Сиреневый ветер (СИ) - Lillita Страница 4

Печать Луны позволяла пополнять запас сил при помощи лунного света. Печать Сна — усыпить, а также задать сну необходимую тему, настроение. Зеркало, применённое к отражающим поверхностям, создавало связь с ними, которая позволяла увидеть их «воспоминания» — то, что отразилось ранее. Применив на ком-то печать Слова, можно дать силу словам цели, но только если они были искренними и достаточно лаконично выражали желание. При этом нельзя точно предсказать эффект, да и имелся ряд вещей, исполнить которые печати не под силу. Печать Крови позволяла по образцу крови, даже засохшей, получить информацию о её владельце, а также о времени, когда эта самая кровь пролилась. Радуга — печать-щит, но не физический — в этом плане её можно было использовать разве что в качестве зонтика, она использовалась для нейтрализации заклинаний. И самой неприятной оказалась печать Плача, которая извлекала из глубин сознания страхи и печали.

Это, конечно, краткая характеристика печатей Шелианны. Каждой была посвящена отдельная глава, описывавшая и возможности печати, и особенности её применения, включая некоторые примеры. Всё это занимало примерно треть, а вот далее книга рассказывала о проверенных комбинациях. Сильена вздохнула, понимая, что до этой части дойдёт нескоро, ей бы для начала запомнить вид печатей и отточить их изображение.

Сильена широко зевнула, отложила книгу, сняла заколку. Дождаться Феба она и не надеялась, так что уменьшилась, умылась, перелетела на подушку и там свернулась, прикрывшись краешком одеяла. Уже даже непривычно стало засыпать не на тёплой груди. Одной. Появилось время подумать о доме. У фей часто не было семьи в привычном кровном понимании, ведь обычно они рождались от союза магии и природы. Зато очень ценились другие узы — феи сближались с кем-либо не потому, что оказались роднёй, а потому что были связаны отношениями, которыми дорожили. Сильена, конечно, скучала по тем, кто её растил, скучала по друзьям и по дому. Однако не так сильно, как того стоило ожидать. Потому что феи жили со знанием о том, что в любой момент могут оказаться в другом мире и вряд ли после этого вернутся домой. В разной степени, но все были готовы однажды покинуть дом, стать частью совсем другого мира. Некоторые даже с нетерпением ждали этого, хотя Сильена не из их числа. И она не теряла надежды, что ещё встретит тех, кто был ей дорог.

Феб вернулся в самом деле поздно. Не засидеться для него всегда становилось большой проблемой, слишком уж общителен и любопытен, а уж совсем сложно уйти, когда рядом оказывались девушки. Нет, он не заигрывал с каждой встречной, однако старался быть обходительным, и первым уйти ему часто не позволяла совесть. Тем более деваться некуда, когда женщины хотели песен. Петь о любви Феб также умел хорошо, об этом зачастую знали, этим вдоволь пользовались.

Он тихо открыл дверь, надеясь, что Сильена уже крепко спит. Её оставлять тоже совестно, однако они — спутники, поэтому не оставлять — значило быть вместе всегда, что невозможно. К тому же, Сильена сама выбрала подняться в комнату. Чем-то таким Феб и успокаивал свою совесть — роскошь, которая не у каждого демона имелась, из-за чего к ним также относились с насторожённостью.

Свернувшаяся на подушке фея казалась совсем крохотной. Хрупкая, невесомая, сама как сиреневый цветок, который опасаешься даже пальцем тронуть. То и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что сон Сильены не потревожен, Феб всё так же тихо подготовился ко сну. Если честно, поначалу спать рядом с феей немного пугало — этот как спать с котёнком: всегда опасаешься, что спугнёшь, грубо заденешь, раздавишь. Но сейчас уже Феб немного привык, хотя чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Сильена спала в человеческой форме хотя бы в кровати. Однако она в праве делать так, как привычнее и удобнее ей.

