срывались стоны и мольбы о пощаде. Сидевшие в повозке, вместо ответа, либо смеялись, либо сильно дергали за веревки, заставляя особей своего же вида спотыкаться. Когда один из них в результате подобного обращения упал, его продолжали волочить по земле.

Корум пришел в ужас. Даже надраги, считавшиеся куда более жестокими, чем вадаги, никогда не мучали своих пленных.

— Странные они создания, право, — негромко произнес молодой принц.

Мабден, ехавший во главе отряда, что-то громко крикнул и остановил свою повозку у берега реки. Постепенно другие повозки и фургоны тоже остановились.

Мабдены собирались разбить лагерь.

Словно зачарованный, Корум продолжал наблюдать за ними.

Бородатые воины расседлали лошадей и повели их на водопой.

Затем достали из фургонов кухонную утварь, разнообразную снедь и развели костры.

Насытившись, они вновь начали передавать из рук в руки мехи с вином, а напившись до бесчувствия, повалились на траву. Одни уснули крепким сном, другие — принялись меряться силами. Очень часто шутливая драка перерастала в серьезную, и тогда рассвирепевший воин хватался за нож или топор и текла кровь.

Мабден, отдавший приказ о привале, громко закричал и, держа мех с вином в одной руке, начал пробираться между дерущимися, распихивая их ногами. Двое солдат не обратили на него никакого внимания, и мабден тут же выхватил из петли на поясе тяжелый бронзовый топор и с размаху опустил его на голову одного из драчунов, разбив и шлем, и череп. Наступила мертвая тишина. Корум отчетливо услышал, как убийца произнес:

— Клянусь Собакой, я не потерплю никаких стычек! Зачем тратить силы друг на друга? Нам есть с кем поразвлекаться! — И с этими словами он указал топором на пленников, которые в полном изнеможении уснули на земле.

Мабдены громко рассмеялись. Они быстро встали в круг, а несколько воинов, перерезав веревки, подняли пленных на ноги и пинками втолкнули их в центр круга. Несчастные с ужасом глядели на предводителя мабденов, остановившегося прямо перед ними.

— Когда мой отряд уничтожил вашу деревню, — заявил он, — я предупреждал вас, что мы, денледисси, только одних тварей ненавидим больше, чем шефанго. Ну-ка напомните мне, о ком я говорил? — Один из пленников что-то прошептал, потупив глаза, и мабден тут же шагнул вперед и обухом топора поднял ему голову.

— Ты неплохо вызубрил урок, приятель. А теперь повтори.

Еле ворочая языком, с трудом размыкая разбитые в кровь губы, уставив невидящий взгляд в темнеющее небо, пленник крикнул диким срывающимся голосом, не в силах удержаться от слез, катившихся по его щекам:

— О тех, кто лижут задницы шефанго!

Предводитель мабденов улыбнулся, опустил топор и неожиданно ударил бронзовой рукояткой в живот жертве, согнувшейся пополам от страшной боли.

Впервые в жизни Корум стал свидетелем подобной жестокости. Он смотрел, как мабденские воины связали пленных и, бросив их на землю, принялись колоть кинжалами и жечь раскаленным железом.