Вероника Иванова - Право быть Страница 43

О, а вот и наш знакомый старик, так с полудня и не сменивший кафтан, хотя в наступивших сумерках стало намного прохладнее, чем было днём.

— Зачем позвал, Йери? Желаешь поделиться чем-то хорошим?

Смотритель приёмного покоя скорчил самую брезгливую мину, на которую был способен.

— Поделиться могу только мертвечиной, наблюдатель Поллан.

Наблюдатель? Значит, старик не просто передал нам задание, а приставлен присматривать за нашими приключениями? И, судя по тяжёлому вздоху, сползшему с губ Поллана, похоже, мы не должны были знать столь любопытные подробности до момента выполнения порученного дела, если бы не возникли чрезвычайные обстоятельства.

— И кто у нас умер?

— Это ещё нужно выяснить. Я послал за лекарем, может, он расскажет о покойнике что-то большее, чем пол и возраст.

Наблюдатель, тяжело опираясь на посох, доковылял до стола и занял единственный в комнате стул с мягкой обивкой, ещё помнящей тепло пятой точки Йериса. Смотритель снова скривился, хотя, казалось, ещё больше исказить черты лица было уже невозможно, но, поскольку по своему чину он не мог возразить, проглотил искреннее недовольство, придвинул к столу с другой стороны шаткий табурет, взгромоздился на него и положил перед собой чистый лист бумаги.

— Приступим?

Поллан посмотрел на нетерпеливо ёрзающего коллегу, перевёл обманчиво-сонный взгляд на нас, покорнo подпирающих стену, и благосклонно кивнул.

— Смерть неизвестного связана с ведомым вами делом? — обмакнув кончик пера в чернила, поинтересовался Йерис.

— Самым прямым образом.

— Так и запишем... Смерть была насильственной?

— В какой-то мере. — Я вспомнил стилет Роллены и не смог удержаться от улыбки.

— Говорите точнее!

— Я полагаю, что погибший был наёмным убийцей, посланным для того, чтобы уничтожить нежелательных свидетелей. То есть нас.

Поллан потёр пальцами шею и вздохнул:

— Вы уверены?

— Да.

— Вы оба уверены?

Интересное уточнение. И как ответит Роллена? Поддержит меня или промолчит?

— Да, наблюдатель. Когда убийца подошёл к моему напарнику и склонился над ним, он не обшаривал карманы, а хотел убедиться, что тот мёртв.

— Может быть, он собирался заняться карманами позже, но не успел? А что, собственно, случилось дальше?

— Я попыталась его задержать и спросила, кто приказал ему убивать. После этого вопроса он... Покончил с собой.

Поллан посмотрел на нас с некоторым разочарованием, видимо, считая, что мы лукавим, прикрывая собственные проделки, но укорять не стал.

— Почему вы решили, что на вас покушаются именно как на свидетелей?

— Во время беседы с одним из участников дела произошло событие, показавшееся нам странным, и вызвано оно было одним из моих случайных вопросов.

— Что за событие?

— Я упомянул название одного города, к слову пришлось, и непосредственный участник беседы явно заволновался, словно его что-то связывало с упомянутым городом.

— Наступили ему на мозоль? Что ж, так бывает. Но вы ведь понимаете, ваши слова требуют проверки.

— Несомненно, наблюдатель.

— Милая моя, подойдите к старику, уважьте старые ноги.

Роллена, чуть помедлив, выполнила просьбу. Поллан взялся за правое запястье девушки, повернул его так, чтобы голова орла на браслете печати располагалась ведомым одному только наблюдателю образом, и неожиданно резким, почти неуловимым движением дотронулся выступающей частью орнамента своего кольца до бронзового узора.

В то же мгновение над рукой девушки взвилось облако тёмной пыли, но не развеялось и не улетело прочь, как полагалось бы поступить благовоспитанному облаку, а немного повисев в воздухе, втянулось под кружево манжета. Роллена взвизгнула и обхватила себя руками за плечи.

— Щекотно!

— Ничего, привыкнете, милая моя, этот только в первый раз неприятно, а потом многие начинают даже находить удовольствие, — успокаивающе зевнул наблюдатель.

— Удовольствие? — Девушка испуганно прижала юбку к правому бедру, словно пыталась поймать что-то, оказавшееся вдруг между складками ткани. — В чём? Что это такое?

— Вы же не думали, что Опоре будет достаточно только вашего рассказа? — хихикнул Йерис. — Встречаются люди, нечистые как на руку, так и на язык, а сразу ведь не распознаешь, что к чему, верно? Вот и придумали средство. Надёжнее любых свидетельств.

Поллан покосился на довольно ухмыляющегося смотрителя, ещё раз вздохнул и пояснил:

— Магия, заключённая в печати, запоминает все сказанные в её присутствии слова, а когда срок жизни печати подходит к концу, переводит запомненное в письмена.

Роллена подняла манжет и с ужасом уставилась на змейку непонятных значков, начинающуюся от запястья и убегающую по белоснежной коже куда-то под рукав.

— Они пишутся... Прямо на мне?

— Спустя сутки, не позднее, всё исчезнет, не беспокойтесь. Но пока не исчезло... Йери, я понимаю, что тебе не хочется засиживаться допоздна, но кто-то же должен перенести отчёт на бумагу?

Масляно блестящие глаза смотрителя уморительно сузились.

— С превеликой радостью, я ведь никогда не избегаю службы, как вы знаете, особенно такой приятной службы...

Девушка испуганно попятилась к двери, нашаривая под юбкой теперь уже не останки орла, а рукоять стилета, я же не знал, смеяться мне или плакать. Не спорю, шутка с печатью принадлежит к разряду рискованных, но, с другой стороны, такое сохранение необходимых сведений весьма эффективно, хотя и... Так вот почему наблюдатель так настойчиво старался вручить королевскую печать мне! Я-то думал, он хочет лишний раз посмеяться над Ролленой, а оказалось, старик пытался пощадить её стыдливость. Эх, опять мои благие намерения вылились в болезненные испытания для другого... И я ведь ничем не могу помочь, потому что не знаю шифра Опоры и не могу предложить себя в качестве писаря. Ох, нет мне прощения, нет оправда...

— Я привёз лекаря, — сообщил хмурый Борг, появляясь на пороге комнаты. — Кто-то ранен?

— Кто-то умер, — съязвил Йерис, не сводя насмешливого взгляда с Роллены.

— Умер? — Рыжий сдвинул брови ещё сильнее. — Кто? Как?

— А вот это только предстоит выяснить, — заметил наблюдатель. — И лучше, если мы поторопимся, потому что «пелёнка», в которую завернули тело, давным-давно не подпитывалась, и её силы хватит всего часа на два-три.

Последние слова, сказанные презрительным тоном, наверняка были камешком в огород смотрителя приёмного покоя, но тот притворился, будто ничего не слышит:

— Пойдём, красавица, нам тоже надо заняться делом!

Роллена сделала ещё шаг назад и уткнулась спиной в ничего не понимающего Борга.