Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха Страница 47

Итак, самолет уносил компаньонов в сторону Старого Света. Лилиан была счастлива — если можно так назвать ее тяжелое невротическое возбуждение, грозившее затянуться до самого Стамбула. Клопик, у которого, как выяснилось, было вполне нормальное имя Дорджи, или попросту Джи, также на время потерял спокойствие и выдержку секретного агента. Чтобы скрыть душевный трепет, он со знанием дела расспрашивал доктора Джонса, что произойдет, если «дуглас» будет подниматься все выше и выше, пока не окажется сверху неба. И доктор Джонс объяснял любознательному мальчику, что «сверху неба» нет воздуха, а значит, пассажиры обречены задохнуться, потому что корпус самолета, увы, не герметичен. Гражданский самолет с герметичным фюзеляжем еще только разрабатывается — компанией «Боинг», — и называется он, если верить газетам, «Стратолайнер».

Доктор Джонс просматривал газеты впервые за прошедшие полтора месяца. Англия и Франция, с одной стороны, Германия и Италия — с другой, еще в конце сентября заключили в Мюнхене странное соглашение, в результате чего немцы получили Судеты. Похоже, англичане решили обеспечить безопасность своих колоний, скармливая нацистам Восточную Европу, кусок за куском. Вопрос только в том, насытится ли волк. Оживились и другие любители чужого пирога. Поляки захватили север Чехословакии, а недавно, уже в ноябре, венгры оккупировали западную ее часть. Несчастная Чехословакия потеряла треть своих земель. А ведь французы имели с чехами договор о взаимопомощи. Нехорошо получилось, нечестно… Другая новость — в Германии были организованы небывалые по масштабам еврейские погромы.[21] Масса леденящих душу подробностей… Испанским антифашистам не помогает никто, кроме русских…

Когда стюард пошел с подносом между креслами, Лилиан с девчоночьим восторгом сообщила:

— А вот и обед!

Компаньоны летели вторым классом, то есть полагались им только кока-кола и пачка карамелей. Это не обескуражило женщину — ее предвкушение новой жизни было глубоким, по-настоящему выстраданным.

— Во всяком случае, карамели лучше, чем порция змей на десерт, — заявила она. — Джонс, из-за тебя я теперь буду ненавидеть змей всю жизнь.

— Что ж, пусть у нас будет хоть что-то общее, — оторвался от газеты профессор. — Я этих тварей тоже не выношу, мисс Кэмден.

— Между прочим, Инди, ты заметил, в каком месте стоял дворец раджи?

— На высоком холме. Замки вообще строят на возвышениях, к вашему сведению, так уж принято.

— Там была целая цепь холмов, милый, почти горная гряда. Которая, вспомни-ка, извивалась, будто змея.

— Ну да, — встрял мальчик. — Дворец — это змеиная голова, я сразу подумал.

— Короче, сплошные змеи, — подытожила Лилиан и глотнула кока-колы. — Ни за что больше не поеду в Индию.

— Приятного аппетита, — сказал доктор Джонс им обоим, возвращаясь к «Таймс» недельной давности.

Чтение больше не лезло в его утомленные мозги, и он решил вздремнуть. Однако заснуть также не удалось. Сначала были мысли о Стамбуле — зачем они туда летят? Конечно, там их ждет майор Питерс, бомбардируя Дели телеграммами. Конечно, именно там пропал этот чертов Орлофф. Но при чем тут доктор Джонс?.. Затем были мысли о майоре Питерсе. Каким образом этот «профессионал» умудрился отправить самолет без горючего? Да еще с экипажем, который несколько нетрадиционно понимает свои обязанности? Понятно, что о курятине майор не беспокоился. А как насчет пассажиров?.. Затем были мысли о… Наверное, профессор все же заснул на мгновение-другое, потому что явственно увидел отвратительную гигантскую рептилию, в лобной части которой — там, где у людей находится третий глаз, — горел алмаз размером с два «Куллинана».[22] Он вздрогнул и очнулся, бормоча: «Голова Змея… Голова Змея…»

У профессора была прекрасная память, фотографическая. Он, разумеется, хорошо помнил текст средневекового апокрифа, показанного ему майором Питерсом. Без камня, отмеченного Божьим Светом, не найти скрижалей Завета, а камень тот лежит у Головы Змея. Профессор похолодел. Затем его бросило в жар. Камень, отмеченный Божьим Светом, — в Голове Змея. Камень Шанкары…

— Вот дерьмо! — вырвалось у него. Получилось несколько громко, пожилые дамы обернулись, поджав губы.

— В чем дело? — мурлыкнула заботливая Лилиан. — Тебе приснилась я?

— Главное, сам отдал! — сказал Джонс уже потише. Сказал, и от досады завертелся в кресле, будто «заводной апельсинчик».

— Что отдал?

— Ну почему, почему мне так не везет? Он ведь именно их собирался искать в Индии! А нашел я. Нашел и отдал этому чокнутому старику-брахману…

— Кто собирался искать? — начала сердиться мисс Кэмден. Она не любила ничего не понимать.

— Кто? Твой Орлофф, — резко ответил Джонс. — Ему нужны были именно камни Шанкары, я уверен.

— Орлоффу? — с сомнением улыбнулась женщина. — Зачем они ему?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Ни у кого я не спрашиваю. Старичок — чистая библиотечная душа, не в пример тебе, драчуну. Короче, не полез бы он ни в какие джунгли, ни за какими камнями. Я-то знаю…

— Ты-то знаешь, — со значением подтвердил Индиана.

— Почему ты на меня так смотришь? — поджалась Лилиан.

— Обыкновенно смотрю.

— Нет, плохо смотришь. Я не люблю, когда на меня так смотрят.

— А я не люблю, когда мне голову морочат! — зашипел Индиана по-змеиному, наклонившись к самому лицу своей компаньонки. — Кто он такой, твой профессор? Долго ты еще намерена молчать?

Она попыталась отодвинуться, что в самолете было трудновато сделать. Настроение ее вдруг скисло, створожилось, рассыпалось мокрыми комками. Ее лицо погасло — словно иллюминацию выключили, словно воздух из праздничного шарика выпустили.

— Меня укачало, — заявила она и отвернулась к окну.

— Что за тайны, дорогая? — давил доктор Джонс. — Мое терпение скоро кончится, предупреждаю, — он действительно еле сдерживался.

— Не понимаю, о чем ты.

— Например, о том, откуда у тебя взялась часть головного убора бога Ра, которую эти идиоты назвали «кулоном». Например, о том, почему твой ресторан называется «Двор Рамзеса II».

— Ну, положим, название ресторана тут совершенно ни при чем! — возмутилась Лилиан. — Про Рамзеса посоветовал профессор Орлофф, шутки ради, подумаешь!

— Прекрасно. Значит, профессор Орлофф. А что было не шутки ради?

Она помолчала. Ответила после паузы:

— Ну и пожалуйста, сам просил…

Однако не стала продолжать.

— Что просил?

— Короче, мне плевать, как ты теперь к этому отнесешься. И раньше было плевать, можешь не сомневаться. Мне вообще плевать и на тебя, и на твоего папашу, провалитесь вы со своими заскоками. Джонсы проклятые, всю жизнь мне испоганили…