Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка Страница 49

Увидав меня он приветливо и, как мне показалось, удовлетворенно даже улыбнулся.

— О, какая удача. Здравствуйте, констебль Вильк.

— Доброго утра, сэр. — ответил я поднимаясь.

— Позвольте Вам представить, дорогой Мартин…

— Уже давно брат Власий, Джон. — поправил мистера Уоткинса монах.

— Да, разумеется. Позвольте представить Вам мистера Вилька, который и обеспечил Вас столь тяжелым пациентом. Тот самый "Чудотворный констебль". Констебль — это мой старый друг и коллега, в миру носивший имя Мартина Макдугласа, а ныне принявшего имя брата Власия, лечащий врач нашего Дэнгё-дайси.

Интересно, а что доктору Уоткинсу тут надобно? Неужто и он служит в гошпитале? Но нет — у него же частная практика. Если слухи о его способностях детектива хоть вполовину правдивы, то он вышел на след Шарлоты Баксон, и тот привел его именно сюда. А означает это очередную порцию приключений. Кончилась твоя спокойная жизнь, Айвен.

Глава XIV

В которой констебль несёт дежурство справно, но согласно своему разумению, попутно знакомясь с распорядком приема пищи в гошпитале, а вред курения становится полностью доказан.

Конечно, я не стал препятствовать доктору Уоткинсу осмотреть пациента брата Власия. Человек он проверенный, благонадежный, и со следствием по делу об убийстве матери Лукреции сотрудничает с самого начала. Может я и чересчур вольно, конечно, трактовал инструкцию по охране объекта, но дурного в визите мистера Уоткинса к Дэнгё-дайси не видел ровном счетом ничего. Лженнипонец — больной, отчего бы лечащему врачу и не вызвать стороннего специалиста для консультации? А покуда тот консультирует, то является сотрудником гошпиталя, и вход в палату, стало быть, ему разрешен. По-моему так.

У больного врачи пробыли, впрочем, недолго. И правильно — чего там осматривать? Где у фальшивого монаха чего сломалось или ушиблось и так известно, опрашивать его тоже смысла нет — чай не чихает и не кашляет, источник болезни выяснять не надо. А спроси у него доктор где и что болит… Так я не медик, но и сам за больного отвечу: все болит. А нечего было сопротивление при аресте оказывать.

От Дэнгё-дайси брат Власий и доктор Уоткинс пошли осматривать прочих пациентов камиллианца, оставив мня скучать в коридоре. Хорошо, что по пути я прикупил утреннюю газету, полистал, сидя у входа на стуле.

Нынче основной новостью стало испытание подводного корабля "Лир" на острове Холбуолин. Вот уж не знаю, какими посулами на него моряков набирали — не так уж много времени прошло, как подобную монстру в Киле испытывали, так потонул их "Брандтахуэр", и все. Нет, вот не положено, если вам интересно мое мнение, человеку под водой плавать, аки рыбе. Ежели б Господь того хотел, так плавники нам дал.

Газета, впрочем, рапортовала об успешных испытаниях. Ну и слава Богу, что не потоп никто.

Надолго мне, впрочем, чтения не хватило — изрядно я за время службы в полиции в нем преуспел, да и в письме тоже, — и вновь пришлось выдумывать себе занятие. Ну вот не могу я просто сидеть и ничего не делать, а просто в потолок пялиться, или в стенку там. Угнетает меня такое времяпрепровождение. Грусть-тоска снедает.

Увы, отправляясь на дежурство я никак не мог предполагать, что отправлюсь в гошпиталь Святой Маргариты, иначе хоть танграм[34] бы прихватил. Тоже, конечно, пустопорожнее занятие, но хоть как-то занимает.

Тут как раз подоспела сестра милосердия, собиравшаяся войти к Дэнгё-дайси по своим сестринским делам, но я, твердо помня инструкцию, без доктора пускать ее отказался. Мало ли, кто кем прикинуться может. Инспектор О`Ларри, вон, как-то раз даже в леди переодевался, чтобы убийцу поймать. И поймал! Притащил в участок, нижней юбкой связанного.

