карина - медведица,или легенда о Черном Янгаре Страница 41

   - Спокойно, девочка, - Янгар медленно наклонился и положил копье на листья.

   Он не собирается бить?

   - Ты еще маленькая, верно? И тебе больно, - он говорил ласково. И приблизился еще на шаг. Теперь, пожалуй, я могла бы добраться до него.

   Ударить.

   Лапой по лицу. Наотмашь.

   Плети у меня нет, но есть когти. И разве не справедливо ответить ударом на удар?

   Я легла на листья и прижала уши. Шерсть на загривке поднималась дыбом, и рычание предупреждало Янгара: не подходи.

   - Боль - это плохо, - он опустился на колени. - Я знаю. Мне часто ее причиняли.

   Он остался прежним.

   И изменился.

   - Когда больно, хочется отплатить тем же, не важно, кому... я платил.

   Сняв с плеча сумку, Янгар вытащил кусок вяленого мяса и нож. Движения его были плавными, медленными. И я не сводила взгляда с его рук, а он - с меня.

   Мы оба не верили друг другу.

   Но почему он разговаривает, вместо того, чтобы просто добить?

   - В это время года медведи уже спят, - Янгар отрезал узкую полоску мяса и бросил мне. - Но с тобой что-то случилось?

   Он спросил и сам себе ответил.

   - Случилось... ты очень... странная медведица.

   Следующую полоску Янгхаар отправил в рот. И жевал с весьма сосредоточенным видом. Вот что он делает? Неужели полагает, будто зверя так легко приручить?

   И сама не зная, зачем, я поддержала игру.

   Дотянувшись до мяса, подобрала его. Соленое. Терпкое... с ароматом дыма, который мне-медведице не нравится, а вот у меня-человека будит воспоминания.

   ...давно, еще в Лисьем логе, который уже почти стерт из моей памяти, я ходила в ночное. И пусть бы у общего костра меня не рады были видеть, но я раскладывала собственный. Помню прекрасно и черную гладь пруда, к которому лошадей водили на водопой, и луг с его высокими травами, сочными, терпкими ароматами, и пламя, что плясало на тонких веточках. Звон комарья. Дым. И опаленный со всех сторон кусок хлеба, вкуснее которого в тот момент не было лакомства.

   Помню тишину.

   И лошадей, что разбрелись в ночи.

   И голоса, запахи... мир...

   ...надо же, я действительно стала забывать, каково это - быть человеком.

   - Умница моя, - Янгар придвинулся чуть ближе и отрезал еще ломоть. - Я хочу тебе помочь.

   Почему?

   И он услышал незаданный этот вопрос.

   - В последнее время все запуталось, - Янгар вытащил и хлеб, мятый, промокший и крошащийся. - У меня с вашим родом не ладится... всякий раз шрамы остаются. Показать?

   Я кивнула, прежде чем сообразила, что обычному медведю не полагается понимать человеческую речь. Однако Янгар не увидел ничего необычного. Положив кусок хлеба рядом с моей лапой, он расстегнул куртку. Как я и предполагала, промокла она насквозь. И белая некогда рубашка прилипла к коже. Но Янгар рубашку задрал.

   - Видишь? Это старые отметины... мне тогда было десять.

   Я помню их, белые рубцы, стянувшие кожу. И вмятины на ребрах, шишки костяные в тех местах, где эти ребра срастались.

   - Тогда я думал, что меня сожрут, - Янгар трогал шрамы осторожно, словно они еще причиняли боль. - Хозяин решил, что меня проще на арену спихнуть, чем перевоспитать. И продал... мне дали нож и выпустили на медведя. Точнее, медведя на меня. Тот был старым и огромным. Так мне казалось. Все думали, что я умру, но...

   Янгар выжил.

   Десять лет?

   Нож?

   Арена и медведь? Верная смерть для мальчишки.

   - Не расстраивайся, маленькая медведица, - Янгар убрал руку. - Это было давно. А вот и свежие... с лета остались. Подарок от одной медведицы... нет, не такой, как ты. Она была злой. И ей случалось людей убивать. Я по глазам видел. В глазах вообще многое прочесть можно.

   Тойву. Он говорит о ней.

   - Я пытался отнять... кое-что для себя важное. Но вместо этого едва не умер. Иногда мне кажется, что я все-таки умер. Частично.

   Я не заметила, как Янгар оказался настолько близко, что положил мне руку на голову.

   - Спокойно, маленькая медведица.

   Теперь я ощущала его запах.

   Манящий стук его сердца.

   И сквозь него - боль, не телесную, иную. Она походила на ту, что испытывают деревья, пораженные гнилью, которая медленно выедает их изнутри.

   - Я хочу помочь.

   И заглянув в черные безумные глаза Янгара, я спрятала клыки.

   - Тише, - его ладонь едва касалась шерсти, и все же я ощущала ее тяжесть. - Тише, маленькая медведица, я не причиню тебе вреда...

   Вторая рука легла на железный обруч капкана.

   - Позволь мне помочь.

   Пальцы Янгхаара ощупывали устройство, пытаясь добраться до тайной пружины. И пусть даже осторожные прикосновения его причиняли мне боль - зубья глубоко вошли в лапу - я терпела. А Янгар, казалось, утратил остатки здравого смысла. Теперь он сидел так близко, что я могла бы вцепиться в горло.

   Мне очень хотелось вцепиться ему в горло.

   - Уже скоро... сейчас...

   Янгхаар говорил со мной ласково.

   Как тогда, в пещере.

   И потянувшись, я коснулась носом шеи. А он, безумный, только засмеялся:

   - Погоди, маленькая медведица, скоро ты будешь свободна.

   Теперь две руки лежали на полукружьях стальных челюстей. И Янгар, вздохнув, предупредил:

   - Мне жаль, что придется сделать тебе больно.

   Я замерла.

   - Но потерпи, ладно?

   И он запел ту самую колыбельную на чужом языке. Голос его был нежен, и я прикрыла глаза, позволяя себе поверить ему.

   Боль была внезапной.

   Острой.

   Оглушающей.

   И я, взвыв, рванулась. Щелкнул капкан, зажимая рукав Янгара. И мои клыки вцепились в плечо.

   - Тише, маленькая... - Янгар не шелохнулся. - Уже все... все закончилось. Отпусти меня.

   Я держала. И солоноватая кровь наполняла мой рот.

   Сладкая какая.

   Горячая.

   От нее по телу растекалось тепло, и голос его сердца оглушил. Оно ведь близко. И само зовет меня.

   Нет.

   Надо отступить. Но его рука такая тонкая. Стоит сжать челюсти, и захрустит кость... я ведь не стану убивать.

   Я просто сломаю руку, которая меня ударила.

   Это ли не справедливо?

   Если бы Янгар шелохнулся, если бы показал свой страх, если бы сделал хоть что-то, я бы напала. Но он просто сидел и смотрел мне в глаза. И я выпустила его.