Алина Лис - Школа гейш Страница 44

— …дай нам знак!

Ей показалось, что раздался тихий смешок. Синхронно моргнуло пламя в масляных лампах. Притухло, чтобы разгореться вновь с утроенной силой. Серая тень скользнула из распахнутых ворот, окутала на мгновение тело Сизуки и исчезла.

С потусторонним ужасом Мия наблюдала, как на лице ученицы появляется жутковатая усмешка.

Миска под пальцами Сизуки шевельнулась и переползла на иероглиф «да».

Девочки дружно выдохнули.

— Можно я? Я первая, — громко шепнула Ичиго. И, не дожидаясь ответа, положила кончики пальцев на миску. — Меня купит красивый мужчина?

Миска заскользила по листу бумаги. На первый взгляд могло показаться, что Сизуки и Ичиго двигают ее, но нет. Их пальцы лишь слегка касались шероховатой поверхности. Сделав почти полный круг, миска остановилась над иероглифом «нет».

— У-у-у… — Ичиго разочарованно шмыгнула носом, но оспаривать волю духов не посмела.

— Теперь я! — объявила Оки.

Взгляд Мии метался. Прочие майко выглядели заинтересованными и довольными, словно не происходило ничего странного. Просто не замечают? Или гадание всегда так проходит?

— А? — Она не сразу поняла, что вопрос адресован ей.

Остальные девочки смотрели на нее настороженно и выжидательно.

Кумико шутливо толкнула Мию локтем.

— Твоя очередь спрашивать, — подсказала она.

— Я не хочу…

Лица остальных вытянулись.

— Как это не хочешь? — обиженно сказала Оки.

— Не ври. Все хотят знать будущее.

— Ты должна задать вопрос, — громко произнесла Сизука, глядя на Мию в упор нереально огромными черными глазами. — Дай руку.

Разве раньше у нее был такой голос? Такой густой, низкий, угрожающий…

— Ну же, — снова подтолкнула Кумико. — Ты всех задерживаешь.

Под прицелом семи пар глаз Мия неохотно протянула руку к миске и положила кончики пальцев на глиняную поверхность.

— Твой вопрос?

— Я буду счастлива? — спросила Мия.

Не уточняя, где и как, удастся ли побег и что именно ждет ее в чужой стране. По большому счету это не важно. Важно только одно — не делает ли она ошибки, соглашаясь променять известное будущее на парящего в небесах журавля.

Миска завертелась на одном месте, закружила по листу бумаги, выписала несколько причудливых виражей, задерживаясь у иероглифов «предательство», «сила», «проклятие», и остановилась напротив иероглифа «карма».

Странная ухмылка искривила красивое лицо Сизуки, превращая его в уродливую маску.

Как много у нее зубов… И почему они такие мелкие?

— Вряд ли, деточка. — Низкий и шипящий голос заполнил все пространство купальни до последнего уголка.

Тонкая девичья рука со странно удлинившимися и почерневшими ногтями перехватила запястье Мии, не давая оторвать пальцы от миски. Когти второй руки полоснули по вене, разрезая тонкую кожу. Кровь брызнула на бумагу, по капле на иероглиф «предательство», «сила», «проклятие» и «карма».

И сразу несколько капель на ворота-тории.

Контур врат вспыхнул аметистом, и тории раскрылись. Поднялись, разрослись на весь лист бумаги. Из них дохнуло потусторонним холодом и гнилью, завыл ледяной ветер, неся в себе вой неупокоенных душ.

Необычайно тощая рука высунулась из проема, вцепилась всеми восьмью длинными пальцами в край пола совсем рядом с местом, где сидела Мия. Она шарахнулась и поползла назад, не отрывая взгляда от проема. От ужаса горло свело, и крикнуть никак не получалось.

Рядом легла вторая рука, и из проема показался вытянутый череп, обтянутый бледной кожей. Демон ощерил огромную, в половину головы пасть, усеянную сотнями мелких игольчатых зубов. Мелькнул раздвоенный язык. С другого края прохода показалась сгорбленная спина, покрытая глазами…

И тут Кумико заорала.

Это послужило сигналом. Ученицы вскочили, визжа, шарахнулись к выходу, но у него уже стояла Сизуки. Голодная ухмылка на ее лице копировала ухмылку демона.

Девочки заметались по враз ставшему слишком тесным помещению. Воздух над вратами гудел, а из все расширявшегося прохода лезли и лезли твари нижнего мира — приземистые, искореженные, невероятно жуткие в своем нечеловеческом уродстве.

Голос вернулся к Мие, лишь когда она оказалась в лапах клыкастого шестирукого демона, и Мия закричала.

Она билась и кричала, ничего не видя от паники, кричала, срывая голос. Острые когти пропороли кожу на плече, смердящая пасть распахнулась, раздвоенный язык лизнул ее шею. Сквозь лишающую разума панику Мия услышала голос твари, вселившейся в тело Сизуки: «Не трогать дитя вод! Она — моя!»

А потом дверь разлетелась на мелкие щепки. В проеме стоял Акио Такухати. Лезвие катаны в его руках полыхало синим пламенем, и таким же пламенем сияли его глаза.

Удар меча снова заставил Мию взвизгнуть. Теперь в страхе не за себя. С ужасом она смотрела, как Сизука покачнулась и осела. На ее месте остался стоять призрачный силуэт демона. Разрез на его теле переливался синим.

Еще один удар завершил начатое.

Демоны взвыли, державший Мию монстр отшвырнул ее в угол. Она больно ударилась локтем об пол и покатилась. Остановиться удалось, лишь наткнувшись на стену. Вжимаясь в угол и закрывая себе рот ладонью, девушка смотрела на битву.

Такухати двигался так стремительно, что Мия не успевала отследить его движения. Меч вспыхивал сапфировой молнией, оставляя в воздухе синие росчерки. Убитые медленно истаивали в воздухе.

Один из демонов подкрался к самураю со спины. Занятый сражением Такухати, казалось, не замечал его.

— Сзади! — крикнула Мия, уже понимая, что не успевает.

В последний момент Такухати обернулся. Демон полоснул его когтем по предплечью, оставив длинную кровавую царапину, но это было последним, что он успел совершить. Короткий удар меча рассек его надвое.

Прорвавшись сквозь орду демонов к гудящему проему врат, Такухати вложил катану в ножны. Окунув пальцы в царапину, начертил собственной кровью прямо над вратами в воздухе иероглиф «запираю»…

И все закончилось.

Захлопнулся воющий провал в нижний мир. В купальне не гулял больше смердящий гниением ветер. Лишь темневший на деревянном полу, словно выжженный, силуэт ворот напоминал о том, что здесь случилось только что.

Оставшиеся демоны, скуля, прыгали по купальне, тщетно пытаясь избежать карающих ударов. Разрубив последнего, Такухати убрал меч. Медленно осмотрел разгромленную купальню и жмущихся по углам испуганных девочек. Задержал взгляд на Мие.

— Итак, лучшая ученица, — голос директора был холодней, чем зима на его родном Эссо, — что здесь произошло?