Павел Марушкин - Музыка джунглей Страница 56

– Всё правильно, происходит нормальная переоценка, – с умным видом ответил ему Иннот. – Ложное и сиюминутное уступает позиции вечным ценностям. Он ещё забыл упомянуть… э-э… полную сковородку жареной картошки – маслице шипит, брызгается… Да и постель с крахмальными белоснежными простынями туда же относится…

– Прекратите надо мной издеваться! – нервно хихикнул Кактус. – Как будто сами не об этом мечтаете!

– Не без того, – согласился Громила.

Отдохнув, друзья вновь навьючили на себя рюкзаки. Битва с колючками возобновилась. Предсказанные Джихад полчаса в результате обернулись двумя; однако идея была верна – ежевичные заросли вскоре поредели, уступая место разбросанным то тут, то там камням.

– Ну вот, теперь совсем другое дело! – обрадованно пробасил Громила, осматриваясь.

По левую руку возвышалась гладкая каменная стена. Скорее всего, это что-то вроде столовой горы, решил про себя Иннот. Некоторое время можно будет идти вдоль неё, а потом снова придётся нырять в джунгли. Он задрал голову. Над краем скалы курчавилась какая-то зелень, плети лиан спускались вниз, цепляясь за малейшие неровности в камне.

– Как вы думаете, сколько здесь будет высоты?

– Метров сто, наверное. Если не все сто пятьдесят, – на глаз определил Кактус. – Ну что, пошли?

– Пошли, – согласился Иннот, но тут же вдруг объявил: – Нет, стоп. Привал.

– Что так? – удивилась Джихад.

– Потому что вот…

Иннот сделал шаг в сторону и поддал ногой пустую консервную банку – та звонко забренчала, перекатываясь по камням.

– Эге… – Громила смерил взглядом расстояние до верха. – И что теперь?

– По плану, – пожал плечами Иннот. – Разбиваем лагерь, готовим еду. Ближе к вечеру можно будет даже немножко помузыканить.

– Выходит, мы пришли? – удивился Кактус. – А как же компас?

– Возможно, Хлю где-то наверху, – сказал Иннот, демонстрируя монету. – Видишь, условная линия задевает край этой горы. Может, он где-то там. Во всяком случае, интуиция мне подсказывает, что мы здесь не одни.

– Как будем действовать? – невольно понижая голос, спросил Кактус.

– Мы – мирные музыканты. Позволим захватить себя в плен. Не сопротивляться, понятно? Тебя это особенно касается: не вздумай дать волю своим здоровым инстинктам и выпустить шипы. Пускай нас даже побьют немного; впрочем, я думаю, до этого не дойдёт. Помните о главном: никто не должен раньше времени догадаться, кто мы такие на самом деле.

– Наверное, они нападут на нас ночью, – задумчиво сказала Джихад. – По крайней мере, я бы именно так и сделала.

– Скорее всего, так и будет.

Лагерь решено было разбить не под самой скалой, а на некотором расстоянии от неё. Подходящее место нашлось довольно быстро: плоская базальтовая плита. Каюкеры быстренько натаскали сушняка, благо среди камней его было достаточно. Кактус и здесь отличился, едва не схватив за хвост здоровенную змею; прибежавший на вопль ужаса Иннот застал друга в угнетённом состоянии духа.

– Представляешь, с виду она выглядела точь-в-точь как сухая ветка, – дрожащим голосом объяснял Кактус. – Я почти коснулся её, и тут она зашипела и уползла!

– Дуракам везёт… – коротко, но ёмко высказался Иннот.

Воду искать не стали; кое-какой запас ещё имелся. За время пути друзья несколько раз попадали под ливень, и наполнить фляги не представляло труда.

– Может, здесь уже давно никого и нету? – тихонько размышлял вслух Громила, попивая компот из сухофруктов.

Иннот раскурил свою трубочку.

– Банка-то новая совсем, – ответил он, выпустив колечко дыма. – Ещё заржаветь не успела. А сбросили её явно сверху. Стало быть, что?

– Стало быть, ещё недавно там кто-то был, – подхватила Джихад. – И не просто был, а лакомился консервами. И этот кто-то, скорее всего, не пешком сюда пожаловал, иначе какой смысл тащить сквозь джунгли тяжелые металлические банки?

– Да, башка у вас варит… Надо бы завтра, если ничего не случится, обойти эту гору кругом. Может, ещё какие следы обнаружатся.

– Случится, – буркнул Иннот. – Говорю же, предчувствие у меня.

Сидеть и ждать нападения было неприятно и скучно. Каюкеры вскоре задремали – все, кроме Громилы. Обезьянец время от времени подбрасывал в костёр веточки и задумчиво смотрел на огонь.

Солнце стало клониться к горизонту. Иннот вылез из-под брезента, потянулся, сделал несколько движений, разминая позвоночник, и с ухмылкой посмотрел на остальных.

– Ну что, лабухи? А не сбацать ли нам чего-нибудь этакое?

– Чего сбацать? – зевнула Джихад.

– Ну, как чего? Разумеется, джанги! Поторопим немножко наших таинственных консервоедов!

– Сначала чайку попьём.

– Всё-таки вкуснее, чем Афинофоно, никто не заваривает.

– Сейчас он бы нам пригодился… Сразу бы узнали, есть ли кто-нибудь рядом.

– Так это и я могу сказать, – оживился Иннот. – Ну-ка…

Он закрыл глаза и сосредоточился. Зелёные патлы зашевелились, распушились вокруг головы.

– Ух ты! – тихонько удивилась Джихад.

– Поздравляю: мы-таки удостоились внимания. Правда, я не могу с точностью сказать, кто это: человек или зверь. Но если зверь, то крупный.

– И где же он? – поёжился Кактус.

– Он… Только не смотри туда… Примерно на четыре часа от меня.

– За правым плечом, стало быть… И далеко?

– Не очень. Метров сто, наверное.

– Как ты это делаешь?! – заинтригованно спросила Джихад.

– Электромагнитные колебания, изменение индуктивности… Джи, мне довольно сложно объяснить; просто я всё это чувствую.

– Так… Друзья, с этой минуты все разговоры только о музыке, – тихонько призвал к порядку Громила. – Как слышите, приём…

– Вас понял…

– А давайте, в самом деле, сыграем! – И Кактус вытянул из кармана свою губную гармонику.

Громила подсел поближе к барабану и выбил на нём пальцами глуховатую дробь.

– Иннот, у тебя струны, часом, не размякли?

– Обижаешь, дорогой… Какой же джанги поставит на своё банджо металлические струны!

– А из чего они у тебя?

– Из кошачьих кишок…

– Фу! – Джихад сморщила нос. – Какие вы гадости говорите, мальчики…

– Ну я же не виноват, что именно этот материал идёт на струны, – пожал плечами Иннот. – Зато заклятье Мооса им нипочём.

Он стал тихонько наигрывать. Умница Громила моментально подстроился, потом включился Кактус – взревывания его гармошки, резкие и визгливые, тем не менее, каким-то образом вдруг вплелись в общую мелодию. Последней вступила Джихад, выстукивая ведьмиными челюстями на удивление сложную тему – тонкие руки девушки так и плясали, то взлетая над головой, то опускаясь на колени. Иннот ухмыльнулся и резко ударил по струнам.