Татьяна Зингер - Чтица Слов Страница 47

— Ой! — охнула женщина. — Захарий, он очнулся!

Но тогда Иттану не было суждено узнать, кто таков Захарий, потому что подруга-темнота вновь прикрыла ему веки.

Зато в следующий раз он проснулся от едкого запаха. Закашлялся.

— Поздравляю со вторым рождением, мальчик. — Голос прорывался сквозь скрипучий шум в ушах.

— Кто вы? — Иттан попытался рукой нащупать опору, чтобы приподняться. — Что со мной?

— Лежи, не то швы разойдутся. Пей лучше.

Человек подал ему тяжеленную кружку, полную драгоценной воды.

— Швы? — Иттан пил жадно, пальцы тряслись, и вода ручейками стекала по подбородку. — Ещё!

Затем он провел пальцами у лица и с удивлением отметил, что в глазах медленно проясняется. В темноте то тут, то там мелькали пятна тусклого света. Они словно прорывали темную повязку.

— Не торопись. — Человек отнял кружку. — Лежи.

И тогда Захарий — разумеется, имя его Иттан узнал позже — рассказал, как нашел в низинах тело, изломанное и серое, бьющееся в предсмертной агонии. Но дышащее.

— С такими ранами не выживают, — прокряхтел Захарий, промокнув намоченную тряпкой лоб Иттан. — А на тебе всё как на собаке зажило, за пару недель кости срослись. Ты — полукровка небось какая-то?

— Да, — согласился Иттан.

Какая разница, кем он был до того, как «переродился»?

Он действительно ощущал себя… неплохо. Слабо и вязко; кости ломило, в горле было сухо, кровь пульсировала толчками. Но он выжил. И это было странно.

— Оно и видно, — Захарий суетился рядом, и Иттан рассмотрел — увидел! — испещренное морщинами лицо старого человека, пергаментную кожу и сморщенные губы, чуть подрагивающий кончик носа. — Повезло тебе, что малышня ко мне прибежала, ну, я помог, чем смог.

— Вы — лекарь?

Дед почесал лысую голову.

— Как сказать. Магии обучен не был, да отец мой знахарем был, ну и я от него научился, как силу применять, чтоб людей лечить.

Всё ясно, маг-самоучка. В любой деревеньке или городе поменьше были такие; многие даже не представляли, что их способности дарованы богами, и что их можно развивать и увеличивать.

От кончиков его пальцев исходило живительное тепло, но Иттану оно почему-то не нравилось. Казалось чужеродным и даже разрушительным.

Выздоравливал он быстро и уже вскоре смог вставать с провонявшей мочой лежанки. Узнал, что к Захарию приходят за помощью со всех ярусов Затопленного города: кто с ранениями, кто при тяжелых родах, кто с сущей мелочью. Дед не отказывал никому. Денег не просил, но от еды не отказывался. На то и существовал. Познакомился Иттан и с помощницей Захария, женщиной с теплыми руками, которая не стала называть своего имени.

— Нет у меня его, — буркнула она.

А Захарий после пояснил:

— Не любит прошлое вспоминать. Я её так же, как и тебя пару лет назад из лап смерти вытянул, ну, она и прибилась ко мне.

Дом — если четыре норы в земли можно назвать домом — Захария стоял у самого обрыва нижнего яруса. Оказалось, что вверху Затопленного города живет «элита», здесь же — те, кто слишком беден и слаб, чтобы выбить себе местечко поближе к солнцу. Целые семьи, обреченные на вымирание, этого солнца и не видели никогда. Кто-то боролся, цепляясь за любую возможность заработка. Самые храбрые мужчины шли охотиться на тварей, но возвращались редко. Другие уходили служить, чтобы высылать женам и детям, тощим что веточки, хоть какую монету. Женщины продавали себя. Дети — тоже.

Иттану было некуда идти. Для отца и матери он погиб, Тая — у Кейбла, слава о котором была самой недоброй. Её непременно нужно спасти, но для начала спасти бы себя…

И он попросил о временном убежище. Захарий согласился приютить Иттана на месяц.

Иттан часто бродил меж разрушенных, обваленных зданий нижнего яруса. Он слышал ещё от Таи, что когда-то этот город стоял сверху, но после, погребенный водой и камнями, навсегда скрылся с глаз людских. Уж не прокляли ли его боги?

Он ходил неспешно, прислушиваясь к нытью в ослабшем теле. Уставшие ноги не слушались, но Иттан упрямо ковылял дальше. Слишком долго он валялся в постели. Слишком много времени Тая пробыла с Кейблом.

Иттан гулял и тогда, когда женщина с теплыми руками, задыхаясь от бега, нашла его.

— Вот ты где! Дед просит твоей помощи, а ты шляешься по городу! — она была взволнована как всегда, когда помогала Захарию, и недовольна тем, что не смогла исполнить его требование сразу же.

Иттан неоднократно предлагал знахарю свою помощь (не сказав, правда, что когда-то был светлым магом), но тот отвечал: «Позже». Потому теперь, получив возможность оказаться хоть чем-то полезным, Иттан весь подобрался.

Девочка лет десяти — хотя в Затопленном городе возраст не поддавался определению — лежала на полу. В её изумленно распахнутых глазах жизнь уже не теплилась. Грудная клетка была рассечена, и сквозь рану проглядывались ребра и бьющееся сердце. Кровь, пузырясь, вытекала наружу.

— Не стой столбом, помогай! — прикрикнул Захарий.

Иттан тронул края раны магией. И почувствовал нечто новое. Удовольствие, словно в этой предсмертной муке перемешался дорогой алкоголь, нежность ласк любимой женщины и источник, подпитывающий резерв. Он втянул соленый аромат крови. Слизал с губ отголоски чужой боли. Голова закружилась, зато в глазах стало так ярко, как никогда. Высветилось то, что называлось аурой; невидное обычному глазу, неразличимое, скрытое.

Погибшие и умирающие органы окрасились в разные цвета. Легкие, почки, печень были черны — мертво. Сердце серело — оно будет биться ещё несколько мгновений.

Над своей новой способностью Иттан решил подумать как-нибудь позже, пока же боролся за каждый удар сердца. Но, увы, вскоре то остановилось.

— Её было не спасти. — Иттан стер со лба пот.

— Я знал это с самого начала, — безразлично кивнул Захарий, прикрывая девочке глаза. — Попала под лапу подводнику, когда решила с братом осмотреть низины.

Только теперь Иттан заметил забившегося в угол ниши мальчонку, который от бессилия даже не плакал — тихонько выл. Его аура была чистой и серебристой. Женщина суетилась около него, но мальчик не видел никого и ничего, кроме мертвой сестренки.

— Тогда зачем позвал меня? — Иттан повернулся к деду.

— Хотел оценить твои способности на ком-то, кому не сделаешь хуже, — пожал тот плечами. — Ты всё ещё хочешь помогать?

— Конечно, — ответил твердо.

— Тогда ты принят.

С того дня дед не только всюду брал с собой Иттана, но и начал передавал ему все свои знания. Передавал так обстоятельно, что появилась пугающая мысль: уж не собрался ли он отойти в мир иной, оставив после себя ученика?