Джон Мур - Срази и спаси! Страница 5

— Принцесса Глория тебя не поблагодарила? Не сомневаюсь, ты еще получишь от нее собственноручную письменную благодарность. Она очень благовоспитанна. — И король отхлебнул вина.

— Я не о том! Она меня поблагодарила. Даже поцеловала.

На этот раз король так поперхнулся, что отфыркивался целую минуту и не мог выговорить ни слова, пока Шарм не хлопнул его два раза по спине.

— Она… что?

— В щеку.

— А-а! В щеку. — Его величество постучал пальцами по ручке трона. — Ну, тогда ничего.

— Нет, чего! Послушай, помнишь малютку-герцогиню, которую я спас в прошлом месяце? Чтобы только добраться до нее, мне пришлось прокладывать себе путь через гнездо гигантских змей. Потом отгадывать дурацкие загадки, которые мне задавала какая-то львиная морда. А под конец этот дракон чуть не испек меня, как яблоко. И после всего этого, когда я наконец ее освободил, знаешь, что она сделала? Дала мне кулаком под ключицу.

Король засмеялся:

— Хилари всегда была озорницей.

— Нет, я жизнью жертвую ради этих девочек и, думается мне, заслуживаю кое-чего сверх обычного!

Король мгновенно посуровел.

— Например?

— Ну-у, ты знаешь.

— Да, думаю, что знаю. И думаю, мне не нравится то, что я слышу.

— Черт, папаня! У мужчины есть свои потребности.

— И ты серьезно утверждаешь, будто имеешь право обесчещивать прекраснейших дочерей двадцати королевств, только потому…

— Ну, хорошо, хорошо. Не надо никаких прекраснейших дочерей. Просто освободи меня на пару вечеров. Я смотаюсь к мадам Люси и…

— Принц Шарм! Отпрыск нашего августейшего рода, символ добродетельности и чистоты, воплощение всего лучшего и благородного, чем может гордиться юность в пору возмужания, не бегает хрюкать по бардакам, как простой матрос[

— Да ну, папаня…

— Достаточно, молодой человек! Как общественному деятелю и члену королевской фамилии тебе надлежит подавать благой пример молодежи твоей страны. Добрачные половые сношения полностью перечеркнут твой имидж. И я содрогаюсь при мысли о нравственности и репутации девицы, принцессы или пастушки, которая дала бы согласие на подобную развратную связь. А теперь явись к министру информации и получи инструкции для следующего задания по программе «Срази и спаси!».

Потерпев полное поражение, принц пожал плечами и направился к двери.

— Ладно, папаня, но, по-моему, ты с этой популярностью перегнул. Что ты будешь делать, когда народ примется требовать, чтобы я узурпировал твой трон?

И он вышел как раз вовремя, чтобы не заметить, как глаза короля тревожно забегали.

Принц побрел через дворцовый двор, и тут к нему присоединился Венделл. Паж грыз большое яблоко, а в руке держал второе, которое тут же предложил принцу Шарму. Принц взял яблоко и уныло надкусил.

— Значит, не позволил, а?

— Да, — сказал Шарм.

— Никаких жарких ночек?

— Нет.

— Снял вас с героических подвигов?

— Нет.

— Ну что ж, — заметил Венделл. — Герой поневоле. А вообще, которые поневоле, те самые лучшие. Если ты хочешь быть героем, люди просто скажут, что ты выпендриваешься.

— Пххх! — произнес принц и проглотил кусок яблока. — Что ты несешь? Я всегда стараюсь быть героем. Слежу за каждым своим словом, одеваюсь в воинский костюм, будто на маскарад, каждый день упражняюсь с мечом, копьем и луком, учтив с каждым встречным и всегда готов помочь. По-твоему, это легко?

— Ну-у-у…

— Ладно, может, распахать поле или бить молотом по наковальне и тяжелее, но все-таки это та еще работа, причем почти круглосуточная. Мне куда приятней было бы расположиться с удочкой на мшистом бережочке.

— А я о чем говорю? — сказал Венделл. — Люди про это знают. Думают, что вы предпочли бы тихую жизнь, а потому и ценят то, как вы мотаетесь совершать свои подвиги. Ну и с учтивостью то же самое. Если бы шарм вам давался легко, так никто бы вас за него не уважал. Как раз усилия, какие вы вкладываете в свой шарм, и делают его таким, ну, в общем, шармом.

Принц невольно улыбнулся.

— Для мальчишки твоих лет ты становишься жутким философом, Венделл. Опять терся возле Мандельбаума?

— Угу! Как раз его навестил. Он сказал, что я умственно развит не по летам. Он сейчас работает над чарами, чтобы уберечь клубнику от заморозков на почве. Думает, что здорово на них разбогатеет.

— Мне бы следовало попросить у него любовного напитка.

— Их у него полно. Только продает он их мужьям и женам, и никому другому.

— Логично.

— Куда мы идем?

— К Норвиллу. За новым заданием.

— Но мы же только-только вернулись.

— Так кому неохота искать приключений?

Они ожидали Норвилла в малой библиотеке, не примыкавшей к большой. Обычно в большой библиотеке сидели придворные правоведы, часами штудируя отдающие плесенью фолианты. В малой библиотеке книгами и не пахло, зато она изобиловала географическими картами. Всякими-всякими — от простенькой, в спешке набросанной тушью на обрывке оберточной бумаги схемы диспозиции войск перед генеральной битвой до богато иллюминированных карт двадцати королевств, тщательно, с мельчайшими подробностями вычерченных на пергаменте или ватмане. Именно такая карта Иллирии висела на стене, и принц развлекался тем, что выискивал самые маленькие селения, а затем метал в них кинжал, всякий раз попадая в самый центр. Венделл сидел на полу, по-портновски поджав ноги, и бруском черного дерева затуплял лезвие Разящего. Принц не любил слишком острых мечей. Он считал, что рана, нанесенная относительно тупым мечом, обеспечивает больший шок.

— Блеск! Вот уж блеск! — сказал Венделл. — Такого шикарного меча у вас еще не было.

— Слишком аляповато изукрашен. При первом случае, Венделл, выковыряй эти вульгарные рубины, продай их, а деньги раздай беднякам.

— Бу сде. Э-эй! Взгляните-ка на клинок. Весь металл в темных разводах. Их никакой полировкой не убрать!

— Это значит, он из дамасского булата. — Шарм не мог не признать, что это произвело на него должное впечатление. — Отличная сталь.

— А вы на рукоять посмотрите! Сколько в нее всего понапихано! Да посмотрите же! И штопор, и щипчики для ногтей, и напильничек, и шило. — Он отогнул последнее приспособление. — А это для чего? («Это» была небольшая пружина с чуть изогнутым крючком на конце.) — Чтобы выковыривать камешки из лошадиных копыт?

Принц взглянул на неведомый инструмент с любопытством:

— Не знаю. Наверное, чтобы сращивать концы веревки.

Вошел Норвилл, министр информации. Он был одет во все черное, как приличествовало первому шпиону королевства, и нес под мышкой толстую папку. Из нее он достал несколько документов и протянул их Шарму, затем сел за стол и сделал несколько пометок на грифельной доске.