Ричард Кнаак - Право по рождению Страница 54

Сны — особенно кошмары — могли служить также предостережением.

Лилия знала лишь то, о чём эти предостережения. Но она не знала, откуда они исходят. Она сделала всё возможное, чтобы скрыть своё присутствие от тех, кто может её узнать. Безусловно, они теперь могут подозревать что-то, но они тоже должны действовать осторожно. Иначе всё может открыться Высшему Небу. Никто, даже он, не хочет, чтобы оно обнаружило существование Санктуария.

Поэтому она всё ещё была в выигрыше, по крайней мере, насколько она могла судить.

Но этот сон продолжал тревожить её. Не похоже это было на чью-то попытку сорвать её планы… Но что же ещё это могло быть?

«Это не имеет значения» — сказала она себе. Она владеет ситуацией. Это она пробудила силу нефалемов в глупце подле себя, и с его помощью она поднимет её в каждом смертном. Ничто не остановит её.

А если Ульдиссиан уль-Диомед в какой-то момент перестанет быть послушной марионеткой, Лилия просто убьёт его и найдёт другого простофилю. В конце концов, на свете столько мужчин…

Глава четырнадцатая

Ещё четыре дня прошло в Парте, и за эти дни Ульдиссиан ещё больше здесь прижился. Кеджан всё ещё оставался будущей целью, но эта цель отодвигалась всё дальше с каждым проходившим днём.

Помимо городских жителей стали подходить люди с фермерских земель и меньших поселений в радиусе дня пути в округе — новости доходили до них от тех, к кому уже прикоснулся Ульдиссиан. Естественно, он приветствовал каждого вновь прибывшего и делал всё, что в его силах. Хотя дело продвигалось медленно, теперь у него было подтверждение его слов; не считая Ромия, где-то ещё у пары дюжин других проявились признаки силы. Эти признаки разнились от исцеления небольших ран или цветения цветов до внезапной способности девочки подзывать птиц, чтобы те сели ей на руку. Все были разные. Сам Ульдиссиан восхищался всё больше и часть времени тратил на то, чтобы разобраться, почему для этого это работает так, а для другого — этак.

Кошмар к нему больше не возвращался и, столь занятый делами, он вскоре позабыл его. Тем временем ряды стали пополняться иным, самым неожиданным образом. Парта была торговым городом, и потому для оказавшихся поблизости путников и торговцев было обычным делом остановиться здесь. Они неизбежно втягивались в общий ажиотаж, и многие чисто из любопытства просили Ульдиссиана прикоснуться к ним. Не все, конечно, как пока и жители самой Парты. Тем не менее, отказывающихся становилось всё меньше с каждым новым «чудом», вроде того, когда дочь вернула зрение своему престарелому отцу, сначала даже не осознав этого. Опять же, хотя она не могла повторить это действие, Ульдиссиан не мог не думать о том, что очень многие ещё только ожидают воссоединения с ним.

Несмотря на коренные изменения внутри них, большинство горожан пытались продолжать жить обычной жизнью. Что ещё им оставалось делать? Урожай всё ещё нужно было собирать, детей всё ещё нужно было кормить. Мастер Этон сам признался, что получает удовольствие от своей работы, особенно после того, как несколько лет назад умерла его жена и в прошлом году два старших сына отправились в Кеджан.

Собственно, из-за этого удовольствия он и должен был оставить своих гостей грядущим вечером:

— Я прошу извинить меня, славный Ульдиссиан, за то, что меня не будет вечером. Старый друг и собрат по торговле хочет, чтобы я посетил его обоз и посмотрел на последние приобретения! Как и я, он ощутил твоё прикосновение, но, как и я… В общем, он тоже торговец в душе!

— Не стоит извиняться, мастер Этон. Вы и так были более чем добры. Вы так много сделали.

— Это я-то? Я? — рассмеялся старик. — Ох, Ульдиссиан, ты, наверное, самый скромный человек из всех, которых я знал! Я сделал так много! А ты всего лишь навсегда изменил жизни всех живущих здесь!

Этон ушёл, всё ещё смеясь, и Ульдиссиан остался немного смущённым.

Лилия позднее попыталась привести в порядок чувства Ульдиссиана:

— Ты должен радоваться! Ты просто был собой, любовь моя! Здесь нечего стесняться! — она поцеловала его. — Но это правда, ты удивительно скромный.

— Возможно… — он вдруг почувствовал тревогу. — Мне нужно пройтись.

— Куда мы пойдём?

— Лилия, я хотел бы пройтись один, — с возрастающим беспокойством ответил Ульдиссиан.

— В Парте? — казалось, это заявление позабавило её. — Осмелюсь предположить, что ты не зайдёшь очень далеко, дорогой Ульдиссиан, но попробуй. Желаю удачи.

Он знал, что она имеет в виду. Сразу, как только один человек замечал его, вокруг него тут же, как по волшебству, собиралась толпа. И всё же, ночь была лучшей порой для попытки. Большинство людей, должно быть, уже вернулись в свои дома. Постоялые дворы и таверны всё ещё будут открыты, но Ульдиссиан намерен обходить их стороной.

— Я просто пройдусь по улице направо от имения, а затем, скорее всего, сразу вернусь назад.

— Бедный Ульдиссиан! Ты не должен докладывать мне о каждом своём шаге! — Лилия наградила его очередным долгим поцелуем. — Я желаю тебе расслабляющей прогулки!

Скажи так кто-нибудь другой, Ульдиссиан подумал бы, что над ним насмехаются, но от неё Ульдиссиан ощущал лишь заботу и любовь. В который раз он подумал, какая же это удача, что он нашёл её. Словно такова была воля судьбы.

После ещё одного, возможно, ещё более страстного третьего поцелуя он оставил её в рабочем кабинете мастера Этона. Ульдиссиану хотелось сначала найти своего брата, но он подозревал, что, как и в предыдущие разы, он не найдёт Мендельна поблизости. Хотя всё остальное вроде бы вставало по местам, они с Мендельном продолжали всё больше отдаляться друг от друга. Ещё более усугубило положение то, что во все разы, когда Ульдиссиан имел возможность поговорить со своим братом, его прерывали новые просители. Не в силах отказать им, он так несколько раз упустил драгоценную возможность.

Но время должно прийти. С Мендельном что-то было не так. Ульдиссиан чувствовал это. Младший брат скрывал что-то важное. Что́ именно, возможно, знал только Ахилий, но лучник тоже умудрялся не быть на месте, когда Ульдиссиан хотел увидеться с ним. Видно, даже присутствие Серентии на собраниях не удерживало Ахилия рядом.

В который раз Ульдиссиан поклялся сам себе, что всё это вскоре изменится. Каким-то образом ему удастся добраться до правды. А теперь ему нужно очистить разум и расслабиться.

Ночной воздух помог практически сразу. Когда он достиг ворот наружу, люди Этона беззвучно салютовали ему. Как и многие другие, они ощущали пробуждение внутри себя, но при этом находили наиболее удобным заниматься своими прежними делами. К счастью, они уже привыкли уважать уединение Ульдиссиана.