Александр Мазин - Возвращение ярла Страница 59

Хвататься вслепую за сколоченный из грубых жердей настил – еще то занятие.

Правая рука цапнула впустую, только ноготь сорвал, но левой удалось попасть в просвет и зацепиться. Есть! Повис. Теперь поискать захват для правой. Дальше – как планировалось. Санёк подтянул ноги и как следует уперся в край ямы… Толчок! Тяжеленная хрень. Сдвинулась сантиметров на пять. Но сдвинулась! Перехват… Еще толчок! Еще пять сантиметров. Ага, вот уже просвет появился между ямой и щитом… Теперь – тишина…

Санёк повисел секунд десять, прислушиваясь. Вроде ничего…

Новый перехват. Толчок! И снова – перехват. На этот раз уже за самый край настила. Черт! Пальцы соскользнули, и Санёк полетел вниз. Не страшно. Высота ерундовая, упал на ноги.

– Я ее сдвинул, – приглушенном голосом сообщил Санёк.

– Вижу, – таким же напряженным шепотом ответила Алёна. – Что теперь?

– Теперь я вылезу, разберусь, что там, наверху, а потом вытащу тебя. Сейчас, передохну малость…

Через пару минут Санёк осторожно подтянулся и выглянул из ямы. Темно, как в рюкзаке спелеолога. Что ж, значит, и его никто не увидит. Плавный, медленный выход на правую руку, перенос тела на жерди настила… Опа! Он уже снаружи.

Теперь – оглядеться. То есть прислушаться, потому что наверху, конечно, светлее, чем в яме, но звезды – не электрические фонари. Хотя звезды здесь – потрясающие. Всё небо в россыпях…

Где-то недалеко нестройно завывали мужские голоса, залаяла собака… Рядом что-то зашуршало… Что-то некрупное.

– Эй, ты там, не ушел? – негромко позвали снизу.

Санёк наклонился над краем:

– Нормально всё. Нет никого.

– Я думала: ты меня бросил.

– Совсем дура? – Санёк даже обиделся.

– Прости!

– Да ладно. Сейчас поищу что-нибудь – тебя поднять.

Подходящее приспособление нашлось быстро. К ближайшему стволу была прислонена жердина с торчащими обрубками сучьев. Санёк подтащил ее и, кряхтя (тяжеленная, стерва!), спустил в яму. По глубине оказалось – в самый раз, и Санёк с запозданием сообразил, что жердина как раз для этого дела и предназначена.

Минута – и Алёна уже наверху.

– Ты крут! – польстила она Саньку. – На вот, примерь. Ты ж босой.

Она сунула Саньке смешные кожаные чуни. Или поршни? Названий местной обувки Санёк не знал.

– Это… Его?

– Да.

Санёк колебался недолго. Он уже сообразил, что брезгливые и разборчивые здесь быстро меняют пристрастия. Чуни-муни оказались великоваты, что – непринципиально. Мягкие, на завязочках… Подумалось: не спуститься ли за одежкой покойника? Как-то прохладно стало. Однако без острой необходимости – не хотелось. Острой же – не было. Сейчас самое время поработать ножками. Хотя нет, неправильный вариант. Если уж он в одиночку не сумел удрать, то с девушкой – тем более. Собачки найдут и – все по старой схеме.

– Алён, не знаешь, река тут есть? Или ручей хотя бы?

– Здесь море есть. Фьорд.

Точно. Мог бы и сам вспомнить.

– Идея такая, – решился Санёк. – Спускаемся к воде, уводим лодку и чешем под парусом отсюда куда подальше. Ветерок свежий. Пока они расчухают, что мы сбежали, мы уже на приличное расстояние уйдем.

– А ты сможешь – с парусом? – усомнилась Алёна.

– Управлюсь, – с небрежной гордостью уронил Санёк. – Но тебе придется показать, где у них тут лодки. А то я моря здешнего, считай, и не видел. Меня как раз по лесу гоняли.

На первого викинга они наткнулись уже через сотню метров. И викинг увидел их первым. Хотя Санёк мог бы его и вычислить. Например, по запаху. Викинг, культурно выражаясь, отправлял естественные надобности. И бдительности, к счастью, не проявил. Выдал что-то по своему.

– Йа-а… – ответила Алёна.

Викинг разразился еще одной тирадой.

– Чего он? – шепотом поинтересовался Санёк.

– Говорит, чтобы шли к нему. Он сейчас погадит и нас осчастливит. Решил, что бабы мы. Ну примерно так. Я не все поняла. Бежим?

– Зачем? – удивился Санёк. – Клиент пьян, и положение у него, скажем так, невыигрышное. Хочешь, чтобы он шум поднял?

И, повиливая бедрами (хоть какая-то попытка имитировать женскую походку), двинулся к цели. Сегодня им везло. Мужчину в нем не признали, хотя инструктор говаривал: зоркий воин просчитывает человека по походке и силуэту за полкилометра. Дистанция в несколько шагов в безлунную ночь вполне соответствует полукилометру. Сейчас перед Саньком в орлиной позе восседал несомненно воин. Смутно видимый силуэт внушал почтение, тем более даже погадить орел вышел с оружием. Вон топор лежит на расстоянии прямого доступа.

Третья басовитая тирада… И естественное наказание за потерю бдительности. Совсем нерыцарский пинок в рожу, подхват топора…

Как чуть позже сообразил Санёк, результат мог бы оказаться очень грустным. Уйди викинг назад с переворотом и завопи во все горло… Но скандинавский воин первым делом схватился за оружие… И не успел.

Санёк ударил просто, по-деревенски, как по полену. Топор с хрустом вошел в череп и увяз. Но второго удара не потребовалось. К счастью.

– Ну ты крут! – восхищенно прошептала Алёна. – Такого бычару – с одного удара.

– Да ладно, – буркнул Санёк. – Он же не ждал. Даже нечестно как-то…

Алёна молча взяла Санька за волосы на затылке и так же молча поцеловала. Страстно.

Санёк в восторг не пришел. Обстановка к романтике не располагала. Но отталкивать девушку не стал. Почувствовал: может смертельно обидеться. А вообще-то собственное состояние ему нравилось. Спокойное такое… Даже рассудительное. Как будто очередную трассу прикидываешь.

Извлечь топор из черепной коробки викинга не удалось. Зато (побоку брезгливость!) в поясном чехле убитого обнаружилось другое оружие. Неслабый такой тесак с полруки длиной. Именно его пытался выхватить скандинавский герой ножа и топора.

Санёк проверил: покрутил в руке, покатал с хвата на хват… Тяжеловат, но в целом баланс неплохой. Годная штука. В очередной раз пожалел об отнятом во время взятия в плен ноже. Тот был – как раз по руке. Прям-таки прилипал к ладони…

Запихивать смертоубийственный тесак покойника за брючный ремешок было опасно для собственного организма, поэтому Санёк поступил стратегически: снял с убитого пояс. Вместе с сумкой, чехлом, ножом поменьше… В хозяйстве всё пригодится.

Еще один трофей: куртка из плотной кожи, которая висела на суку над местом гибели ее хозяина. Надо полагать, тот снял одежку перед тем, как присесть облегчиться.

В поселке праздновали. Повелители северных морей ревели песни, звенели и громыхали железом, безжалостно разрушая спокойствие ночи.

Главный очаг веселья – длинный домина без окон. Снаружи – несколько утративших способность к передвижению тел. И – не только утративших. На снятой с колес телеге очень выразительно подергивалась чья-то бледная задница в «вилке» из таких же бледных ног, задранных кверху.