Диана Удовиченко - Южная пристань Страница 42

Столбовика нашли сразу: Никодим указал на старикамороженщика в зеркальной одежде. Паллаjда спросила:

— Кто разбирается в зеркалах?

Пожевав губами, столбовик ответил:

— Дилри. Из мира Великих Лесов.

— Где он? — задав этот вопрос, Истров стал непроизвольно оглядываться.

— Его здесь нет. Он никогда не покидает мир Великих Лесов.

— А… а из тех, кто в городе?

— Гаjнри. Но он пошел в канцелярию градоначальника.

— Зачем?

— Хочет получить какое-то разрешение.

— Идем в канцелярию, — решил Истров.

— Что с Зеркалом? — спросил мороженщик.

Паллаjда открыла было рот, но Истров ее перебил:

— Именно это мы и пытаемся выяснить.

А Никодим сказал:

— Я тут поспрошаю ище, ага?

— Поспрошай.

В канцелярии было пусто. Но из одной комнаты доносились голоса: ругались чиновник с иномирянином в обтягивающей красной одежде.

— Мне необходимо покинуть город! — настаивал иномирянин. —

Я обязан присутствовать на великом собрании всех народов!

— Вы думаете, я не хочу покинуть город?! — отвечал чиновник.

— Но вы же сами объявили карантин! Никто не может покинуть город, если это запрещено!

— Неужели вы думаете, что это мы не выпускаем гостей в их миры?! И корабли в море?! Да мы бы с радостью!..

— Но, раз карантин объявлен, то…

— Да причем тут карантин!

— Как это, причем?! Да поймите же вы, что в ваших интересах, чтобы я увидел ваше Зеркало!

— Да ради бога, смотрите! — чиновник указал на зеркальные дверцы шкафа.

— Вы что, издеваетесь?!

— Это я-то издеваюсь?!

Вмешалась Паллаjда:

— Жители мира Великих Лесов очень законопослушны. Выдайте этому господину разрешение покинуть город.

— Да зачем?!

— Чтобы он ушел.

— Что?! Да пожалуйста! Ради бога! Пишу: «Подателю сего разрешается покинуть Южную Пристань»! Вот, печать ставлю! Удовлетворены?!

— Да, благодарю вас, — недовольно пробормотал Гаjнри.

А Истров добавил:

— Кстати, карантин можно снять, эпидемии нет. Это оказалась не болезнь, а… в общем, в карантине нет смысла.

Когда Истров, Паллаjда и Гаjнри уже уходили, чиновник вскинулся:

— Подождите! Вы действительно можете… покинуть город?!

— Не знаю, — ответил Гаjнри. — Собираюсь выяснить. Но, поскольку объявлен карантин, я без этого разрешения не могу предпринять никаких действий, чтобы покинуть город, это будет считаться нарушением.

У чиновника отвисла челюсть. Видимо, он недавно в Южной Пристани.

На выходе их встретил запыхавшийся Никодим:

— Я тама такое вызнал! Сюда, как со змеиной напастью началось, считай, сразу аж пятеро с мира Пляшуших Мантикоров заявились!

И оне в венках из листьев были, во!

— И что? — хором спросили Истров и Паллаjда.

— Так оне себя загубить решили, раз в венках, у их — так!

— Смертники? — спросила Паллаjда.

— Ага, смертыньки ищут! А вы ж сами гутарили тогда, что город наш изо всех миров сгинул, так эт можно ток прям из города смикитить, так? Стал быть, кто эт смикитит, так он и сам сгинет, так? Потому и в венках своих зеленых!

— Вы правы, — сказал Гаjнри. — разрушивший Зеркало и сам погибнет.

— Вы уже знаете? — понял Истров.

— Про зеркало-то? Неужели вы думаете, я мог не заметить его разрушение? Но если обезвредить разрушителя до утра, достаточно прочитать несколько простых заклинаний, и Зеркало восстановится.

Теперь еще и заклинания. Что-то мифы города Южная Пристань не развеиваются ни в какую, и даже наоборот.

— А что касается того, где искать этого разрушителя… — продолжал Гаjнри, — то наиболее подходящим местом в городе мне кажется разрушенная башня. Это… символично.

— Точ! — воскликнул Никодим. — Тама мантекоровцы! Оне как башню углядели — враз туда! Знаю я их!

— Не сомневаюсь, — очень тихо сказал Истров. Но Паллаjда услышала реплику и кивнула. У нее же очень острый слух.

Истров все же высказал сомнения:

— Может, есть еще подходящие места? Вряд ли можно быть уверенным наверняка, что…

Однако Никодим и Гаjнри не слушали Истрова — они вопросительно смотрели на Паллаjду, которая сосредоточенно нахмурилась, а затем кивнула.

— Да, они в башне. Я слышу, как бьются их сердца.

У Истрова в который раз за день отвисла челюсть.

— Значит — в башню! — решил Гаjнри, и зашагал. Остальные — за ним.

Едва пересекли площадь, встретили Сеjнгу и её мужа Теjверда, который уверенно заявил:

— Вы что-то выяснили.

Истров скороговоркой объяснил:

— Зеркало разрушают пятеро смертников из мира Пляшущих

Монтикоjр, они в разрушенной башне, мы идем туда.

— А вы уверены, что справитесь с пятью монтикоjровцами в одиночку? — спросил Теjверд, глядя на Паллаjду.

Почему в одиночку? Никодим, конечно, ещё ребёнок, но как же он

— Истров?

— А ить точ, — почесал затылок Никодим. — Из нас усех ток

Паллаjда и могет монтикоjровца сдюжить… Мазэнцы лихо бьются, ток одна мазэнка не управится с пятью.

Никодим, значит, тоже считает, что кроме Паллаjды — остальные не бойцы? И Сеjнга с Паллаjдой не возразила, и Гаjнри. Обидно, однако.

— Действительно, — заговорил Гаjнри, — чтобы разрушить Зеркало, достаточно одного человека, а их пятеро, по-видимому, для того, чтобы мы не могли им помешать.

— Нужно обратиться в полицию! — сказал Истров.

— Не, — тряхнул головой Никодим. — Уся наша полиция супротив одного монтикоjрца, что ястреб супротив сокола. Надоть сызнова гостей просить.

— Сызнова, — пробормотал Истров. И направился в сторону

Гранд Отеля.

В холле гостиницы — столпотворение: иномиряне сидели, стояли, ходили взад-вперед.

— Глупо собираться в толпу во время эпидемии, — пробормотал

Истров.

Его услышал плешивый мужчина за ближайшим столиком, иномирянин, потому что его одежда могла сойти за женское подвенечное платье, если бы не черная. Он сказал:

— Да не было никакой эпидемии! Глупость это была, зря все перепугались!

И что теперь делать, как искать бойцов в этой толпе? Снова спрашивать столповика? Его еще самого надо найти… Истров забрался на стол:

— Глубокоуважаемые гости! Вы, видимо, знаете, что Зеркало разрушается!

Они, видимо, не знали, потому что многие сидевшие встали. А некоторые стоявшие, наоборот, сели, причем кое-кто прямо на пол.

Истров продолжал:

— Нам удалось выяснить, что Зеркало разрушают прибывшие из мира Пляшущих Монтикоjр смертники! — Тут уже сели почти все, кто стоял. Некоторые — упали. Когда падала одна из женщин, одетая в облако тумана, тот развеялся, а под туманом не было надето ничего, потому Истрову пришлось продолжать, глядя в сторону, что, вероятно, снизило эффект: