Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рауграф Страница 56

– Если вы готовы, – сказал я громко, – то и я готов. Но только к разумным речам. Подчеркиваю, разумным! Козыряние титулами оставим для тех, кто… ну, вы понимаете.

Они понимали или в этот раз поняли, сметливые послы, даже несмотря на то, что герцоги. И быстро ориентируются в меняющейся ситуации. Мне бы таких, а то прут прямо, как крокодилы, которым хвосты мешают пятиться. Даже не смотрят, что по бокам то и дело выпрыгивают куда проходимее тропки.

Сэр Боэмунд, который герцог Фонтенийский, медленно наклонил голову.

– Мы готовы к плодотворному диалогу, – проговорил он с застывшим лицом. – К обоюдной пользе.

А герцог Алан де Сен-Валери уточнил:

– И к разрешению некоторых досадных противоречий, которые, я уверен, просто случайны.

– Хорошо, – сказал я. – Приступим.

Мои рыцари, даже граф Ришар, поглядывали на меня со все возрастающим уважением. Я говорил с послами искренне и убедительно, соглашался и призывал Господа в свидетели, объяснял сложные моменты взаимоотношений, но ухитрился ничего ровным счетом не сказать, в таких случаях говорят, что обмен мнениями был плодотворным, а дискуссия очень полезной.

Герцоги прокалывались чаще, хотя хороши, очень хороши, однако за ними нет того пласта культуры, как у меня, когда врать постоянно и с честными глазами просто жизненная необходимость для выживания, все так делают, и сейчас я чувствовал себя в этом мире, как щука среди плотвичек.

Наконец сэр Жерар, уловив мой незаметный для других сигнал, поднялся и провозгласил:

– На сегодня аудиенция закончена. У его светлости запланирован осмотр партии луков из Армландии. Ваша светлость…

Я кивнул:

– Ты прав, сэр Жерар. Уже даже опаздываю. Сэр Боэмунд, сэр Алан… был рад пообщаться. Надеюсь, вы в точности донесете мою точку зрения до Его Величества.

Сэр Боэмунд ни одним движением не показал, что глубоко разочарован нулевым успехом переговоров, учтиво поклонился:

– Ваша светлость, будьте уверены…

У сэра Алана нервно дернулась щека, но тоже глазом не моргнул, когда заставил себя светски улыбнуться и ответить крайне вежливо:

– Сэр Ричард, мы представим Его Величеству самый полный и точный отчет.

– Надеюсь на это, – сказал я милостиво.

Мои лорды молча и озадаченно наблюдали такой странный конец аудиенции, а когда герцоги ушли, граф Ришар поинтересовался негромко:

– И к чему пришли? О чем договорились?

– И я не понял, – честно признался Альвар.

Барон Альбрехт промолчал, но и его взгляд говорил ясно, что я где-то сбрендил.

– Ни о чем, – ответил я. – Мы договорились ни о чем.

Граф Ришар посмотрел с укором:

– Но почему? Какой тогда смысл?

– Смысл в том, – сказал я, – что нам обоим нужно продемонстрировать императору некоторое сближение. Он терпеть не может войн и конфликтов в его империи, такое должно происходить только по его указу!.. Но и Кейдан не хочет уступать ни на йоту, и мне ему уступать незачем, так как у меня в руках аргумент, который я весьма наглядно предъявил послам.

Сэр Растер прогудел разочарованно:

– А я уж думал, о чем-то важном сумели… Так красиво и долго вещали и вы, и они, что я вздремнул малость. Значит, они возвращаются ни с чем?

Я покачал головой, в глазах укоризна:

– Сэр Растер! Вы же понимаете, дипломаты всегда возвращаются с результатами. Сейчас результат в том, что результата нет, это тоже результат. На его основании будет разрабатываться вторая попытка… Но мы, надеюсь, будем в это время в Гандерсгейме, так что аудиенция будет отложена на неопределенное время. Что нам на руку. Если, конечно, сумеем упрочить свои позиции, а не ослабить…

– А-а-а, – протянул Растер довольно, – ну, тогда пир по этому случаю!

В большом зале, где проходят пиры, на спинках всех кресел большие королевские гербы, вышитые золотом. Мои лорды с первого же дня бурчали, откидываясь на них спинами, кое-кто предлагал спороть все до одного, другие возражали на том основании, что это пока поспешный шаг. Если уж менять, то на что-то такое же значимое или более известное.

Сегодня я с порога обратил внимание, что кресла обтянуты дорогим красным шелком, все цветисто и празднично, гербов нет вообще, практичная полумера, а если майордом одобрит, можно будет поменять обивку еще раз, уже с его гербом..

Я пробормотал:

– Куно распорядился?

Сэр Чарльз ответил с поклоном:

– Я велел.

– Зачем?

Он ответил задумчиво:

– Стилисты подсказали. Дескать, что занадто, то не здраво. Перебор с этими гербами. Не возвеличение, а умаление королевского достоинства. Еще бы на сиденьях разместили!

– Ага, – сказал я, – значит, за общую эстетику переживаете? Ну тогда ладно. Если хочу прослыть покровителем искусств, надо прислушиваться к мнению художников.

На пиру бесконечно празднично одетые слуги подносили на широких подносах роскошно украшенные блюда, гости на некоторые указывали небрежно пальцем, другие отправляли после беглого взгляда прочь, но обычно даже из лучших блюд велели переложить себе лишь самую лакомую часть.

И смеялись несколько натянуто, зато громко и долго, постепенно привыкая и к чрезмерной роскоши, и к изобилию, и к раскованности местных женщин, даже замужних дам.

К моему уху наклонился сэр Жерар, лицо таинственное:

– Сэр Ричард…

– Ну? – спросил я почти враждебно, еще помню, как подставили с этой дурацкой короной герцога, как вспомню, так уши будто обливают кипятком. – Чего?

– В соседней комнате…

– Ну говори же, – прошипел я. – Чего тянешь?

– Вам лучше взглянуть самому.

Заинтригованный против желания, я воздел себя из тронного кресла, помахал рукой, мол, пируйте, щас вернусь, вышел вслед за ним.

Посреди комнаты стоит смирно женщина, при нашем появлении повернулась, торопливо присела в реверансе.

– Розамунда Клиффорд, – произнес сэр Жерар донельзя почтительно, – дочь лорда Тибо, графа Блуа. Позвольте вас представить его светлости…

Я кивнул, рассматривая ее внимательно.

– Леди Розамунда…

– Ваша светлость, – прошелестела она и опустила глазки, чтобы не мешать мне заглядывать в ее низкий вырез платья.

Невысокого роста, почти дюймовочка, а это не совсем, не совсем то, что надо. Королева или даже принцесса должна быть обязательно высокой, стройной и с надменно гордым взглядом. Мелкими и бойкими могут быть только служанки, даже фрейлинам полагается быть ростом выше и с виду позначительнее. Хотя да, вот такие мелкие нам нравятся больше, это понятно. Мы в их присутствии можем не привставать на цыпочки, не прибивать себе на обувь каблуки повыше, не раздвигать плечи. А если еще и дура, то вообще полное и ничем не замутненное мужское счастье.