Джек Вэнс - Глаза чужого мира Страница 4

— Они есть. — Юкуону устремил взгляд на пленника. — Это твоя шпага, твоя способность искусно убеждать и проворство твоих ног. Тем не менее ты возбудил мое сочувствие, и я помогу тебе немного.

Он повесил Кугелю на шею маленькую квадратную дощечку.

— Теперь ты не помрешь с голоду. Прикосновение этого могущественного предмета введет питательные вещества в дерево, кору, траву, даже изношенную одежду. Кроме того, он издает звон в присутствии яда. Итак, больше нас ничто не задерживает. Что ж, пошли. Веревка, ты где?

Та послушно обвилась вокруг шеи Кугеля, и ему пришлось пойти вслед за Юкуону. Они выбрались на крышу старинного замка. Темнота уже давно окутала землю. Тут и там вдоль долины Кзана мерцали слабые огоньки, а сам Кзан казался неровной широкой лентой, темнее, чем сама тьма.

Юкуону указал на клетку.

— Это будет твоим транспортным средством. Полезай внутрь!

Кугель заколебался.

— Может, лучше сначала хорошо пообедать, выспаться, отдохнуть, а завтра утром, со свежими силами, отправиться в путь?

— Что? — Голос Юкуону напомнил гудение рога. — Ты осмеливаешься заявлять о своих предпочтениях? Ты, тайком проникший в мой дом, укравший мои сокровища и учинивший настоящий разгром? Понимаешь ли ты, как тебе повезло? Или, может, предпочитаешь безнадежное заточение?

— Ни в коем случае! — нервно запротестовал Кугель. — Я беспокоюсь только об успехе нашего предприятия!

— Тогда в клетку.

Кугель испуганно обвел глазами крышу замка, потом медленно подошел к клетке и шагнул внутрь.

— Надеюсь, ты не страдаешь провалами в памяти? — поинтересовался Юкуону. — Но если начнешь пренебрегать своими первостепенными обязанностями, а именно — поисками фиолетовой линзы, Фиркс всегда будет под рукой, чтобы напомнить тебе о них.

— Поскольку теперь я обречен на участие в этом предприятии и вряд ли вернусь живым, ты можешь выслушать все, что я о тебе думаю. Прежде всего…

Но Юкуону жестом остановил его:

— Не желаю слушать! Злословие ранит мое чувство собственного достоинства, а к похвале я отношусь скептически. Так что — в путь!

Он отступил назад, пристально вгляделся вверх, в темноту, затем выкрикнул заклинание, известное как перемещение Тасдрубала. С высоты раздался глухой стук, удар и приглушенный рев ярости. Юкуону отступил на несколько шагов, выкрикивая слова на какомто древнем языке, и клетка с корчившимся в ней Кугелем рванулась вверх и понеслась по воздуху.

Холодный ветер хлестал путешественника по лицу. Сверху доносились хлопанье, поскрипывание огромных крыльев и зловещие стенания. Клетка раскачивалась взадвперед, а внизу царила непроглядная темнота. По расположению звезд Кугель понял, что путь его лежит на север, и некоторое время спустя разглядел поднимающиеся снизу горы Моренрон. Потом демон перенес его через пустыню, известную как земля Падающей Стены. Раз или два Кугель мельком заметил огни одиноко стоящего замка и однажды увидел большой костер. В течение некоторого времени рядом с клеткой летел какойто крылатый дух и заглядывал внутрь. Казалось, мытарства человека его забавляют, а когда Кугель попробовал расспросить его о лежащей внизу земле, тот разразился хриплыми криками. Малопомалу дух устал и попытался зацепиться за клетку, но Кугель пинками согнал его, и попутчик отлетел прочь вместе с проносящимся мимо ветром, рыча от зависти.

Земля вспыхнула краснотой застарелой крови, а затем появилось солнце, дрожащее, словно простуженный старик. Землю заволокло туманом. Кугель едва различил, что они пересекают землю черных гор и темных глубоких ущелий. Потом туман снова расступился и обнажил свинцовое море. Путешественник пару раз взглянул вверх, но крыша клетки закрывала демона почти целиком, за исключением кончиков кожистых крыльев. Наконец демон достиг северного берега океана. Он спикировал на полосу прибрежного песка, издал мстительный каркающий крик и уронил клетку с высоты пятнадцати футов.

Кугель выполз изпод обломков транспортного средства, озираясь по сторонам. Бережно ощупывая свои синяки, он выкрикнул проклятие вслед удаляющемуся демону, а потом побрел прочь по песку и буйным колючим сорнякам, поднимаясь по пологому склону берега. К северу были видны болотистые пустоши и далекая беспорядочная гряда низких холмов, к западу и востоку — океан и безотрадная полоса песка. Кугель, резко обернувшись на юг, злобно погрозил кулаком. Он отмстит Смеющемуся магу за унижения и лишения, настанет и его время!

В нескольких сотнях ярдов к западу стояли остатки древнего волнолома. Кугель хотел было осмотреть его, но не успел сделать и трех шагов, как Фиркс вонзил свои шипы в печень. Кугель, закатывая глаза, повернул обратно и зашагал вдоль берега на восток.

Через некоторое время путник проголодался и вспомнил о талисмане, которым его снабдил Юкуону. Он поднял кусок выброшенного на берег дерева и потер его дощечкой, надеясь увидеть, как тот превратится в поднос со сладостями или жареную птицу. Однако дерево просто размягчилось до консистенции сыра, сохранив при этом вкус плавника. Кугель отрывал зубами куски и глотал их, не пережевывая. Еще один зуб против Юкуону! Ох и поплатится Смеющийся маг!

Алый шар солнца скользил по небу, приближалась ночь. Кугель наконец набрел на человеческое жилье: деревушку неподалеку от небольшой речки. Хижины походили на птичьи гнезда из грязи и прутьев, от них отвратительно пахло помоями и отбросами. Между хижинами бродили люди, столь же неприятные и неуклюжие, как и их жилища. Эти люди были приземистыми, звероподобными и тучными, их жесткие, соломенного цвета волосы были сбиты в колтуны, лица напоминали комья глины. Единственной достойной внимания деталью, на которую Кугель обратил немедленное и пристальное внимание, были глаза, незрячие с виду фиолетовые полусферы, во всех отношениях подобные предмету, который требовался Юкуону.

Кугель осторожно подобрался к деревне, однако ее обитатели не обратили на пришельца почти никакого внимания. Если полусфера, которую жаждал получить Юкуону, была идентична фиолетовым глазам этого народа, то задача прояснялась, а добыча фиолетовой линзы становилась делом тактики. Кугель задержался, чтобы понаблюдать за жителями деревни, и обнаружил, что многое в них его озадачивает. Вопервых, они, по виду неотесанные деревенщины, держались с примечательным величием и достоинством, граничащими временами с надменностью. Кугель пребывал в недоумении: неужели люди выжили из ума? Во всяком случае, они, казалось, не представляли собой никакой угрозы, и Кугель зашагал по главной улице, осторожно минуя вонючие кучи отбросов. Тут один из жителей соизволил его заметить.