Алиса Акай - Иногда оно светится (СИ) Страница 6

— Брось ты… — сказал я экрану, — Разбейся. Ты можешь уйти от второй смерти, но не от третьей. Не причиняй нам обоим лишних хлопот.

Пилот не слышал меня — он отчаянно пытался выровнять курс и замедлить скорость. Хотя не хуже меня должен был понимать, что лишь затягивает конец. Кайхиттен был чертовски упрям, он не хотел умирать. В общем, обычное дело — для кайхиттена. Любой имперский пилот уже бросил бы безнадежное дело.

Мне подумалось — может, потому и везет этим вечным космическим дикарям, только из-за их звериного упрямства, неспособности трезво оценить ситуацию. Они идут до конца там, где кто угодно уже сдался бы. Эта дикарская животная уверенность!..

Скорость все увеличивалась.

— Заканчивай, дурак. Брось управление! Ну куда тебя… Черт…

Я пробежался пальцами по клавишам, компьютер помедлил лишь несколько секунд — и выдал новую картинку. Увидев ее, я выругался. Предполагаемая зона посадки, круг диаметром в пару километров, была недалеко. Минут сорок на катере.

Капсула падала. Я курил. За прозрачным куполом маяка густела ночь. Это выглядело так, как будто кто-то опустил в стакан с водой запачканные в краске кисти. Темнота клубилась у горизонта, выше небо еще было серым.

Я мог сделать все гораздо проще. Мог отдать короткую команду и логгеры, эти замерзшие молнии богов на орбите, через несколько секунд упали бы вниз, размолов спускающуюся капсулу. Но я не сделал этого — просто сидел, курил и смотрел на экран, где, подсвеченная малиновым пламенем, спускалась капсула кайхиттенов.

Мне всегда было трудно принять самое простое решение.

Потом я встал, отбросил кресло и спустился вниз по лестнице. Дверь моего отсека была открыта, пальцы в темноте сами нащупали небольшой сейф над кроватью. Дверцу я не закрывал — от кого?.. Внутри лежал небольшой ручной логгер, новая модель, красивая, но красотой не безобидной игрушки, а серьезного и опасного инструмента. Оружие воина. Я взял логгер, покрутил в руках и засунул за ремень брюк. Кроме него у меня был лишь резак — не самое подходящее оружие, если придется схватиться с оравой озверевших кайхиттенов. Ружья брать не стал — логгер гораздо надежнее и эффективнее.

Быстро, перепрыгивая сразу через несколько ступеней, я сбежал на первый ярус. Логгер неприятно жал на бедро, я придерживал его чтоб он не соскользнул. Уже внизу, добравшись до двери, я вдруг остановился. Рука протянулась к боковому шкафчику. Я уставился на нее, сам не понимая, что хочу сделать. Но рука, видимо, сообразила быстрее меня. Я резко открыл дверку, взял лежащую на верхней полке аптечку, ярко-красный небольшой куб, и положил его в карман. Зачем? Какая глупость.

Но времени было мало — пока прогрею двигатель катера, пока обойду рифы пройдет минут пять. Капсуле оставалось совсем немного. Я должен быть на месте как можно быстрее. Я распахнул дверь и выскочил в ночь, как был — без куртки, с логгером за поясом и аптечкой в кармане.

Если ты сумасшедший — будь сумасшедшим до конца.

ГЛАВА 2

Компьютер не ошибся.

Я вел катер осторожно, малым ходом — отчасти из-за того, что не хотел вылетать под выстрел, отчасти — из-за рифов. Кайхиттены скорее всего давно превратились в кровавую размазню, но дырявить днище единственной посудины не годилось.

