Владимир Свержин - Сыщик для феи Страница 44

– Пешим-то, почитай, день пути будет, – не задумываясь, ответил абориген.

– На Ниссане – от силы час, – высокомерно усмехнулся господин подурядник левой руки. – Если сейчас туда ломануться, мы его в Засаде у ворот с музыкой встретим.

– Н-нет, – покачал головой я. – Сейчас ехать бессмысленно. Скорее всего после заката парень где-нибудь устроится на ночлег, но наверняка поблизости от дороги Если он, не дай боже, твоего конька срисует, то ждать его в конечном пункте будет бесполезно. Не забывай, рыжий тебя уже в гостинице видел. Поедешь завтра ближе к полудню, а Делли пока оформит все бумаги на розыск и облаву. Ну и, понятно, прокорм и минеральные дрова. Все, уважаемый, вы свободны! – Я кивнул ординарцу. – О наложенных взысканиях вашему начальству сообщат отдельно. Ступайте!

– К Русалочьему гроту идем или как? – наконец дождавшись окончания беседы с гонцом, вмешался Громобой Егорьевич. – А то ведь скоро совсем стемнеет, и драконьи следы придется с фонарем отыскивать.

– Да-да, идем, конечно, – согласился я. – Граф, а вы сделайте любезность, проводите гонца к воротам.

– Ступай-ступай! – напутствовал длинноносое сопровождающее лицо нелюбезный ловчий. – Не все тебе без дела околачиваться.

– Вы вот следы драконьи собираетесь смотреть, – мстительно насупился камергер, – а никаких драконов и не бывает вовсе!

– Ты что ж такое несешь, оглоед стоеросовый! – не на шутку возмутился яростный Громобой. – Кто ж тебя такому-то надоумил?! Я ж их как вот сейчас тебя видел! Хотя тьфу! На них и смотреть-то приятней.

– Современная наука утверждает, что драконов нет, а есть непойманные летающие объекты. Их мурлюкские ученые подробнейшим образом изучают да к делу приставляют. Мне сие доподлинно известно! – Он поднес ладони к своему и без того не короткому носу, демонстрируя презрение к погрязшему во тьме мракобесия ловчему.

– Проваливай отсюда, опудало мурлюкское! Знамо ли дело, живого дракона с мурлюкским похмелком сравнивать! – гаркнул на него Егорьевич. – Идемте, господа, я вам следы покажу. Сами воочию узрите.

Следы оказались там, где обещал неистовый драконоборец. Вполне отчетливые и довольно многочисленные. Если верить словам знатока породы, по форме и размеру они в точности повторяли следы во дворе королевской резиденции. Не верить же словам Громобоя Егорьевича не было ни резона, ни, строго говоря, возможности.

Ночью на новом месте мне никак не удавалось заснуть. То чудилась драконья морда, заглядывающая в гостиничное окошко, то вдруг где-то в коридоре на лестнице слышались зловещие шаги. Мне представлялось, что рыжий подросток, который вовсе и не подросток, а перевоплощенная горгулья, подкрадывается к двери, чтобы растерзать недоеденных днем жертв… Как ни крути, для одного дня впечатлений было многовато. Отчаявшись заснуть, я вновь и вновь перебирал в уме увиденное и услышанное, пытаясь из множества имеющихся у следствия разрозненных фактов составить если не ясную картину, то хоть мало-мальски лубок по мотивам совершенного преступления. Знакомая с детства история о похищенной злым драконом красавице принцессе растаяла как дым.

От ночной стоянки крылатого ящера до башни, в которой, ожидая заветного часа, томилась влюбленная невеста, действительно было не более полверсты. Причем по весьма глухоманному парку. Если где-то поблизости и находилась стража, то она тщательно маскировалась от чужих глаз. Я не поленился дойти от Русалочьего грота до Невестиной башни и к немалому удивлению вынужден был констатировать, что из этого строения похитить жертву гораздо проще, чем из церемониальной залы. Во всяком случае, если не слишком шуметь, можно возиться с этим делом всю ночь без опаски, что кто-либо прибежит на помощь несчастной жертве.

Все это так, но дракон перед дворцом был. И принцесса исчезла при большом стечении народа. Налицо какой-то тайный сговор! Предположим, наша дневная гостья, как мы имели возможность убедиться, практикующая всякие волшебные штучки, похитила Машу загодя и подсунула вместо нее колдовскую куклу. А дракон был нужен ей для создания паники, чтобы в нужный момент ликвидировать следы дела рук своих. Тогда вписываются раскатившиеся по пол/ церемониальной залы жемчужины и лохмотья паутины. Вероятно, это остатки «подвенечного платья» ее высочества. Но к чему неведомой волшебнице приходить сюда в Отель? И какое отношение к делу имеет рыжий подросток с его голубиной почтой? Поди разберись!

Я вылез из-под стеганого одеяла и, ступая неслышно босыми ногами по мохнатому тюрбанскому ковру, устилавшему пол, добрел до стола, на котором подобно мусульманским минаретам в тяжелом канделябре возвышались три белоснежные витые свечи. Вадюнина зажигалка из красной прозрачной пластмассы, предмет вожделенной зависти хозяина гостиницы, щелкнула, выплевывая язычок пламени, позволяющий разглядеть в темноте обугленные нити фитилей. Огоньки озорно заплясали на свечах, радуясь неурочному ночному пробуждению, освещая принесенный уже после ужина небольшой портрет совсем юной златовласой девушки с распахнутыми синими глазищами и счастливой улыбкой на чуть пухлых губах. Так вот ты какая, Маша, дочь Базилея, наследная принцесса Груси Золотой, Зеленой и Алой! Хороша, нечего сказать. А если художник в придворном угаре не изольстился, то и вовсе загляденье. Глядишь – душой отдыхаешь. Кто ж на тебя такую покусился? Точно подслушав мои мысли, таинственная мрачная сила взмахнула черным крылом, слизывая пламя со свеч. Три короткие вспышки – и как не бывало пляшущих веселых огоньков, с юношеской страстностью разгоняющих ночную тьму.

– Проклятие! – через силу прошептал я, чувствуя, как холодеет в животе и тоскливо ноет в том самом месте, где у предков Чарльза Дарвина находился хвост. – Опять колдовство! – Мысль, острая как цыганская игла, пронзила мозг.

Ну конечно, как же я раньше не подумал! С чего бы это вдруг нашей вчерашней гостье с ее-то возможностями, отключив стражу, спасаться от нас бегством? Что мы можем ей сделать? Из нас только Делли представляет для нее опасность, да и то, насколько я помню, не смертельную. Дамочка могла преспокойно напялить себе на голову какую-нибудь шапку-невидимку и отсидеться в отеле, хихикая над чужестранными олухами. А сейчас, когда мы остались одни… Я вновь схватил зажигалку и нервно защелкал ею, пытаясь зажечь свечи. Какое там! Сердце мое колотилось, как спятивший дятел, в замурованном дупле. Вот это, кажется, попали! Где там Вадюнин меч? Ни фига, дешево я не дамся! Я нащупал рукоять кладенца, лежащего на табурете возле кровати моего друга. Стоило клинку начать выходить из ножен, как Вадим вскинулся на лежанке, еще не окончательно проснувшийся, но уже готовый ринуться в бой.