Джо Аберкромби - Красная Страна Страница 43

Они стояли почти в темноте, ветер дул в пустоте, открывая дыру рядом с его подмышкой.

— Я слежу за стадом.

— Да.

Темпл искушался поумолять, но в этот раз его гордость устояла. Возможно за ланчем он будет умолять. Вместо этого он взял кучу захудалой кожи, которая служила ему седлом и подушкой, и похромал к своему мулу. Тот следил за его приближением, глаза вспыхнули ненавистью.

Он предпринял все усилия, чтобы сделать мула своим партнером в этом неудачном деле, но зверя было не убедить смотреть на обстоятельства в таком свете. Темпл был его заклятым врагом, и мул использовал каждую возможность укусить его или взбрыкнуть, а однажды улучил незабываемую возможность пописать на его жмущие сапоги, пока он пытался на него взобраться. В конце концов он оседлал и повернул упрямое животное в конец колонны. Передние фургоны уже катились, и их скрипящие колеса уже поднимали пыль.

О Боже, пыль.

Даб Свит, озабоченный духами после стычки Темпла, повел Сообщество в сухие просторы выжженной травы и выгоревшей на солнце ежевики, где можно было лишь смотреть на высушенную землю и взбалтывать пыль. Чем дальше ты был к концу колонны, тем более близкими компаньонами становились ты и пыль, а Темпл провел шесть дней в самом конце. Большую часть времени она заслоняла солнце и погружала его в плотный бесконечный мрак, ландшафт стирался, фургоны исчезали, часто коровы прямо впереди выглядели как иллюзорные фантомы. Каждая его частичка была высушена ветром и пропитана пылью. А если не задушит пыль, то вонь животных довершит дело.

Он мог бы достичь того же эффекта, натирая задницу четырнадцать часов кряду проволочной мочалкой и поедая смесь песка с коровьим дерьмом.

Несомненно, ему следовало радоваться удаче и благодарить Бога за то, что он жив, и все же трудно было испытывать признательность за эту пытку пылью. В конце концов, благодарность и чувство обиды вечные братья. Снова и снова он размышлял о том, как мог бы сбежать, ускользнуть от удушающего долга и быть свободным, но пути не было, не считая самого легкого. Окруженный сотнями миль открытой местности, он был заключен в тюрьму так же верно, как если бы сидел в клетке. Он горько жаловался каждому, кто стал бы слушать, то есть никому. Лиф был ближайшим всадником, и парень, очевидно, мучился подростковой влюбленностью к Шай, помещая ее где-то между возлюбленной и матерью, и демонстрировал почти комичные крайности ревности, когда бы она ни говорила или смеялась с другим мужчиной, что, к несчастью для него, случалось часто. Хотя ему нечего было волноваться. У Темпла не было романтических планов на главаря его мучителей.

Хотя приходилось признать, было что-то странно интересное в этой ее быстрой, сильной, точной манере. Всегда в движении, сперва работа, а после отдых; стоит, когда другие сидят, вертит в руках шляпу, или пояс, или нож, или пуговицы рубашки. Иногда он ловил себя на мысли, была ли она такой твердой вся, как было ее плечо под его рукой. Как ее бок, который был прижат к нему. Целуется ли она так же неистово, как торгуется?..

Когда Свит, наконец, вывел их к жалкой струйке ручья, животных и людей едва удалось удержать от бешеного рывка к воде. Животные вклинивались и карабкались друг на друга, взбив прозрачную воду до коричневой. Дети Бакхорма веселились и плескались. Ашжид благодарил Бога за Его щедрость, пока его идиот кивал и хихикал, и наполнял питьевые бочки. Иозив Лестек касался своего бледного лица и подробно цитировал пасторальные стихи. Темпл нашел местечко выше по течению и шлепнулся на спину в мшистую траву, широко улыбаясь, пока влага проникала сквозь его одежду. Его стандарт приятных ощущений определенно был понижен за последние несколько недель. Фактически, он весьма наслаждался теплом солнца на лице, пока оно внезапно не скрылось.

— То, что моя дочь отдала за тебя свои деньги, ничего для тебя не значит? — Над ним стоял Ламб. Лулин Бакхорм этим утром постригла своим детям волосы, и северянин неохотно позволил поставить себя в конец очереди. С постриженными седыми волосами и бородой он выглядел больше, тверже и даже более покрытым шрамами.

— Думаю, она получит прибыль, если ей придется продать меня на мясо.

— Не стал бы исключать такую возможность, — сказал Ламб, предлагая флягу.

— Она жесткая женщина, — сказал Темпл, взяв ее.

— Не совсем. Спасла тебя, разве нет?

— Спасла, — пришлось ему признать, хотя он думал, не была бы смерть приятнее.

— Полагаю, значит, она довольно мягкая, а?

Темпл пополоскал рот водой.

— Она определенно выглядит чем-то разозленной.

— Ее часто разочаровывали.

— К сожалению, я вряд ли исправлю эту тенденцию. Я всегда был сильно разочаровывающим человеком.

— Я знаю это чувство. — Ламб медленно почесывал укороченную бороду. — Но всегда есть завтра. Делай в другой раз лучше. Такова жизнь.

— Поэтому вы двое здесь? — спросил Темпл, передавая флягу назад. — Чтобы начать все с нуля?

Взгляд Ламба дернулся на него.

— Шай тебе не сказала?

— Когда она говорит со мной, это по большей части о наших долгах, и как медленно я по ним расплачиваюсь.

— Слышал, это идет не быстро.

— Каждая марка как год жизни.

Ламб сидел на корточках перед ручьем.

— У Шай есть брат и сестра. Их… забрали. — Он держал флягу под водой, поднимались пузыри. — Бандиты похитили их, сожгли нашу ферму и убили нашего друга. Они украли, наверное, двадцать детей и забрали их вверх по реке в сторону Криза. Мы следуем за ними.

— Что будет, когда вы их найдете?

Он прижал крышку к фляге, достаточно сильно, чтобы его покрытые шрамами суставы пальцев большой правой руки побелели.

— Все, что понадобится. Я пообещал их матери охранять тех детей. Я нарушил много обещаний в свое время. Это я собираюсь сдержать. — Он сделал длинный вдох. — А что привело тебя к плаванью в реке? Я всегда неважно судил по людям, но ты не выглядишь как тип, который борется за новую жизнь на целине.

— Я убегал. Так или иначе, я выработал неплохую привычку к этому.

— В какой-то мере так было и у меня. Но я понял, что неприятности, куда бы я ни побежал… там и они. — Он предложил руку, чтобы помочь Темплу подняться, Темпл потянулся к ней и замер.

— У тебя девять пальцев.

Внезапно Ламб нахмурился, и больше не выглядел таким медленным и дружелюбным товарищем.

— Ты любитель утраченных пальцев?

— Нет, но… Возможно встречал одного. Он сказал, что его послали в Далекую Страну, чтобы найди девятипалого человека.

— Вероятно, я не единственный человек в Далекой Стране без пальца.