Генри Каттнер - Источник миров Страница 53

— Конечно, нет. Я пустился в путешествие вместе с остальными. Я…

— Ты рассыпался в пыль, — нетерпеливо заметил Пайнтер.

— Погоди, мне показалось… кажется, я заметил что-то в толпе возле тебя. Включи снова.

Вспыхнул экран со сценой на холме. Камера дрогнула и поехала чуть влево, остановившись на человеке, который только что появился в кадре.

Де Калб! Нет, не Де Калб, Белем!

Он повернулся к камере, и я увидел, как свет отражается от его блестящих металлических глаз. Освещение вновь стало красноватым. Толпа всколыхнулась, сгрудилась вокруг меня, точнее моего двойника, когда тот упал. Белем покачнулся, но холодный мозг механдроида собрал все свои ресурсы, чтобы противостоять тому, что нарушало его целостность, и механдроид сделал то, что не сумел человек. Он пошатнулся, оперся рукой о камень, затем согнулся и спрятал лицо в ладони. Уже через четверть минуты он поднялся и спокойно пошел к передатчику. Шел он твердым шагом, но на лице его было заметно замешательство.

Пайнтер прошептал мне на ухо:

— Вот как все было с ним!

В глубине моего мозга шевельнулось удивление. Белем тоже смотрел фильм через мои глаза и произнес почти то же, что и Пайнтер:

— Так вот как это происходило! Кажется, теперь я почти все понял.

16. Подземелье

В Лебедином Саду стояла тишина. Пайнтер снял со своей головы шлем и задумчиво смотрел на меня. Я смотрел в лицо полковника Муррея, но встречал взгляд Пайнтера, рожденного в 111 году на Колханне. Наконец он заговорил.

— В пещере спали четверо, и четверо же потеряли сознание в тот миг, когда тела рассыпались. Это говорит о том, что мы не просто внешние двойники тех аннигилировавшихся путешественников во времени. Больше я пока ничего сказать не могу, сам не понимаю этого до конца. Сейчас над этим работают мыслящие машины, и скоро у нас будет результат их анализа. Кортленд, когда мы обменивались мыслями, я заметил кое-что… Топаз — двойник женщины в пещере?

— Да, она двойник доктора Эссен, — сказал я, — больше того, я думаю, что это она и есть.

Про себя я никак не мог понять, у всех есть личностные двойники, кроме меня. Тем не менее я видел, как рассыпался Джерри Кортленд. Это может означать только то, что мой двойник — человек без имени. Он пришел туда ниоткуда, упал в обморок, а проснулся уже Джерри Кортлендом, то есть мною. Я больше никогда не осмелюсь уснуть в этом мире от страха проснуться не собой! Я видел, как я рассыпался в пещере по причине, мне непонятной. Я мертв. Когда этот человек проснется, я… я…

— Ол-райт, Кортленд, — сухо сказал Пайнтер. — Я оставлю тебя здесь на час. По крайней мере, здесь ты в безопасности. Топаз сейчас придет к тебе.

— Я пленник?

— Нет, не совсем, — он улыбнулся мне сочувственно. — Ты хочешь того же, чего хотим и мы все — ответов на вопросы. Я думаю ты сказал правду. Я уверен в этом, если в данной ситуации можно хоть в чем-то быть уверенным. Конечно, может быть, ты умеешь скрывать свои мысли… Некоторое время мы будем наблюдать за тобой, пока не выясним подробности. Топаз через час приведет тебя ко мне, я надеюсь, что к тому времени буду иметь ответы на вопросы.

Он попрощался со мной, повернулся и исчез в зарослях, направляясь к передатчику. Я не мог понять, почему он не убил меня. Он ведь не мог не понять, что в пещере нас было не четверо, а пятеро. Пятый… самый опасный убийца в Галактике. Некрон-убийца прибыл вместе со мною. Я не знаю, как именно, но это так же верно, как то, что я не Джереми Кортленд, а черт знает кто, какое-то безымянное существо, пришедшее неизвестно откуда и неизвестно зачем. Инфекция была во мне, но где? В теле? В мозгу? В памяти? Я не знал, но понимал, что в любой момент могу ощутить взрыв энергии, который будет означать смерть. Еще одну смерть.

Пайнтер тоже знал это — он прочел об этом в моей памяти. Конечно, он не был человеком, решающим все, но когда он доложит обо всем на Совете, там долго размышлять не станут и решат просто убить Кортленда. Так бы поступил я на их месте и был бы прав. Мне же предложили ждать. Чего? Казни?

Мне захотелось рассмеяться, когда я вспомнил, какой сложной мне казалась жизнь в моем мире. А ведь мне приходилось иметь дело с одним временем и с одним пространством. С одним Джерри Кортлендом! Но я и тогда не мог справиться с собой: в сидении моего тобоггана торчала заноза. Теперь Джерри Кортленд мертв и превратился в горстку пыли на полу пещеры где-то в чужом мире.

В этом нет логики? Разумеется. Но и ситуация, в которую я попал, сродни иррациональной. Реальность и нереальность… Я увидел в потоке бледно-зеленый апельсин, достал его и откусил. Во рту возник вкус алкоголя, необычайно восхитительный. Сок потек в мое горло и…

— Это опасно, — внезапно сказал голос в моем мозгу.

Я сжал руками голову, чисто импульсивно, как бы стараясь выдавить из моего мозга это. Он был там — Де Калб — Белем, — со своими холодными металлическими глазами, смотрящими на мир через мои глаза своими металлическими холодными мыслями.

— Ты можешь читать мои мысли? — спросил я вслух.

— Только, когда ты стараешься, чтобы я их понял, как сейчас. Этот плод, который ты ешь, затуманивает разум. Выброси его, теперь я буду руководить тобой.

Я из упрямства откусил еще кусок плода. «Никто не приглашал его в мой мозг», — подумал я как бы со стороны. Прекрасный Лебединый Сад уплывал куда-то вдаль. У меня не было причин доверять ни Де Калбу, ни Белему. Мне совсем не нравились методы наглого механдроида. Он силой проник в мой мозг, бесцеремонно занял там кресло наблюдателя-шпиона и еще осмеливается давать мне указания. Лучше бы он занялся чем-нибудь другим. Я бы, например, с удовольствием заглянул в мозг Топаз. Она не только очень красива, но и непредсказуема в своем поведении, как дикая кошка. Я много бы дал, чтобы узнать, что она думает обо мне. Думаю, что я был бы приятно удивлен, — я же видел, как она улыбается мне. А что касается Пайнтера, то я и так прекрасно знаю таких людей. Вечное стремление к абсолютной истине. Из них получаются фанатики. Этот человек не позволит мне остаться самим собой, я уверен в этом.

— Брось плод, — говорил мне Белем. — Брось его!

Я и не думал слушаться его. Напротив, я решительно вознамерился откусить еще кусок, но рука моя не повиновалась мне. Я вообще не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Плод просто выпал из моих пальцев и упал в поток. С сожалением я смотрел, как он скрылся за излучиной.

— Видишь тот пурпурный плод? — спросил голос. — Вон появился из-за поворота, возьми его.