Второй день ярмарки был чуть менее насыщен разговорами и песнями, зато Сильена от души веселилась в танце. Феб оказался прав: восторга и внимания фея получала вдоволь, особенно восхищённые возгласы вызвав в тот момент, когда вокруг неё закружили цветы сирени. Эта часть не была запланирована, просто Сильену настолько переполняли эмоции, что она не смогла обуздать собственную магию. Танцы среди фей и танцы среди людей вызывали совершенно разные чувства. В первом случае Сильена ощущала себя частью целого, деталью единого танца, продолжением сотканного из волшебства мира. Здесь же она являлась центром внимания, этот танец был только её, это она дарила волшебство окружающим. Такого не почувствовать среди фей, как и нигде более не найти того единства.

— Ты была зачаровательна, Синель, — признался в конце Феб, подхватывая Сильену и отводя её к скамейке в тени.

Когда они были на людях он, говоря не понижая голоса, использовал псевдоним, потому что тот был гораздо привычнее слуху и лучше воспринимался. И хорошо ложился на легенду о южной подруге — там имя достаточно распространено, особенно у нимф, которые в качестве имён использовали любые красивые слова, что бы они ни значили. Сильена как раз очень напоминала потомка нимф. Каким бы именем Феб ни обращался к ней, он всегда произносил его очень ласково. Сильена считала это трогательным.

— Мне так понравилось! — воскликнула Сильена и благодарно улыбнулась, приняв флягу из рук Феба. — Знаешь, у нас ведь танцы, это... Обычай? Это в порядке вещей, это знают и умеют все, ведь это тоже часть нашей магии. И вот так вот привлекать внимание обычными вещами... Я не знаю, как это описать.

Не найдя слов, Сильена в порыве чувств обняла Феба, заставив его заметно опешить. Он потрепал её по волосам и вздохнул, покачав головой. Понять её чувства он мог лишь отчасти, ведь у демонов не было особой предрасположенности к музыке. Скорее даже большая часть их музыкальных предпочтений сильно отличалась от того, чем он занимался.

— Приятно видеть, что тебя это так впечатлило. Кстати, завтра мы отправляемся в Гаав. Я вечером договорился с одним знакомым торговцем, нам отчасти по пути, так что проведём часть дороги в его повозке. Хорошая возможность для твоего обучения.

— Спасибо, Феб. Мне даже интересно, какой из тебя учитель.

— Сейчас, наверное, не самый хороший, — почесал в затылке Феб, — но раз вызвался, то обязан постараться.

— Сейчас? Тебе доводилось учить раньше?

— Я очень люблю делиться знаниями, так что, да, было дело. Но прошло уже достаточно времени, так что я немного волнуюсь.

— Тогда давай вместе. И волноваться, и стараться. Я вчера немного почитала и очень заинтересована в том, чтобы во всём разобраться!

Стараясь получить от этого дня как можно больше, Сильена уже предвкушала завтрашний. И потому, что ей хотелось учиться, и потому, что в повозке она ещё не путешествовала. Она понимала, что из-за этого и дальше придётся быть человеком, но ведь оно того стоило — в этом Сильена ни разу не сомневалась.

Фея была настолько нетерпеливой и взволнованной, что, несмотря на усталость, заснуть смогла с большим трудом. У Феба со сном тоже было плохо, но не от предвкушения, а от слишком большого количества дум. В основном — о былом.

Потребовалось немного развеяться. Получше прикрыв Сильену одеялом, он открыл окно и перебрался на крышу. Неярко светила молодая луна, в бесконечном мраке мерцали звёзды. Смотря на них, Феб вспоминал места гораздо более тёмные. Давно покинутые, но ни на миг не забытые. Он был на самом деле родом из южной части, но другого мира — родного для демонов. По тому миру Феб никогда не тосковал и не хотел туда вернуться, хотя мог. Потому что не смог бы вести там тот образ жизни, который ему по душе. Как и оставаться собой. Там загнали бы в рамки, заставляя быть правильным демоном, правильным...

Феб поднял руку и ощупал кольца на рогах. Те держались крепко. Очень хорошо. Небольшие ограничения — достойная плата за свободу. Протянув руку дальше, Феб начал соединять пальцем созвездия. Это помогало отвлечься, в то время как ветер словно выдувал из головы ненужные мысли. Но стоило, конечно, накинуть плащ, ведь на крыше продувало сильнее. Хотя, в силу образа жизни, Феб не был чувствителен к холоду, в то же время оставаясь теплолюбивым.