Андрэ Нортон - Грифон торжествует Страница 53

Но в отличие от всех остальных металлических вещей в этой комнате, оно не рассыпалось в прах. Само кольцо было таким же твердым, будто сделанное только вчера, а камень был не похож ни на какой другой, какие я только видела в своей жизни. Мы, люди Долин, бедны на драгоценные вещи. У нас есть немного золота, приносимого речными потоками, у нас есть янтарь, который ценится весьма высоко. Только несколько самых богатых лордов могут позволить надевать на себя, и то только по большим празднествам, украшения с драгоценными камнями. Но в основном это были небольших размеров камни, отшлифованные, но неограненные. Тот же, что я держала сейчас в руках, совершенно отличался от них.

Этот камень (если только это был камень) был размером почти с мой большой палец, хотя само кольцо — довольно небольшое — явно предназначалось для женщины. Драгоценный камень был неогранен, да и не нужно было его подвергать обработке. Потому что он сам по себе по какой-то причуде природы походил на кошачью голову и светился смесью розового и желтого цветов, а когда я покрутила кольцо в руках, радужные сполохи пробежали по его поверхности. Я надела его на палец, который вошел в него, словно кольцо было сделано специально для меня — и никого другого, будто оно обнаружило свое законное место после долгих поисков.

Подойдя поближе к окну, я стала поворачивать руку то в одну сторону, то в другую, с удивлением рассматривая эту вещицу на темном фоне загорелой кожи с многочисленными следами порезов от колючек. Не зная, что это такое — но оно было моим! Я была уверена в этом, в том, что совсем не случайно кольцо точь-в-точь село на мой палец. Это был подарок именно для меня. Еще раз я повернула его на солнце, а затем услышала…

Вой, такой резкий и ясный, что сразу поняла, что он исходит снизу. Я выглянула наружу, на склон и дорогу. Обе кошки прыгали с камня на камень, обходя кусты, после чего исчезли в руинах внизу.

А там, дальше… по дороге скакал всадник. Всадник! Я увидела, как солнце отражается от его голубого шлема. Он был такой маленький и далекий, этот всадник в доспехах. Уж не его ли кошки приказали мне дожидаться? Керована?

Забыв обо всем, ведомая тем, что снедало меня все эти дни, я повернулась и побежала, поднимая облако пыли от чего у меня вновь перехватило дыхание, и я закашлялась, но не переставала бежать. Я должна была узнать, кто скачет по этой белой дороге. Я догадывалась, надеялась… но я должна была точно узнать!

Глава 14

КЕРОВАН

Я думал лишь об одном: Джойсан здесь, рядом со мной, возле этой белой дороги Прежних — выбравшаяся из той ловушки в темноте, в безопасности. А затем она оказалась в моих объятиях, и я изо всех сил прижал ее к себе, словно обеспечивая этим ей безопасность от самых страшных сил Тьмы, посланных против нас, — до тех пор, пока сам буду жив.

Она заплакала, и ее лицо стало влажным от слез, в то время как руками она обхватила мои плечи, и я даже сквозь кольчугу ощущал ее объятия. Наклонившись, чтобы найти ее губы, я почувствовал соленый привкус ее слез, забыл обо всем на свете, даже о том, как долго я скакал по этой пустынной земле. Во мне разгорался и бушевал огонь, пока мы так стояли, прижавшись друг к другу, позабыв обо всем остальном, кроме нас самих.

Но это не могло длиться вечно. Я слегка отстранился от нее, вспомнив, кто я такой и почему не могу дольше испытывать такую огромную радость от нашей встречи. Пора было снова надевать на себя внутреннюю броню, но не для собственной защиты, а ради нее.

Но Джойсан продолжала обнимать меня, и лишь слегка отодвинулась, так, чтобы прямо посмотреть мне в лицо, когда ее всхлипывания перешли в неровные вздохи.

— Керован… и в самом деле Керован… — почти шепотом произнесла она.

И только она произнесла мое имя, как эти чары разрушились. Я попытался отодвинуться в сторону, но она не позволила мне этого сделать. Лишь покачивала головой с одного бока на другой, словно ребенок, который не хочет отказаться от полюбившейся ему игрушки.

— Нет, ты не должен вновь покинуть меня! Ты был здесь… и теперь снова пытаешься оставить меня одну… Но ты не должен этого делать!

Я был здесь? Что она имеет в виду? И тут теплота, все еще ощущаемая мною, объяснила мне это. Оболочка, которая была Керованом, теперь пробудилась к жизни. Все мои благие намерения, осознавание того, что это неправильно, что я меченый — все это вдруг начало рушиться под наплывом этой теплоты, этих ее слов…

Сжав зубы, я положил руки на ее запястья. Прилагая все силы, которые я мог только собрать, я попытался вырваться из ее объятий, отдалиться от нее. Но все так же покачивая головой, она теперь еще и изгибалась в моих объятиях, боролась со мной, как если бы была одной из этих коричнево-красных кошек.

— Нет! — воскликнула она громче. — Ты что, не понимаешь? Тебе никогда не освободиться от меня… тебе не удастся этого. Мы… мы должны быть…

Она запнулась. Не знаю, что выражало мое лицо, но ее лицо исказило отчаяние. А потом ее плечи обмякли, руки безвольно повисли в моих объятиях. Именно она первой и отодвинулась в сторону.

— Позволь мне уйти, — сказала она тихим голосом. — Я больше не буду причинять тебе хлопот. Я думала, что, — ее голос стал неразборчив; она подняла одну руку, чтобы смахнуть появившиеся слезы, а затем откинула голову назад, и волосы в беспорядке слетели с ее глаз, в сторону от лица.

Я не мог говорить, и потребовалась вся моя решимость, чтобы подавить бушевавшее во мне желание. Я мог только стоять… в одиночестве. Она приподняла подбородок, и в глазах ее засветилась решимость. В осанке, голосе девушки чувствовались такая воля и самоуверенность, что они, должно быть, являлись такими же надежными телохранителями, как доспехи.

— У меня совсем нет чувства собственного достоинства, — сказала она, хотя каждый дюйм выпрямившегося в напряжении тела противоречил ее словам. — Я слышу твой голос, говорящий: «Ты не моя леди, я не желаю быть твоим повелителем», — но я не могу принять этих слов как сделала бы любая другая женщина. Потому-то я и отправилась вслед за тобою, ибо мне невыносима сама мысль, что я живу без тебя. Поэтому, если ты снова откажешься от меня и ускачешь туда, куда отправил тебя Имгри — хотя откуда у него право приказывать таким, как ты: «делай то или делай это», — то я последую за тобой. Даже если тебя проклянут за твои поступки.

Она внимательно рассматривала меня сузившимися глазами, а я все еще не мог найти силы, чтобы хоть что-то ответить ей. Если я не могу управлять своим внутренним «я», как тогда я могу защищаться от нее? Когда у меня внутри разгорается мятеж?