Кристофер Сташеф - Маг-менестрель Страница 52

Стало тихо-тихо. Все семейство смотрело на сквайра.

— Прошу прощения, ваша честь, — извинился Мэт. — Вот не знал, что у вас есть сын.

— Нету у меня никакого сына! Только ты явно намекал на человека моего возраста!

Мэт улыбнулся с нескрываемым облегчением:

— О нет, добрый сквайр. О возрасте там не было и речи!

И пока сквайр не успел опомниться, Мэт ударил по струнам и громко пропел последнюю строку. Молодежь вопреки его ожиданиям дружно подхватила: «Увижу ль тебя я...», — продемонстрировав редкостное единодушие. Мэту показалось, что молодые не прочь позлить сквайра Бесценини. Тот уже, весь лиловый от злости, приготовился в очередной раз что-то возразить, однако по лицу хозяина было видно, что его гораздо больше забавляет согласие в семействе — судя по всему, вещь редкостная для этого дома. Паскаль и Панегира тем временем отправились к занавеси, за которой скрывался коридор, и Мэт решил, что пора как следует занять хозяев и дать им почву для размышления.

Жили-были два семействаЗа рекою, возле гор.Жили-были, не тужилиИ дружили с давних пор.

Так дружили, что казалось,Не разлить их и водой —Это Хэтфилдов семейство,И соседи их, Мак-Кой.

Как-то раз, труды закончив,В город дружною гурьбойВместе вышли поразвлечьсяБратья Хэтфилд и Мак-Кой.

Крепко выпив без закуски,В кабачке пустились в пляс.Что за танец был, не знаю,Но, видать, не па-де-грас!

Был ли скользкий пол виноюИли кто-то перепил —Врать не стану. Но Мак-КоюХэтфилд палец отдавил.

И пошло, тут, братцы-други,Хоть ложись и волком вой:Через пару дней соседуПрострелил башку Мак-Кой.

Вслед за тем Мак-Кой-папашаВывел войско на покос,Чтобы, значит, отыграться.Но случился перекос:

Возле хэтфилдова сада,Под прикрытием плетня,Ожидала их засада,Грозно вилами звеня.

Мэту удалось целиком и полностью завладеть вниманием аудитории. Вот только выражения лиц слушателей ему не очень-то нравились — такого он не ожидал. Но песня была в самом разгаре, и он не мог взять и бросить ее на самой середине, а Паскаль с Панегирой уже исчезли за занавеской, поэтому Мэт счел за лучшее допеть до конца. Балладу он допел, причем уничтожению обоих семейств посвятил больше подробностей, чем их имелось в оригинале.

Как только Мэт поведал слушателям о том, как папаша Хэтфилд, после смерти попавший в ад, встретился там с чертом, все явственно задрожали и принялись пугливо оглядываться. Когда Мэт закончил повествование, сквайр-хозяин поинтересовался:

— Стало быть, менестрель, Паскаль рассказал тебе историю нашего дома?

— Нет, дядя, я ничего не рассказывал, — откликнулся Паскаль, который на последних строчках баллады появился в зале в сопровождении Панегиры.

Та зарумянилась и была чем-то очень довольна. А вот у Паскаля вид был такой понурый, что сердце у Мэта ушло в пятки. Паскаль явно нуждался в моральной поддержке, и Мэт поторопился:

— Да-да, ты мне, Паскаль, не рассказывал, что у вас здесь водятся призраки.

Паскаль глянул на Мэта, но не понял, к чему тот клонит.

— Призраки? Ну... а как им тут не быть? В старых домах они всегда водятся.

Мэту было ужасно любопытно, что же такого сказала Паскалю Панегира, но он, конечно, не мог вот так взять и спросить друга об этом. Пришлось продолжать разговор о призраках.

— Это понятно, вот только признаюсь, большинство из тех призраков, про которых мне рассказывали, не были злобными, их просто неправильно понимали.

Паскаль вздрогнул и мигом стряхнул угрюмое настроение.

— Что ты! Только не здешний призрак? Он, наверное, самый ужасный из всех призраков на свете!

— Верно, — довольно-таки спокойно проговорил сквайр. — И к тому же ты его не видел, ты только слыхал о нем. — Он повернулся к Мэту: — Мы считаем, что это призрак моего предка Спиро, того самого, который выстроил этот дом. Наверное, он думает, что он до сих пор тут хозяин.

— Что, не желает уходить?

— Ушел бы, если бы смог. Но он приколдован к той комнате, где умер.

Мэт усмехнулся:

— К той самой, куда вы хотели меня отправить ночевать, если бы я провинился, да?

— О нет, на самом деле я бы, конечно, не сделал этого! — прижал руки к груди хозяин, но Мэт ему ни капельки не поверил.

Оказавшись в конце концов в отведенной ему комнате, Мэт не сумел ни к чему придраться. Похоже, комната действительно предназначалась для гостей, поскольку тут явно впопыхах прибирались, а копоти в камине собралось столько, что ее слой просто-таки просился на радиоуглеродное датирование. Древние гобелены на стенах, казалось, того и гляди рассыплются, но вышивка была чудесная — стоило полюбоваться. На одной стене висела неплохая картина, вот только обнаженные красавицы, на вкус Мэта, смахивали на женщин из каменного века. Поразмыслив о том, почему его выселили из комнаты Паскаля, Мэт решил, что, вероятно, это было сделано по просьбе Панегиры. Мэт, в общем, не возражал, поскольку Паскаль во сне довольно внятно похрапывал. Только Мэт принялся раздеваться, как послышался стук в дверь. Мэт замер, не успев расстегнуть первую пуговицу, и тихо спросил:

— Кто там?

— Паскаль, — послышался приглушенный голос. — Впусти меня, умоляю!

Вот называется выселили! Мэт подошел к двери, отодвинул защелку и впустил Паскаля.

— А я думал, что ты собирался провести ночь в другом месте.

— Мэтью! — возмущенно вытаращил глаза Паскаль. — Неужели ты подумал, что честная девушка Панегира могла бы...

— Нет-нет, про нее я ничего не думал, я думал, что вот ты мог бы... — И Мэт, защищаясь, поднял руку, дабы предотвратить поток протестов. — Но теперь я вижу, что ошибся. Нет-нет, конечно, как ты мог бы сделать такое... с ней, я хотел сказать. Ну а о чем же вы говорили?

— Увы! — выдохнул Паскаль и мешком опустился на кровать, обхватив голову руками. — Она призналась, что я ей не противен, я ей даже нравлюсь, но она не нарушит волю отца!

— Значит, она не согласна бежать с тобой, да?

— Да, не согласна и говорит, что содрогается при мысли о жизни в нищете даже те несколько лет, покуда я смогу заработать и создать для нас достаток.

Мэт полагал, что на это уйдет больше, чем несколько лет, — по крайней мере для создания такого достатка, который Панегира считала бы приемлемым.