Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП) Страница 48

Отец Тайлер начал бормотать что-то настолько тихо, что вряд ли собравшиеся могли слышать его. Он, казалось, погружался во внутренний монолог о величии Господа и Его взаимоотношениях с монархией. Перестав обращать на него внимание, Келси бросила взгляд через плечо, но толпа стояла неподвижно.

Рядом с задней стеной она заметила узнаваемую костлявую фигуру Арлена Торна, одетого в плотно облегающую синюю форму и почти скрывшегося из виду за одной из колонн. Он походил на богомола, прислонившегося к стене. По словам Булавы, он был деловым человеком, но это делало его ещё опаснее. Заметив её пристальный взгляд, Торн отвернулся.

Священник достал старинную Библию из складок своей одежды и начал читать что-то о временах правления царя Давида. Келси сжала челюсти, чтобы сдержать зевоту. Она прочла Библию от корки до корки; в ней было несколько хороших историй, и рассказ о царе Давиде был одним из наиболее увлекательных. Но это были только истории и ничего больше. Тем не менее, Келси не могла не полюбоваться древней книгой в руках священника, её страницами, тонкими, как и сам священник.

Отец Тайлер встал в двух футах от неё, сжимая в одной руке корону. Она почувствовала, как её стражники передвигались на носках и услышала справа сухой резкий звук обнажаемого меча. Бросив взгляд через её плечо, священник вздрогнул от ужасного выражения на лице Булавы, потерял место, где читал, и на мгновение опустил взгляд, что-то промямлив.

Затем одновременно случилось несколько событий. Позади Келси раздался чей-то крик, и она ощутила острую боль от ножа, пронзившего её левое плечо. Булава толкнул её на пол и склонился над ней, защищая её своим телом. Где-то в толпе, словно за тысячи миль отсюда, завизжала женщина.

Вокруг них зазвенели мечи. Келси заворочалась под прикрытием Булавы, пытаясь достать свой нож из сапога. Обшаривая себя свободной рукой, она наткнулась на рукоятку ножа, торчавшую из её плеча чуть повыше лопатки. Когда она слегка задела её пальцами, всё её тело пронзила резкая боль.

«Меня закололи ножом, ― с изумлением подумала девушка. ― Булава всё-таки не прикрыл мне спину».

―Гален! Галерея! Галерея! – проревел Булава. – Поднимись и выведи всех оттуда!

Затем его оттолкнули от Келси, которая с трудом поднялась на ноги, держа нож в руке. Вокруг неё шла битва. Трое людей её дяди пытались пронзить Лазаря длинными мечами, их тёмно-синие одежды мелькали повсюду.

Почувствовав за спиной лёгкое движение воздуха, девушка резко обернулась и увидела меч, направленный ей в шею. Быстро пригнувшись, она проскользнула под рукой нападавшего и вонзила нож ему между рёбрами. Тёплая жидкость брызнула ей в лицо, и она закрыла глаза, ослеплённая чем-то красным. Погибший рухнул на Келси, сбивая её с ног и вызывая взрыв яростной боли из-за того, что нож в её плече ударился об пол.

Она сжала зубы, сдерживая крик, и оттолкнула труп своего соперника, вытирая глаза рукавом. Не обращая внимания на тёкшую по лицу кровь, девушка вытащила нож из его груди заставила себя снова встать. Её взгляд был замутнён красной пеленой, которая, казалось, покрывала всё. Кто-то схватил её за неповреждённое плечо, и она сразу же сделала яростный выпад.

― Это я, Леди, я!

― Лазарь, ― выпалила она.

― Спина к спине, ― Булава толкнул Келси к себе за спину, после чего она прислонилась к нему, нагнувшись вперёд, чтобы укрыть плечо от нападавших, и посмотрела на толпу. К своему удивлению она обнаружила, что ни один из дворян не сбежал; они продолжали стоять стройными рядами за колоннами у подножия лестницы, и Келси захотелось накричать на них. Почему они не помогали? Но большинство из них, особенно мужчины, даже не смотрели на неё. Их взгляды были направлены на сцену сражения, развернувшуюся позади неё, и жадно метались от одного бойца к другому.

«Спортивное состязание», ― с отвращением осознала Келси причину такого интереса.

Девушка как могла угрожающе направила нож на толпу, сожалея, что это не меч, хотя она и не умела орудовать им. С зажатого в испачканной кровью руке лезвия падали тёмно-красные вязкие капли.

Она вспомнила, как Барти подарил ей этот нож, в расписанной золотом коробке с маленьким серебряным ключом, на её десятый день рождения. Коробка всё ещё должна быть в её седельных сумках где-то наверху. Она наконец-то использовала нож как оружие и жалела, что не может рассказать об этом Барти. Вдруг тёмная волна с грохотом ворвалась в её воспоминания.

Пэн тут же появился перед ней, сжимая в каждой руке по мечу. Когда один из стражников Регента вырвался вперёд, пытаясь добраться до неё, Пэн ловко обошёл его и отрубил ему руку по локоть, одновременно другой рукой проткнув мечом его грудную клетку. Мужчина издал тонкий пронзительный вопль, который, казалось, продолжался бы вечно, пока отрубленная часть его тела не приземлилась на каменные плиты в нескольких футах от него. Он упал на землю, и Пэн вновь принял выжидательную позу, не обращая внимания на кровь, стекавшую по руке с мечом. Через мгновение к нему присоединился Мёрн, светлые волосы которого были украшены кровавыми полосами, а лицо побелело, будто он был на грани обморока.

Двое мужчин появились в её поле зрения, и Келси собралась с силами, пытаясь как можно крепче взяться за скользкую рукоятку ножа. Но это были всего лишь Элстон и Кибб, обступившие её с двух сторон; с их мечей тоже стекала кровь. На руке Кибба зияла глубокая рана, которая походила на укус какого-то животного, но в остальном они выглядели целыми и невредимыми.

Звон мечей становился всё более редким, сражение подходило к концу. Обводя взглядом толпу, Келси заметила, что Арлен Торн скрылся. Священник, отец Тайлер, сидел, прислонившись к ближайшей колонне, и прижимал свою Библию к груди, уставившись на труп в голубом одеянии, что лежал, истекая кровью, у подножия возвышения.

Священник выглядел так, будто вот-вот упадёт в обморок, и, несмотря на своё недоверие, девушка на миг почувствовала жалость к нему. Он был явно не из тех, кто хоть когда-нибудь был сильным, даже в свои молодые годы, а сейчас он, к тому же, не был и молодым.

«Его нужно привести в чувство, ― прозвучал в её голове холодный резкий голос. ― Немедленно».

Келси, вырванная из своих мыслей твёрдостью этого голоса, кивнула в знак согласия. Невероятно, как коронация может значить так мало и одновременно так много. Её ноги подкосились, и она налетела на Булаву, шипя от боли, которая вгрызалась ей в спину подобно отвратительному насекомому

«Женщины кричат, когда им больно, ― эхом пронёсся в её голове голос Барти. ― Мужчины кричат, когда умирают».