Кассандра Клэр - Что на самом деле произошло в Перу Страница 5

 — Когда все разрешилось, мне хотелось бы кое-что предложить. Долгие годы я завидовала всем вашим приключениям, что были у вас в Перу. Что вы скажете насчет того, чтобы на какое-то время продолжить их здесь?

 — Конечно! — сказал Магнус.

Катарина захлопала в ладоши. Рагнор нахмурился.

 — Конечно, нет.

 — Не беспокойся, Рагнор, — небрежно бросил Магнус. — Я абсолютно уверен, что тех, кто помнит то недоразумение с пиратами, уже нет в живых. А за мной по-прежнему не гонятся обезьяны. Кроме того, ты знаешь, что это означает.

 — Я не хочу этим заниматься, и мне это не доставит удовольствия, — сказал Рагнор. — Я бы тут же ушел, но было бы жестоко бросить даму в чужом краю с маньяком.

 — Я так рада, что мы пришли к согласию, — сказала Катарина.

 — Мы будем наводящим ужас триумвиратом, — сообщил им Магнус. — А это значит трижды приключение.

Позже они узнали, что их разыскивали как преступников за осквернение храма, но, тем не менее, это не было ни причиной, ни временем, когда Магнуса изгнали из Перу.

1890

Стоял прекрасный день в Пуно: бледно-голубое озеро за окном и сияющее с такой ослепительной силой солнце, что казалось, будто оно выжгло с неба всю лазурь и облака, оставив лишь белый свет. Уносимая чистым горным воздухом над озерной водой в дом проникала мелодия Магнуса.

Колдун изящно согнулся под подоконником, когда ставни на окнах спальни Рагнора с грохотом распахнулись.

 — Что… что… что ты делаешь? — потребовал он.

 — Мне почти шестьсот лет, — заявил Магнус, а Рагнор фыркнул, так как он каждые несколько недель менял свой возраст на более подходящий. Магнуса понесло. — Похоже, пришло время научиться играть на музыкальном инструменте. — Он взмахнул своим новым трофеем, небольшим струнным инструментом, который казался родственником лютни, но ту смутило бы такое родство. — Он называется чаранго. Я собираюсь стать чарангистом!

 — Я бы не назвал это музыкальным инструментом, — кисло заметил Рагнор. — Орудием пытки, может быть.

Магнус прижал к себе руками чаранго, будто это был ребенок, которого легко обидеть.

 — Это прекрасный и очень уникальный инструмент! Его корпус сделан из броненосца. Точнее, высушенного панциря броненосца.

 — Ну, тогда это объясняет тот звук, что ты издаешь, — сказал Рагнор. — Как потерявшийся голодный броненосец.

 — Ты просто завидуешь, — спокойно заметил Магнус. — Потому что у тебя нет души настоящего артиста, как у меня.

 — О, я прямо весь позеленел от зависти, — огрызнулся Рагнор.

 — Ну же, Рагнор. Это не честно, — сказал Магнус. — Ты же знаешь, как я люблю, когда ты шутишь насчет своего цвета кожи.

Магнус отказывался реагировать на безжалостное мнение Рагнора. Он наградил своего друга надменным взглядом полнейшего равнодушия, поднял чаранго и снова начал играть свою дерзкую прекрасную мелодию.

И тут они оба услышали в доме короткий стук яростно бегущих ног, шуршание юбок, а потом во двор выбежала Катарина. Ее белые волосы свободно струились по плечам, а лицо выражало тревогу.

 — Магнус, Рагнор, я слышала, как кошка издавала какой-то странный шум, — воскликнула она. — Судя по этим звукам, бедное животное ужасно больно. Вы должны помочь мне найти ее!

Сидя на подоконнике, Рагнор тут же взорвался истерическим хохотом. Какое-то мгновение Магнус смотрел на Катарину, пока не заметил, что ее губы подрагивают.

 — Вы сговорились против меня и моего искусства, — заявил он. — Вы парочка заговорщиков.

Он снова начал играть. Катарина остановила его, положив на его руку ладонь.

 — Нет, но серьезно, Магнус, — сказала она. — Этот звук ужасен.

Магнус вздохнул.

 — Каждый колдун — критик.

 — Зачем ты это делаешь?

 — Я уже объяснил Рагнору. Я хотел бы стать мастером в игре на музыкальном инструменте. Я решил посвятить себя искусству чарангиста и больше не желаю слышать какие-либо возражения.

 — Если бы мы все составляли списки того, что нам не хотелось бы слышать… — пробормотал Рагнор.

Однако Катарина улыбалась.

 — Понимаю, — сказала она.

 — Мадам, вы не понимаете.

 — Нет, понимаю. Я очень ясно все понимаю, — заверила его Катарина. — Как ее зовут?

 — Я возмущен твоими намеками, — сказал Магнус. — Женщина тут абсолютно не причем. Я женат на своей музыке!

 — Ну, ладно, — сказала Катарина. — Тогда как его зовут?

А звали его Имасу Моралес, и он был великолепен.

Возле гавани, вдоль берега озера Титикака, стояли три колдуна, но Магнусу нравилось смотреть и быть частью той жизни, которую Катарина и Рагнор, знакомые с тишиной и одиночеством в детстве по причине своего необычного внешнего вида, не понимали. Он бродил по городу и поднимался в горы, участвуя в небольших приключениях. В нескольких случаях, о которых так оскорбительно и неуместно напомнили ему Рагнор и Катарина, домой его сопровождала полиция, хотя этот инцидент с боливийскими контрабандистами был полным недоразумением.

Однако той ночью Магнус не имел никаких дел с контрабандистами. Он просто прогуливался по Площади Республики, огибая искусно подстриженные кусты и искусные изваяния скульптур. Город внизу сиял словно звезды, расположенные ровными рядами, будто кто-то выращивал урожай света. Прекрасная ночь для того, чтобы встретить прекрасного юношу.

В первую очередь до ушей Магнуса донеслась музыка, а потом смех. Он обернулся, чтобы посмотреть, и увидел сияющие темные глаза, взъерошенные волосы и игру пальцев музыканта. У Магнуса имелся список благоприятных черт, которыми должен обладать его компаньон: черные волосы, голубые глаза, честность, — но в этом случае его привлек личный отклик на жизнь. То, чего он не видел раньше, и что заставляло его хотеть видеть больше.

Он придвинулся ближе, и ему удалось поймать взгляд Имасу. Как только их взгляды встретились, игра могла начаться. И Магнус начал ее с того, что спросил, не обучает ли Имасу музыке. Ему хотелось больше времени проводить с ним, но и учиться тоже — увидеть, мог ли он таким же образом быть увлечен и извлекать такие же звуки.

Даже после нескольких уроков Магнус мог сказать, что извлекаемые им звуки из чаранго слегка отличались от звуков Имасу. Возможно, более чем слегка. Рагнор и Катарина оба умоляли его бросить этот инструмент. Случайные прохожие на улице умоляли бросить его инструмент. От него даже кошки разбегались.

Но:

 — У тебя есть настоящий потенциал музыканта, — сказал Имасу, его голос был серьезен, а глаза смеялись.

Магнус взял себе за правило прислушиваться к тем людям, которые были добры, подбадривали и были очень красивы.