Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков Страница 49

Подскакал на взмыленном коне Ревель, прокричал в восторге:

– Сэр Ричард! Вы в одиночку перебили половину!.. Это чудо!

– Не дергайся, – сказал я. – Сейчас увидишь еще одно чудо…

По его щеке сползала кровь, еще один красный ручеек просачивается в сочленение между кирасой и наплечной пластиной. Я приложил ладонь, в ушах зазвенел комарик, и тут же слабость исчезла, Ревель же в изумлении прислушался к своим ощущениям. Клотар внимательно посмотрел на затянувшуюся рану на его лбу, я ощутил на себе его пристальный взгляд, затем он повернул коня и подъехал к повозке леди Женевьевы.

Альдер кивнул ему вслед:

– Кажется, он вас недолюбливает… но позицию выбрал правильную. Если бы вас стоптали или зарубили, всем пришлось бы полечь… скорее всего.

– Он у Маркварда главнокомандующий, – буркнул я. – Научился выбирать места, кто где нужнее.

Из охранников все оказались ранеными, один даже тяжело, Мюллер тоже ходил с завязанным плечом, я молча прошелся, всех поднял на ноги, но сам чувствовал себя выжатой тряпкой.

Мюллер был на вершине от изумления и счастья, рассыпался в благодарностях, нахваливал и себя, что вот он какой мудрый и проницательный, знает, с кем отправляться в путь, а ведь предлагали же ему нанять еще пятерых стражников, совсем задешево предлагали.

Я сказал сипло:

– Остановимся на ночевку здесь.

Мюллер испугался.

– Здесь? Вблизи этого замка?

– Думаю, мы их выдоили досуха, – ответил я вяло. – Побоятся нос высунуть. Будут думать, что мы планируем захватить и замок. А мне нужно сейчас как следует поесть и отоспаться…

– Мы можем вас повезти в повозке…

Я покачал головой, от такого движения в глазах потемнело.

– А если еще кто нападет? Я буду только помехой. До вечера хоть и далеко, но если нашим коням дать отдохнуть почти сутки, завтра они полетят, а не пойдут! Да и я утром буду как огурчик.

Глава 2

Мы расположились на виду у замка, два больших костра, пусть видят, что все живы и здоровы, никто даже не ранен, пьем и радуемся, а ночью, возможно, сделаем вылазку и захватим замок, пусть потрясутся. Купцы на радостях вытащили запасы еды и вина, которые собирались расходовать экономно, один из стражей, что был ранен особенно тяжело, пустился в пляс, делая в сторону замка непристойные жесты.

Леди Женевьева с Клотаром и Альдером сидела у нашего костра, посматривала, как я жадно пожираю нежное мясо и сочные форели, морщилась, но я постоянно видел в ее темных, как ночное небо, глазах живейший интерес.

– А что же вы не разметали их молотом, сэр Ричард?

– Молот хорош, – ответил я, – чтобы крушить стены. Против человека… это что из катапульты по воробьям. И слишком могуч, и… чересчур медленный.

Я отвечал обстоятельно, разжевывал намного старательнее, чем жевал обычно, желудок мой кричал, что и недожеванное пойдет, только давай скорее, здесь уже не желудочный сок, а настоящая азотная кислота, все переварим-с…

– А лук у вас… тоже непростой?

– Простой, – ответил я тем же добросовестным голосом деревенского дурака. – Но я не родился рыцарем, а был стрелком, так что лук для меня – родное. Я был лучшим из лучших! А вот молот – да, молот у меня волшебный… Еще и тем, что всякий, кто попробует украсть, лишится рук.

Она ахнула.

– Какая жестокость!

– Такие времена, – ответил я с лицемерным вздохом.

Затем у костра разговор зашел о великом волшебнике Ыгынокле, его владения мы пересечем завтра. Собственно, он не обращает внимания, кто там проходит внизу, пусть даже у подножия его железной башни, сам он настолько велик, что мог бы свергать королей, если б его заинтересовали такие мелочи, а так он занимается чем-то таинственным и, как говорили монахи, богохульным: над его башней внезапно собираются тучи и хлещут молнии толщиной в дерево, гремит гром так, что звери в ужасе прячутся в норы, а иногда в синем безоблачном небе появляется жуткий лиловый водоворот, куда устремляется волшебник.

Вся мощь, говорят, берется из найденного Камня Мощи, так его называют, хотя, наверное, у древних было другое название. Еще такой же по мощи есть камень и у мага Франгойла, тот живет по ту сторону гор, только Франгойл, напротив, умеет раскалывать землю и выводить наружу огонь и расплавленное железо. И еще есть колдун Улангеш, тот, говорят, мог бы обоих прихлопнуть как мух…

Тут все заспорили, даже обычно отмалчивающийся Ревель пробормотал:

– Смотря какой у него по мощи камень… – Оглянувшись на меня, добавил с неловкостью: – Вас, должно быть, удивляет, ваша милость, что говорим о камнях, а не о благородном железе, что именуется сталью, не о серебре, золоте…

Я пожал плечами:

– Нисколько. Иные камни дороже золота.

Он взглянул на меня уважительно:

– Вы сталкивались с ними?

– Да, – ответил я коротко. – Да.

– И даже держали в руках?

– Да, – повторил я, голос мой стал глуше. – И держал, и сам вставлял в… словом, когда приходило время, покупал новый камень взамен устаревшего, более мощный, позволяющий больше… Ставил на маму, смотрел, как пашет. В моей стране это называется апгрейдом.

– Называется? – повторил он с почтением. – Значит, так колдуют и… другие?

– Все умеют делать, – отмахнулся я. – А что здесь за проц… в смысле камень?

Он встал, голос зазвенел от почтительности:

– Это великий камень! Только с его помощью удалось остановить Черного Властелина… так его называют, хотя легенды говорят, что он был светлым, как солнечный луч. А другие вовсе гласят, что он был юной женщиной. Словом, его сковали чарами Камня, низвергли и запечатали всеми могучими чарами выход на поверхность. Однако…

Я кивнул.

– Понятно, все поддается коррозии. Даже чары.

Он смотрел с великим уважением.

– Вы, господин, зрите прямо в корень! И хотя Черный Властелин в аду, но оттуда можно выбраться. Да, вы правы. Если есть вход, то есть и выход. Два выхода надежно завалены и задвинуты горными пластами, а третий, самый уязвимый, – чарами. Они ослабели за эти двадцать тысяч лет, а Властелин, напротив, набрал мощи от сил ада…

– Он что, – спросил я, – бессмертный?

Ревель посмотрел на меня с удивлением и даже отстранился, словно его шокировал вопрос.

– Ну конечно, господин… Или вы так шутите? Все Властелины бессмертны. Ходили слухи, что и у них есть уязвимые места, но пока еще никто Властелина не убил, а от старости они, понятно, не умирают.

Мои отяжелевшие веки смыкались, я что-то пробормотал, чувствуя, как все тело наливается теплой тяжестью, расползается, теряет очертания, будто я превращаюсь в огромную медузу из подогретой ртути.

– Спу…

Утром я видел, как Альдер приблизился к повозке леди Женевьевы, что-то сказал в закрытую дверь. Не дождавшись ответа, отошел, постоял, снова сказал уже громче что-то настойчивое. Клотар оставил седлать коней, отошел в сторону, а там прошелся по кругу, всматриваясь в землю. Лицо его становилось все озабоченнее.