Монахиня поджала губы, выказывая мне свое неодобрение, и унеслась разыскивать доктора, бормоча себе под нос что-то о том, что делать-де ей больше нечего, как со всякими там, которые исполнять свои обязанности не дают, пререкаться. Так что и она надолго меня не заняла. Зато, нежданно-негаданно, я увидал среди снующих по коридору монахинь знакомое лицо.

— Сестра Евграфия! Мое почтение. — поприветствовал я старушку, поднимаясь.

— Ах, констебль! Это вы! — облачена она была в одеяние камиллианской сестры милосердия. — Что вы тут делаете? Неужто заболели?

— О, нет. — покачал головой я. — Я здесь по службе. Но что тут делаете вы?

— Я так и не смогла смириться со смертью нашей аббатисы. — печально вздохнула она. — Все в обители напоминает мне о ней, причиняя душевные страдания. Я больше не могла там находиться, констебль, а перебираться в другой город в моем возрасте… К счастью, в ордене Святого Камилла отнеслись с пониманием к моему горю и несколько дней назад я сложила с себя урсулинскую сутану. Теперь вот тут за больными хожу, полы мою…

Мы перемолвились еще несколькими фразам, я искренне и от души пожелал сестре поскорее обрести душевный покой на новом поприще, и она удалилась по своим делам. А мне даже ненадолго интересно стало — пустил бы я ее к Дэнгё-дайсе без врача или нет? После некоторых размышлений я пришел к выводу, что нет, не пустил бы. Она, конечно, человек мне известный, и к делу по которому наш убийца в госпитале лежит прямое отношение имеет, как и мистер Уоткинс почти, только инструкция ясно гласит — сестер милосердия без доктора не пускать. К тому же монахинь разных в гошпитале много, а Уоткинс один.

Через пару минут подошел ко мне и джентльмен из пациентов, не старик еще, но уже в летах — видно было что тоже скучает. Облачен он был в темный халат поверх пижамы, а при ходьбе опирался на тросточку, изрядно приволакивая левую ногу.

— А-а-а, выходит мистер Хайтауэр уже сменился. Доброе утро, констебль. — довольно дружелюбно обратился он ко мне.

— Доброе утро, мистер?..

— О`Ширли, Оэн О`Ширли, галантерейщик, к Вашим услугам.

Ага, ну с этим больным все понятно — то-то, я гляжу, халат из больно уж добротной материи сделан. Не бедняк, какие лечатся в гошпиталях за казенный кошт, а зажиточный бобыль, предпочевший оплатить лечение в отдельной палате гошпиталя, вместо того, чтобы нанимать сиделку. Этакое нынче среди мелких буржуа модно.

— Айвен Вильк, к Вашим. — ответил я.

— Что-то знакомое… Вильк… — нахмурился он. — Вы не знаменитость, случаем?

— Ну что Вы, сэр, простой констебль.

От нечего делать я поддержал беседу с мистером О`Ширли, да и тому, видимо, хотелось поболтать, так что мы, прямо скажем, разговорились.

Оказался галантерейщик вдовцом, недолгий брак коего с белошвейкой Консалдиной не принес детей, и единственным человеком, который несколько скрашивал его серые будни, был постоялец, снимавший мансарду дома О`Ширли, некий молодой гвардейский сержант Шон Бац-Кастлмур… Хотя "скрашивал", как мне кажется, это несколько не то слово, которое следовало бы применить в данном случае. Не давал покоя — вот что скорее, если верить словам почтенного буржуа. То дебоши пьяные устраивал, то драки с индсменами из гуронского ЕИВ Конвоя, постоянно задерживал ренту… Кажется и за покойной супругой мистера О`Ширли волочился… В общем, к удовлетворению моего собеседника, мы достаточно легко сошлись во взгляде на гвардейцев, как на бузотеров и вертопрахов.