Дракон Его Величества - Новик Наоми Страница 5

Тот исполнил просьбу, и Лоуренс стал смывать с блестящего черного туловища остатки драконьей трапезы. Отчаянный, получивший от этого заметное удовольствие, потерся головой о его рукав. Лоуренс с невольной улыбкой принялся гладить теплый бочок, и Отчаянный скоро уснул, положив голову ему на колени.

— Сэр, — тихо подошел к ним Райли, — каюту я оставлю за вами, ведь с ним, — он кивнул на дракона, — по-другому не выйдет. Прислать вам кого-нибудь в помощь — отнести его вниз?

— Нет, Том, спасибо. Пока что мне удобно и здесь, а его, думаю, без особой нужды лучше не трогать. — Сказав это, Лоуренс запоздало сообразил, что присутствие на палубе бывшего капитана стесняет Райли, но беспокоить спящего дракона ему все-таки не хотелось. — Если кто-нибудь принесет мне книгу — возможно, из библиотеки мистера Поллита, — я буду вам очень обязан.

Да, это хорошая мысль. Он займется полезным делом и не даст повода думать, будто следит за своим преемником.

Отчаянный проснулся, лишь когда солнце стало опускаться за горизонт. Лоуренс и сам задремал над книгой, написанной таким языком, что драконы представлялись читателю не интересней коров. Потыкав его в щеку своим тупым носом, Отчаянный заявил:

— Я снова проголодался.

До рождения дракона Лоуренс уже произвел инвентаризацию корабельных припасов. Теперь, глядя, как Отчаянный расправляется с остатками козы и двумя наспех зарезанными курами — которых уминал прямо с костями, — он сознавал необходимость повторной ревизии. Всего за две кормежки дракон съел столько же, сколько весил сам. Он уже как будто немного подрос и глядел по сторонам, явно желая добавки.

Лоуренс тихо посовещался с Райли и коком. В случае нужды, сказали они, надо будет дать сигнал «Амитье» и воспользоваться хранящейся там провизией. Людей у французов после целого ряда катастроф сильно поубавилось, поэтому еды на корабле больше, чем понадобится до Мадейры. Однако последнее время французы сидели на одной солонине, да и на «Надежном» дела ненамного лучше. Это значит, что свежего мяса Отчаянному хватит разве что на неделю, и кто знает, станет ли он есть соленое. Соль ему, возможно, вообще вредна.

— А как насчет рыбы? — осведомился кок. — У меня есть славный тунец, сэр, только утречком выловили. На обед вам хотел приготовить. То есть, это самое… — Он осекся, переводя взгляд со старого капитана на нового.

— Надо непременно попробовать, если вы считаете это правильным, сэр, — сказал Райли как ни в чем не бывало.

— Благодарю, капитан, — ответил Лоуренс. — Пусть он решает сам. Если ему не понравится, он, думаю, так нам и скажет.

Отчаянный посмотрел на рыбу с сомнением, откусил немного и слопал все двенадцать фунтов вместе с головой и хвостом.

— Костей много, но мне понравилось, — сказал он, облизнулся и вдруг громко рыгнул, напугав своих кормильцев и сам испугавшись.

— Ну что ж, уже легче. — Лоуренс снова взялся за тряпку. — Если вы, капитан, отрядите нескольких человек на рыбную ловлю, мы сможем еще на пару дней сохранить бычка.

После он отвел Отчаянного в каюту. У трапа возникли затруднения, и к сбруе пришлось прицепить тали. Отчаянный обследовал письменный стол и высунулся в окно — поглядеть на пенный след за кормой. Подушку, на которой он вылупился, положили в широкую подвесную койку рядом с койкой самого Лоуренса. Дракон прыгнул туда прямо с пола.

Глаза у него тут же сомкнулись в две узкие щелочки. Лоуренс, освобожденный таким образом от своей вахты и от любопытствующей команды, опустился на стул, глядя на спящего дракона, как на орудие рока.

Между ним и отцовским состоянием стояли два брата и трое племянников. Собственный капитал он вложил в государственные бумаги и особенно о нем не заботился; с этим по крайней мере сложностей не возникнет. В бою он много раз падал за борт и мог стоять в шторм на марсе, не испытывая никакой тошноты — значит, и на драконе летать сможет без особых трудностей.

