Вероника Иванова - Раскрыть ладони Страница 58

— А попробуйте этот шёлк: он на ощупь нежен и мягок, словно...

— Словно ваши губки, любезная dyesi!

Служка ткацкой лавки зарделась ярче алого шнура, который я уже с минуту теребил в пальцах, а паренёк, отвесивший неуклюжий комплимент, ко всему прочему ещё и глупо хихикнул.

Веселятся, дети. Играют во взрослых. Ему не больше девятнадцати, а она, похоже, только-только отметила шестнадцатилетие. Оба юные, забавные, милые, но отнюдь не наивные. Я в их годы был не в пример тупее. По крайней мере, увидев прелестную девицу, не подумал бы, что нужно тащить её в постель или хотя бы в укромный уголок. Да и сейчас не думаю, что уж там. У меня мысли сегодня о работе. Только о ней. Поэтому, едва поймав мой взгляд, служка остановилась на полпути, заменив игривую улыбку безразлично-услужливой, а с этим безусым любезничает... Сколько уже? Четверть часа, не меньше. Впрочем, оно мне на руку.

Да, пожалуй, именно этот шнур и возьму. Что желала Тень? «Весёлую вдову»? Будет такая, что обхохочешься. Обтяну рукоять, а если настроение позволит, вывяжу на ней узелками что-нибудь заковыристое. Или обидное. Ну уж непристойное, это точно! Благо, настроение соответствующее.

Почему всё внутри дрожит? Я ведь не боюсь на этот раз. Чего бояться-то? Всё, что требуется, снять охранное заклинание с окна. Конечно, само по себе дело не простое, но и не слишком хитрое, было бы время. Кстати, если дядя обманет и не отвлечёт слуг и домочадцев Райта на нужное количество минут, могу с чистой совестью ничего не делать. И упрекнуть меня будет не в чем. Правда, с большим удовольствием я бы выполнил всё порученное в точности.

Нехорошо красть или помогать ворам? Наверное. Но у меня с хозяином Виноградного дома личные счёты. Да, силёнок, чтобы отомстить за унижение, немного, но удобный случай подвернулся, и теперь грешно сомневаться и отступать. Только вперёд! Да и риска нет никакого: сниму чары, спокойненько уйду, а уж кто полезет в окно и когда, меня не волнует. Скорее всего, кража намечена на позднюю ночь, чтобы большая часть обитателей дома в это время крепко спала. Нет, волноваться мне совершенно не о чем.

Кроме одного. Как именно дядя сдержит своё слово? Забудет о моём существовании? Было бы замечательно. На большее рассчитывать не буду. А чтобы не возникло даже возможности обвинения, сделаю всё так, чтобы охранное заклинание снова вернулось на своё место после того, как ограбление будет совершено. Скажем, к утру. Всё равно ведь раньше не хватятся пропажи? Да и потом вряд ли. Вот только если Райт догадается, что я причастен к воровским делам... Постарается отплатить сторицей. Но там мы уже посмотрим, кто кого! Ведь если верить словам господина старшего распорядителя, Амиели станет совершенно безобиден, как только в руки Анклава вернётся давний договор.

— Какая неожиданная встреча... Как поживаете, dyen Маллет?

Увлечённый азартными размышлениями, я и не заметил, как она вошла в лавку и оказалась совсем рядом со мной. Всё такая же дородная и расплывшаяся, только лицо кажется измождённым и от того словно похудевшим. А под глазами пролегли сероватые тени, совсем не свойственные прежнему пышущему здоровьем облику.

— Как и всегда, любезная dyesi. Как и всегда.

Карин перевела взгляд на развешанные на стене отрезы тканей. Да, и по профилю заметно, как женщина осунулась. Такое бывает либо после долгой болезни, либо... После болезненных переживаний. Первой взяться было неоткуда, зато вторые возникли не без моего участия. И очень возможно, только по моей вине.

— А как поживаете вы, dyesi? С торговлей всё хорошо?

— Да уж какая тут торговля... Хотя, врать не буду, люди стали чаще захаживать. Всем охота посмотреть, где служил человек, так страшно закончивший свои дни.

— Мне очень жаль, dyesi. Правда, жаль. И я хотел бы извиниться перед вами.

— За что же? — всплеснула руками купчиха. — Это я, я должна во всём виниться! Это же только из-за меня всё случилось!

Ну уж, так-таки и из-за неё... Глупо взваливать ответственность за смерть Харти на бедную женщину, ослеплённую ревностью. Хотя, разве я давал повод? Разве уверял, что влюблён? Обещал хранить верность? Ни разу. Ни полусловом. Ни полувзглядом.

— Dyesi, вы совершенно ни в чём не...

— Ой, только не жалейте глупую старуху! Надо было мне думать хорошенько, да не забывать, кто из нас кто. Вот всего на минутку вообразила невесть что, и сразу...

— Вы вовсе не старуха, dyesi Карин. А виной вашего воображения стало моё недостойное поведение.

Она выслушала внимательно, но после всё равно упрямо качнула головой:

— Недостойное? Да тот же Харти мне такие мерзости на ушко шептал, аж тошно становилось!

Любопытное открытие. Мой скромный приятель, оказывается, был не таким уж стеснительным.

— Оттом с вами заигрывал?

— Да это уж не заигрыш был, — призналась купчиха. — Всё после началось. Когда он вас страже сдал. Пришёл и прямо с порога заявил, мол, я для тебя всё сделал, чтобы свою любовь доказать, теперь и ты докажи.

Бр-р-р-р... Могу себе представить. Мерзостное зрелище. Судя по рассказам Келли, в Доме радости с Харти брали больше монет, чем с любого другого посетителя, потому что ни одна девица не соглашалась ублажать худосочного уродца за обычную плату.

А ведь он, наверняка, и в этом мне завидовал, если случайно прознал про моё знакомство с подопечной Науты. Да, причин мстить у Оттома имелось в избытке.

— Не продолжайте, dyesi, не нужно.

— А продолжать и не о чем. Я ведь не смогла. Отговорилась чем-то, попросила подождать. Сказала, что пока не увижу, как вас... осудят, не смогу успокоиться.

Откуда столько горечи в голосе? Неужели, переживает по-настоящему? Было бы из-за чего!

— Хорошо, что вам не пришлось...

— Да уж хорошо, слов нет! А когда он там, перед судьёй, во всём сознался, меня такая злость взяла, что если бы его стражник не добил, я бы сама, своими руками бы...

— И всё равно, простите.

— Да полно вам виниться-то! Вы мужчина видный, красивый и обходительный, силой никого в свои объятья не тянете, а что женщины рядом с вами голову теряют, так за то судить нельзя.

— Мне следовало бы почтительнее относиться к вам и не устраивать в вашей лавке...

— Я же сказала, полно вам! — Толстые пальчики Карин легли на мои губы, запрещая продолжать. — Вы ведь достойно себя вели, и даму ту в свидетели не позвали, хотя могли бы. И не оправдывались, как тот же Харти, когда случаем хрусталинку разбил. Ох, он и плакался тогда, на коленях вокруг меня ползал, весь паркет штанами до блеска натёр... Нет, чтобы честно сказать, мол, виноват, исправлюсь. А вы...

Я сжал её ладошку в своих, чуть отстраняя от губ, но совсем не намного.