К тому моменту, когда я вышел к месту падения, стемнело почти полностью. Луны у этой планеты не было, я шел больше по приборам, время от времени чертыхаясь сквозь зубы. Прожектор пока не включал — если выжил кто-то из экипажа, не стоило выдавать себя. Двигатель работал очень тихо, я больше чувствовал вибрацию корпуса, чем звук самого катера. Это была старая, но надежная машина, служившая многим из моих предшественников. Все это время за ней следили, как за любимым домашним питомцем, даже регулярно красили. На борту синела неразличимая сейчас надпись «Мурена» — имя, не совсем подходящее мирному кораблю, бывшему в прошлой жизни не то буксиром, не то легким катером, но красивое. «Мурена» была для своих габаритов тихоходной, но уверенно умела держать курс и неплохо маневрировала в местных водах, кишащих рифами, репперами и шнырьками.

Мы с ней познакомились давно, мы были единственными обитателями этой планеты, и привыкли доверять друг другу.

Вся эта затея была глупостью. Только мне могло придти в голову осматривать место крушения — врядли здесь можно найти что-то кроме затихающих кругов на воде. На всякий случай я положил логгер перед собой — чтобы пустить в ход, если появится необходимость.

Экая глупость… Только мне могла придти в голову такая мысль — на ночь глядя выводить катер. Сейчас посажу «Мурену» на отмель в сотне километров от маяка, то-то будет весело. Весна весной, а вода холодная, хорошо если десять по Цельсию. Километров десять вытяну, а дальше — только пузыри пускать. Да еще и ночь…

— Идиот, — сказал я себе с чувством, вглядываясь в экран, на котором, подсвеченные ночным визором, серебрились неспешные волны, — Выскочка. Пьяный герой.

Я и сам не знал, чего ищу здесь. Бой? Здесь не будет работы для меня — все уже сделано. Добивать раненных — полезная работа, но невелика доблесть. Хоронить тут тоже некого — вода хранит тела надежней земли. Скорее всего остатки капсулы уже лежат на дне. Так с чего?.. Что потянуло меня сюда?

Доверив курс автопилоту, я вышел на палубу. В воздухе уже плыла неприятная зыбкая морозь, я поежился. Куртка, конечно же, осталась на маяке.

— Штаны хоть не забыл, — буркнул я в темноту, засунул руку в ящик, где обычно лежал полевой комплект реактивов для проверки забортной воды. Мне повезло — там обнаружилась полупустая бутылка «Шардоне». Я взболтнул вино, вытащил тяжелую пробку, придирчиво понюхал и сделал несколько длинных глотков. Кажется, еще не выдохлось. Старое вино я без жалости выливал за борт. Самые глупые привычки — самые живучие.

Я вовсе не считал себя снобом. Приходилось пить такую гадость, что при одном воспоминании мутит, да и курил не всегда «Бонфарс». Всякое бывало. Кровь ван-Вортов, несомненно!

— За самое святое — за человеческую глупость! — я, паясничая, отсалютовал бутылкой звездам, — За то, что заставляет нас идти в ночь не зная зачем.

Я выпил еще немного. Вино пахло так, как и полагается доброму вину. Море волновалось, сердито шипело, когда «Мурена» вспарывала его черно-синие пласты с пенными прожилками, за кормой оставался широкий след. Соленые брызги летели мне в лицо, холодные и острые. Пахло тиной, тяжелый запах, неприятный, но успокаивающий. Я сидел на ящике, пил вино и ждал неизвестно чего.

А потом по левому борту метрах в сорока от катера вдруг качнулось что-то зыбкое, но большое, такого цвета, который бывает у железа, по которому прошлись шлифовальным станком. Что-то коричнево-ноздреватое. Кажется, круглое. Острые коготки прошлись вдоль позвоночника, я бросил бутылку в ящик и вскочил в рубку. Тут было душно, морские брызги разбивались на стекле в мелкие непрозрачные капли, игравшие красным. Забыв про предосторожность, я щелкнул тумблерами, включая верхние прожектора. Сверху, над рубкой, что-то громко клацнуло, а потом белый свет залил море прямо по курсу, превратив черно-синюю поверхность во что-то вроде расплавленного и застывшего стекла. Волны казались неподвижными, они замерли хрупкими полупрозрачными гребнями. В ослепительном молочном сиянии я не сразу разглядел капсулу.