Кристофер Сташеф - Маг-менестрель Страница 53

Мэт полагал, что на это уйдет больше, чем несколько лет, — по крайней мере для создания такого достатка, который Панегира считала бы приемлемым.

— Значит, она любит пожить на широкую ногу?

Паскаль отрывисто кивнул.

— Не сказать, чтобы она обожала роскошь, но мысль о нищете ее пугает, и еще она боится за меня — что, дескать, будет со мной, если ее отец нас изловит.

Что ж, девушка хотя бы была честна и откровенна, правда, немного приукрасила свои чувства. Но... если чувства Паскаля такое приукрашивание ласкало, то...

— А сквайр Бесценини? От мысли о нем ее в дрожь не бросает?

Паскаль поежился.

— Она твердит, что считает его красивым, хотя я никак в толк не возьму почему!

— Есть женщины, которым нравятся мужчины постарше, — медленно проговорил Мэт. — Даже такие мужчины, что годятся им в отцы. То ли таких женщин тянет к силе, то ли к богатству. Для них это значит, что такой мужчина будет хорошим, так сказать, добытчиком. Это возможно, Паскаль.

Правда, положа руку на сердце, Мэт не сказал бы, что в случае с Панегирой дело обстоит именно так.

Молодой человек застонал и снова обхватил голову руками.

— Она думает, что он станет для нее послушным котеночком, что она сумеет уговорить его побывать вместе с ней при дворе короля Бонкорро!

— Чего только не способны сделать мужчины ради хорошенькой женушки! — вздохнул Мэт. — Но чтобы этот тип вывез ее ко двору... вряд ли. Он ведь простой сквайр в конце концов. Нет, Паскаль, она может и передумать.

— Но что заставит ее передумать? — воскликнул Паскаль.

— Рыцарство, — внятно и неторопливо проговорил Мэт. Должен же он подарить парню хоть искорку надежды. — Нужно стать либо рыцарем, либо оруженосцем, готовящимся в рыцари.

— Верно! — выпалил Паскаль, и глаза его сразу загорелись. — Женщины просто преклоняются перед военными. А уж рыцарь — это точно будет получше, чем престарелый сквайр, которому впереди уже ничего не светит.

«Престарелым» сквайра Бесценини Мэт все же называть бы не стал, однако он не собирался мешать Паскалю выпускать пар.

— Это верно, — подтвердил он. — На женщин всегда притягивающе действует военная форма, даже тогда, когда она выкована из железа.

На деле Мэт не слишком-то верил, что Паскалю удастся быстро подняться на ступень вверх по социальной лестнице, да и Панегира вряд ли обратит на это внимание, даже если попытка Паскаля стать рыцарем и окажется удачной. Судя по ее словам, она все-таки скорее предпочла бы пожилого богатого сквайра, нежели нищего молодого рыцаря. В общем и целом Мэт полагал, что Панегира не стоит той преданности, с которой к ней относился бедняга Паскаль. Но любовь и разум — две вещи несовместимые.

Вдруг пахнуло холодком, и свеча погасла. Мэт замер во внезапно наступившей темноте и спросил осторожно:

— Паскаль?

— А? — отозвался тот дрожащим голосом.

— Я разве оставлял окно открытым?

— А в этой комнате вообще нету окна!

Мэт только и успел подумать, что у хозяина дурацкое чувство юмора, как послышался слабый стон, в мгновение ока этот стон усилился, объял комнату и стал таким оглушительным, что заболели барабанные перепонки, а от кровати поднялась и нависла над Мэтом и Паскалем бледная фигура. Призрак ухмылялся, и по бороде его текли слюнки. Привидение было мужского пола. На нем поверх туники, подпоясанной широким мечом, был наброшен плащ, на груди красовался медальон на толстой цепочке. Вместо глаз чернели дыры, рот являл собой узкую щель. Но вот призрак перестал ухмыляться, открыл рот пошире, обнажились острые зубы. Призрак поднял над головой руки, его ногти превратились в хищные когтищи, готовые разорвать любого на части.

Паскаль вскрикнул и полез под кровать. Но оттуда кто-то завыл так жутко, что Паскаль начал резво пятиться задом, страшно крича. Следом за ним из-под кровати выскочила призрачная псина размером с немецкую овчарку.

— Спрячься за меня! — прошипел Мэт и на всякий случай встал между Паскалем и собакой — вдруг бы Паскаль со страху его не понял.

— Паршивец! — выругался призрак, но дал собаке знак, и та бросилась к Мэту и вцепилась зубами ему в икру. Мэту, конечно, стало страшно, но он постарался внушить себе, что эктоплазма — вещество, из которого состоят призраки, — не взаимодействует с протоплазмой, и в итоге почувствовал не боль, а всего лишь холодное прикосновение. Стараясь не думать об этом, он громко продекламировал:

Спаси нас, Господи, от призраков ужасных,От привидений и собачек бестелесных.Пускай они исчезнут безвозвратноИ впредь не возвращаются обратно!

Заклинание сработало! Собака завизжала так, словно у нее сломался хвост в пяти местах сразу, и почти одновременно с недовольно ворчащим призраком исчезла. Минуту стояла полная тишина.

— Друг Мэтью! — наконец нарушил молчание Паскаль дрожащим от страха голосом.

— Я здесь, — отозвался Мэт, стараясь придать своему голосу уверенность. — Стой на месте, Паскаль, сейчас я зажгу свечу.

— Нет, не зажигай! — послышался возмущенный голос призрака. — Убирайтесь вон из моей опочивальни! Ибо даже ваш Б... даже ваши молитвы не спасут вас от моего гнева!

— Ой, перестань! — нарочито небрежно бросил Мэт. — Если бы ты мог выстоять против Господа... — Призрак застонал, как от боли. — ...то ты бы не стал удирать, как только услыхал это слово! — закончил фразу Мэт. — А ведь это всего лишь слово. Я ведь даже не сказал точно, к кому обращаюсь! А представляешь, что бы я мог с тобой сотворить, если бы назвал имя Господа?

— А что бы я тогда с тобой сотворил бы, у-у-у! — заявил призрак, но угроза прозвучала как-то не слишком убедительно.

То есть настолько не убедительно, что Мэт ее попросту пропустил мимо ушей.

— Кстати, а чего это ты так раскипятился? Уж ты-то должен был разобраться, что мы тут просто в гостях!

— Тот человек, что с тобой, он моей крови!

— Вот чушь! Какая там у тебя кровь? Никакой крови у тебя не осталось! — На самом деле Мэт гадал, как это призрак догадался, что Паскаль — его родственник. В чем тут дело? Неужели эктоплазма хранит генетическую память? Или призраки способны читать коды ДНК? — А если и так, то ты, стало быть, знаешь, что он тут не живет, а раз мы гости, то выбирать нам не приходится — какую комнату дали, в той и ночуем. А потом, с чего это ты тут хозяйничаешь-то?

— Я построил этот дом!

— И завещал своему сыну, — закончил за призрака Мэт. — Так в чем же дело? Уж не поторопился ли он получить наследство?

В комнате на миг стало тихо-тихо и жутко. А потом призрак спросил голосом, способным остудить кровь в жилах: