Осажденные камнем - Терри Гудкайнд Страница 6

— Владетель и духи, — пробормотал он. — Что случилось?

Сбитая с толку армия походила на облако кружащих комаров, но генерал сконцентрировался и словно впал в транс. Полностью сосредоточившись, он смог приглушить шум лагеря. Утрос сомневался, что кто-то в его армии знает о случившемся больше, чем он сам, но ему нужно было во всем разобраться.

Утрос сделал несколько шагов. Тело еще казалось отчасти каменным, плоть так и не стала мягкой, как у обычного человека. На нем по-прежнему была кожаная безрукавка, усиленная прямоугольными металлическими пластинами, а также устрашающего вида шлем с рогами, спиленными с чудовищного быка, которого спустил Ильдакар. Он вспомнил день, когда бестия пронеслась через лагерь, сея настоящий хаос. Утрос лично убил чудище и взял рога в качестве трофея.

Он повернулся к своим грациозным колдуньям, пребывающим в таком же замешательстве, как и он сам. Стройные и хорошо сложенные Ава и Рува были одеты в голубые платья, плотно стянувшие узкую талию и подчеркивающие пышную грудь. Сестры были неотличимы друг от друга, но Утрос знал их так же хорошо, как свои ладони, которыми изучал каждый дюйм их тел. Колдуньи давали ему силу, но в этом не было сексуального подтекста.

Сейчас он нуждался в их силе.

Ава и Рува были бледны, плоть их казалась даже холоднее, чем у трупа. Их кожа была совершенно лишена волос: острыми ножами они тщательно сбривали волосы на голове, брови и даже растительность между ног. Ава и Рува ухаживали друг за другом и в свободное время раскрашивали оголенные участки сливочной кожи завитками и узорами, которые помогали им направлять дар.

В брезжущем рассвете женщины посмотрели друг на друга и повернулись к Утросу; на их лицах читалось множество вопросов. Ничего не говоря, он подошел, и они втроем прижались друг к другу. Он чувствовал, как растет их общая сила.

В лагере нарастала неразбериха, и Утрос обратился к колдуньям:

— Мы должны выяснить, что случилось. — Недовольные выкрики сменились возгласами неуверенности и страха. — Мне нужно что-то сказать солдатам.

— Тогда придется солгать, поскольку мы ничего не знаем, — сказала Рува. — Во всяком случае, пока.

— Мы знаем, что это было заклинание, причем могущественное, — возразила Ава. — И мы уверены, что волшебники Ильдакара применили его против нас.

Рува коснулась лица генерала, проведя ладонью по бороде и шраму на щеке. Это походило на любовную ласку, но она лишь изучала его. Ава протянула руку, чтобы дотронуться до сестры.

— Камень. Нас превратили в камень.

— А потом обратили изменения вспять, — добавила Рува.

— Но не до конца. Мы плоть и кровь, но по-прежнему тверды.

Утрос смотрел на окруженный стеной город в лучах восходящего солнца. Теперь, когда потрясение растворилось в море вопросов, он заметил небольшие изменения в Ильдакаре. Некоторые здания горели, и по небу расползались щупальца маслянистого дыма.

— Волшебники обратили нас в камень, — сказал он, — но магия, необходимая для обездвиживания тысяч воинов, выходит за пределы моего понимания. — Он указал на возвышающийся над рекой город. — Взгляните на Ильдакар. Там что-то произошло. Пожары… возможно, там идет гражданская война.

— Может, в этом причина пробуждения? — спросила Рува.

— Вероятно, волшебник, наложивший заклинание окаменения, умер, — предположила Ава, — и магия исчезла.

Тысячи воинов из первых рядов, испытывая отчаянное замешательство, двинулись на стены и ворота, хотя в этом не было смысла.

— Они разгневаны, — заметила Рува.

— Пусть гневаются, — бросил Утрос.

Его люди были так хорошо обучены, что могли атаковать даже во сне. Когда они инстинктивно бросились на стены, Утрос не стал останавливать бесполезную атаку. Он не любил незапланированных действий, но это займет их, а он пока решит, что делать. Если армия обратилась в камень на месяцы или даже годы, ему нужно узнать больше. Мысли беспорядочно метались, он искал ответы и пытался предугадать последствия. Утрос не мог объяснить, почему исчезли палатки, лагерные костры и подводы с припасами. Он отчетливо помнил, что равнина была вытоптана солдатами, загромождена механизмами и материалами, в которых нуждалась столь крупная военная кампания.

На прошлой неделе три дня лил холодный дождь, и даже выпал первый снег. Земля превратилась в кошмарную грязь, которая должна была замерзать по ночам, но из-за костров и шагавших воинов оставалась жидким месивом. Дым от десятков тысяч костров сделал воздух тяжелым и горьким. Чтобы добыть дрова, солдаты вырубили холмы на мили вокруг, но сейчас вдалеке маячил густо разросшийся лес. Ландшафт полностью восстановился. Он начал подозревать, что прошло больше нескольких лет. Как такое возможно?

— Генерал Утрос, — послышался знакомый грубый голос.

Это был Енох, его покрытый боевыми шрамами первый командующий. Он служил у Утроса с самого начала его карьеры полководца. Хотя Енох был на десять лет старше и носил шрамы от многих других сражений, он был всецело верен Утросу. Он хорошо разбирался в тактике, на лету схватывал планы своего командира, но был не настолько амбициозен, чтобы что-то кому-то доказывать. Енох не искал славы для себя и довольствовался служением генералу Утросу. Его верность императору Кергану стояла на втором месте. Первый командующий тоже не оправился от окаменения и выглядел бледным как мел.

— Что случилось, генерал? Что-то пугающе изменилось.

Утрос выпрямился:

— На данный момент ты знаешь столько же, сколько и я, первый командующий. Ильдакар наложил на нас какое-то заклинание.

Енох нахмурился, думая о своих обязанностях:

— Сэр, пока мы не узнаем, что произошло, смятение среди солдат будет расти, и это подорвет военную дисциплину.

Генерал знал, что такой огромной армией сложно управлять даже в благоприятных условиях.

— Думаешь, воины напуганы настолько, что откажутся продолжать осаду? Неужели они в таком замешательстве, что поддадутся панике и разбегутся?

Потрясенный такими выводами Енох разочарованно скривился:

— Конечно, нет, генерал. Они никогда не дезертируют. Каждый принадлежит вам и сердцем, и душой. Но они будут ожидать объяснений. Вы должны сказать им