Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2 Страница 59

Конечно же, Искен ждал меня — ему и в голову не пришло бы сомневаться в том, что я приду.

— Дорогая, твой магистр Леопольд полон сюрпризов, — сказал он насмешливо. — Не думал я, что он так легко согласится на условия мессира Урбана. Хотя, будем откровенны, условия эти не так уж невыполнимы и кое-кому следовало поблагодарить меня за то, что глава кафедры не подписал распоряжение о исключении Леопольда Иоффского из аспирантуры сразу же, как только услышал обо всей этой сомнительной истории.

— Так это твоя идея с симпозиумом? — воскликнула я, нахмурившись. Новость произвела на меня двоякое впечатление. С одной стороны, симпозиум начал казаться вдвойне опасной ловушкой, с другой — Искен не стал бы загонять меня в угол, из которого я не могла бы сбежать при его же помощи. По крайней мере, я на это надеялась.

— Разумеется, моя, — аспирант, как всегда, отвечал, снисходительно усмехаясь. — Если бы не мое вмешательство, дела твоего протеже были бы совсем плохи. Уверен, приди в голову мессиру Урбану затребовать в канцелярии все бумаги, касающиеся Леопольда Иоффского, там обнаружилось бы множество неувязок. Но я не настолько коварен, чтобы мстить таким образом за кое-какие пакости, стоившие мне сорванной лекции.

— Лекция! — я вспомнила про рисунки Мелихаро, и, не сдержавшись, хихикнула. — Ну же, Искен, только не говори, что адептки не простили тебе негодное иллюстративное сопровождение! Они вряд ли ходят к тебе на занятия, чтобы любоваться рисунками.

Искен рассмеялся, искренне и заразительно, и я, вместо того, чтобы испытать облегчение от того, что он не принял всерьез это происшествие, встревожилась еще больше. Если бы молодой аспирант оказался мелочен, тщеславен и глуп настолько, чтобы посчитать случившееся оскорблением, мне было бы куда проще сопротивляться его обаянию.

— В первый раз, — сказал он, отсмеявшись, — в первый раз адептки глазели не на меня, а на рисунки. Хорошо еще, что лекция завершилась досрочно. Знаю, что господин Мелихаро меня недолюбливает, но передай ему, что я признаю его безусловный талант как в сфере домоводства, так и в изобразительном искусстве. Мессиру Аршамбо, пожалуй, лучше не видеть эти вариации на тему жизни великих чародеев прошлого — он очень скромный господин и от подобной фривольности, да еще с анатомическими подробностями его может хватить удар. Именно поэтому я не стал препятствовать расхищению рисунков адептами, которым они весьма пришлись по душе.

Мне оставалось только поблагодарить богов за то, что я тоже не видела творений Мелихаро. По своеобразному выражению лица Искена я поняла, что демон недаром упоминал, что некогда малевал скабрезные картинки в подворотнях, перед тем, как приступить к перерисовыванию гравюр на свой лад.

— Но вернемся к симпозиуму, — Искен вернул на лицо серьезное выражение. — Магистр Леопольд согласился принять в нем участие, что само по себе достойно похвалы. Но не возникнут ли у него некие затруднения?

— Уже возникли, — не стала отрицать очевидное я. — Но почему-то мне кажется, что ты учитывал этот вариант.

— Я на него надеялся, — ответил Искен. — Ведь ты так давно меня ни о чем не просила, а мне чертовски скучно, когда я лишен удовольствия тебе помогать.

— То есть, ты хочешь сказать, что можешь влиять на ученый совет? — хоть я и знала о могуществе семьи Виссноков, все равно не смогла скрыть своего удивления.

— Хотел бы я перед тобой покрасоваться лишний раз, но удержусь от соблазна, — аспирант сохранял все тот же дружелюбный и легкомысленный тон, словно призывая меня забыть о том, на какой своеобразной ноте завершился наш прошлый разговор. — Ученый совет мне не по зубам, я же не Артиморус Авильский. Но я могу попытаться выручить твоего магистра Леопольда, если для тебя важна его дальнейшая судьба.

И вновь я некоторое время колебалась перед тем, как произнести то, чего ожидал от меня Искен. Быть может, если бы он, как в прошлый раз, принялся потешаться надо мной и намекать на то, что между нами сохранились кое-какие чувства, я бы вспылила и отказалась от его помощи. Но сегодня аспирант вел себя совсем по-другому, и хоть я и понимала, что это всего лишь одна из масок, которыми он умело пользовался, преодолеть себя оказалось чуть проще, чем я надеялась.

— Помоги магистру Леопольду, Искен, — сказала я, окончательно сдавшись. — Считай это моей второй просьбой.

— Засчитано. Пусть твой магистр ни о чем не волнуется и приходит на симпозиум к назначенному часу, — кивнул аспирант, и после этих слов дружеская, легкомысленная манера общения в единый миг была сменена им на другую, от которой у меня неприятно замирало сердце:

— Скажи, Рено, не начала ли ты сомневаться в том, что я твой враг? — спросил он мягко. — Два желания из трех — и я не спрашиваю тебя, зачем тебе понадобилось затевать этот обман. Два из трех — и я даже не пытаюсь разузнать, чем грозит мне участие в твоих авантюрах. Неужели ты думаешь, что я настолько недальновиден, чтобы позволять втягивать себя в неприятности без причины, которая кажется мне особо важной?

— Ну так расскажи мне об этой причине, — я ненавидела этот вкрадчиво-ласковый тон, помня о том, как когда-то забывала обо всем, стоило Искену так со мной заговорить.

— Но это же очевидно, — пожал плечами Искен. — Я забочусь о тебе.

— Сговорились вы все, что ли… — пробормотала я себе под нос, и добавила, повысив голос:

— Нет в мире чародея, которому я бы верила меньше, чем тебе, Искен. Ты играешь со мной, как кошка с мышкой, но я не избалована добрым отношением. Поэтому говорю тебе спасибо за то, что решил позабавиться, а не сразу придушил. Постараюсь приберечь последнее желание, кому как не мне знать, что иногда отсрочка — самый ценный дар. Подчас куда ценнее, чем кажется тому, кто ее предоставляет.

— Можешь продолжать не верить мне, — кротко ответил Искен, но уж в эту его смиренную ипостась не поверил бы и самый наивный в мире человек. — Это ничего не изменит.

«Еще посмотрим» — подумала я, вслух пожелав Искену добрых снов. Этот разговор не стоил мне ни слезинки, но тем он был и опасен.

— Я не мог такого сказать, — конечно же заявил магистр Леопольд поутру, когда я рассказала ему о событиях вчерашнего вечера. — Это вы вечно соглашаетесь лезть в самое пекло, а мне потом приходится выкручиваться, не щадя своего живота.

За время знакомства с Леопольдом я успела усвоить накрепко две истины: первая — магистр крайне несговорчив и увертлив, точно хвост сколопендры. Вторая — вино частенько напрочь отшибает магистру память. Сочетание этих двух особенностей давало ему неоспоримое преимущество в любом споре: Леопольд всегда мог притвориться, что ничего не помнит и упорно отрицать любое обвинение в свой адрес. Поэтому я не стала тратить время на пререкания и объявила, что как бы там оно ни было, на симпозиум идти придется.