Что же до всего остального… Он джентльмен, сын джентльмена. В море он ушел двенадцати лет, но ему посчастливилось служить на линейных кораблях первого и второго разряда, у состоятельных капитанов, которые держали хороший стол и постоянно принимали у себя своих офицеров. Лоуренс любил общество, любил изысканную беседу, танцы, вист по маленькой. Думая о том, что ему никогда уже не придется бывать в опере, он испытывал сильное желание вышвырнуть койку с детенышем за борт.

Он пытался заглушить в голове отцовский голос, называющий его дураком; пытался не думать о том, что скажет Эдит, когда узнает. Даже написать ей он не имел возможности. Хотя он чувствовал себя связанным определенными обязательствами, до официальной помолвки дело так и не дошло — сперва этому мешало отсутствие у него средств, потом его долгое плаванье.

Призовые деньги помогли разрешить первую проблему, и он скорее всего сделал бы Эдит предложение, если бы хоть раз за последние четыре года ступил на английскую землю. Он уже подумывал испросить короткий отпуск в конце этого похода. Рискованно, правда, высаживаться на берег, не имея твердой надежды на обратный корабль, но еще рискованнее полагаться на полушутливое обещание, которое когда-то дали друг другу тринадцатилетний мальчик и девятилетняя девочка. Как знать, будет ли она ждать его, отказывая другим поклонникам?

Теперь обстоятельства изменились к худшему. Он не имел ни малейшего понятия, где поселится в качестве авиатора и какой дом сможет предложить своей будущей жене. Если не сама Эдит, то ее семья вполне может воспротивиться такой перспективе, противоречащей всему, что от него ожидали. Жена морского офицера поневоле мирится с частым отсутствием мужа — но когда он возвращается, ей не приходится жить с ним в каком-то глухом углу с драконом во дворе, довольствуясь грубым мужским обществом.

Втайне Лоуренс всегда мечтал о собственном доме, в долгие одинокие ночи воображая его себе до мельчайших подробностей. Дом этот, конечно, будет меньше того, где Лоуренс вырос, но это не помешает ему быть уютным. Его хозяйка, на которую можно положиться во всем, будет вести дела мужа и растить детей. Там с любовью примут хозяина, когда он сойдет на берег, а пока он в море, будут с любовью его вспоминать.

Крушение заветной мечты возмущало все его чувства, но теперь он не был даже уверен, следует ли предлагать свою руку девушке, которая, возможно, сочтет себя не вправе ему отказать. Найти вместо Эдит другую? Нет, ни одна здравомыслящая женщина не захочет связать свою судьбу с авиатором — разве что такая, которую устраивает снисходительный, вечно отсутствующий муж, предоставляющий ей тратить деньги на свое усмотрение. Которая согласна жить врозь, даже когда он в Англии. Которая ни в коей мере не устроила бы его самого.

Дракон в гамаке, дергающий хвостом в такт своему драконьему сну, — плохая замена домашнего очага. Лоуренс встал и посмотрел за корму, на освещенный бортовыми огнями пенистый след. Это приятно успокаивало взбудораженные мысли.

Стюард Джайлс принес обед и загремел посудой, держась подальше от драконовой койки. Руки у него тряслись. Лоуренс отпустил его, как только стол был накрыт, и тихонько вздохнул. Он хотел взять Джайлса с собой, предполагая, что даже авиатор может иметь слугу. Видеть рядом знакомое лицо всегда утешительно, но если человек так боится драконов, ничего не поделаешь.

Быстро, в полном одиночестве, он разделался с нехитрой пищей — солониной и бокалом вина. Рыба пошла на обед Отчаянному, да у Лоуренса и не было особого аппетита. После он взялся было за письма, но бросил, одолеваемый черными мыслями. Сказал пришедшему убрать со стола Джайлсу, что ужинать он не будет, и лег в свой гамак. Отчаянный от вечерней прохлады свернулся клубочком, и Лоуренс, преодолев неприязнь, укрыл его поплотнее. Уснул он под мерное дыхание, похожее на работу кузнечных мехов.

Глава вторая

Проснувшись утром, Лоуренс обнаружил, что Отчаянный, пытаясь вылезти, запутался в своем гамаке. Пришлось отцеплять койку и распутывать дракона, шипевшего, точно рассерженный кот, а потом долго его успокаивать. Он, естественно, опять хотел есть.