Макс Мах - Сумеречный клинок Страница 6

— Ваше высочество! — шагнула вперед Теа, встав так, словно бы пыталась защитить своим крошечным нежным телом огромного, но уже почти разрушенного ударом судьбы офицера. — Это я во всем виновата, он ни при чем! Он…

Ее голос неожиданным образом вывел лейтенанта из ступора. Это было похоже на тот случай, когда, увидев в первом своем бою, как скачут на него, опустив тяжелые копья, вражеские кавалеристы, Роберт замер от ужаса, но в следующее мгновение голос полковой трубы вернул его к жизни! Следует заметить, в том бою Роберт Теллер показал чудеса храбрости и воинского умения, чем и вымостил себе дорогу к званию лейтенанта.

— Я, ваше высочество! — Он властно и нежно отстранил с пути крошечное златовласое чудо и шагнул вперед. — Я смиренно преклоняю колено перед вашей властью и величием и со смирением прошу вашего благословения, княгиня.

С этими словами он и в самом деле опустился на одно колено и бестрепетно встретил взгляд темных проницательных глаз.

— Вот как! — усмехнулась княгиня, и от ее усмешки наверняка скисло бы молоко, окажись оно каким-то чудом здесь и сейчас, этим вечером в этой комнате. — И на что же мне вас благословить, офицер?

— Я лейтенант Роберт Теллер, наследник Керша и Озерной Дюжины. Я служу помощником капитана малой дружины вашего владетельного супруга, и я прошу руки мадемуазель Альфен.

— То есть вы преследуете исключительно матримониальные цели? — подняла бровь княгиня.

— Точно так, ваше высочество!

— А вы… Напомните, мой ангел, как вас зовут?

— Теа Альфен, ваше высочество, — чуть присела в элегантно исполненном книксене девушка.

— Верно-верно! — кивнула княгиня, и улыбка тронула уголки ее узких губ. — Я помню вас, моя прелесть. У вас, кажется, есть две подруги… одна черноволосая… — голос княгини неожиданно дрогнул, словно она споткнулась о неприятное воспоминание, — и еще одна… высокая…

Вообще-то княгиня предполагала сказать «дурнушка», но вовремя попридержала язык. Не все, что хочется сказать вслух, следует произносить на самом деле.

— Да, ваше высочество, — скромно потупилась Теа Альфен. — У Дитты Ворм волосы цвета воронова крыла, а Тина Ферен… Вы правы, ваше высочество, она высока ростом и чрезвычайно стройна.

Ну, это был, разумеется, эвфемизм, но при всем при том было бы так же несправедливо считать Тину дурнушкой. У нее была отличная фигура, но эту стройность было непросто разглядеть и оценить в тех платьях, что носили воспитанницы училища дев-компаньонок. То же и с лицом… Кое-где ее могли бы счесть симпатичной, но только не в Але, где высокие скулы и миндалевидный с приподнятыми внешними углами разрез глаз вызывали у людей ощущение непокоя.

— Да-да, — рассеянно обронила княгиня, чувствовалось, что теперь ее занимают совсем другие мысли. — И вы… Я имею в виду, как ты, дитя, относишься к идее выйти замуж за этого бравого молодца?

— Я стала бы ему верной женой, ваше высочество, но это невозможно. Я сирота и бесприданница.

— Пустое! — отмахнулась княгиня. — Ты моя воспитанница, это достаточный довод в вопросах крови, а что касается приданого, тысяча золотых кажутся мне вполне достаточной вирой за право именоваться фру Теллер.

— Значит, вы благословляете нас?

— Ну, разумеется, дитя! Можете поцеловать ее, лейтенант. Один раз. Я позволяю…

— Как, как вы говорите? Две свадьбы в один день? Невероятно! — Виктор отпил из стаканчика, что держал в длинных крепких пальцах, но совсем чуть-чуть: только чтобы смочить губы. Сливовица оказалась и в самом деле хороша, но напиваться этим утром в его планы не входило.

— Невероятно! — повторил он и покачал головой, как бы показывая: «не верится мне в такой случай». А случай, если честно, действительно смахивал на анекдот.

— Ну, отчего же… — меланхолично бросил в пространство Сюртук. — Придумывать, так с размахом…

— Ничего-то вы не понимаете, — ухмыльнулся в ответ Миха. Недоверие, как видно, его не обижало, а рассказ занимал. — А не понимаете, потому что не знаете, в чем тут дело.

— А ты, стало быть, знаешь? — На поверку Сюртук оказался чудным напарником, он ловил мысли на лету и буквально читал ситуацию между строк. Он ничего не делал впустую, просто так или наобум, все время будучи начеку и готов к действию, но выглядел при этом расслабленным, сомлевшим, да и не большим умником.

— Не веришь, а зря, — хмыкнул Миха и потрепал по плечу своего сына, типа, «знай наших, парень»! — Я, судари мои, дрова в Чистый город вот с его лет вожу. Всю прислугу в главных домах знаю, со всеми ключницами и мажордомами знаком. А как же иначе! Дрова, они всему голова! Без хороших поленьев ни обеда человеческого сварить, ни бренди выгнать, — кивнул он на стаканчик в руке. — Опять же, зимы у нас долгие да суровые, куда без дров денешься? Я, стало быть, дрова вожу. Надо с вечера, будут до первой звезды, к утру — так и ночью доставить не поленюсь. И не лишь бы что, а первоклассный товар. Березу, дуб, сосны или кедра для запаха… да мало ли что! Сколько людей, столько и выдумок. И на липу есть покупатели, и на бук — хоть он и дорогой. Я всех знаю, меня все знают, а о чем старшая прислуга промеж себя говорит, то между ними и остается. Ну и я хоть и при своем собственном интересе, но и как бы из них. Меня не сторонятся, так-то вот!

— Ну, стало быть, тебе видней, — хмыкнул Сюртук. — А только две свадьбы в один день…

— Так она же специально так подстраивает! — самодовольно улыбнувшись, объяснил собеседникам Миха. — Княгиня то есть!

— Как так? — подал свою реплику Виктор и стал набивать трубку, остальное он уже понял, но не прерывать же рассказчика.

— А так! Приют этот, «Длань господню», княгиня наша учредила еще лет двадцать назад. Как вышла замуж за князя, так и повелела завести, значит, дом призрения для девочек-сирот, да не просто приют, как раньше было заведено, или, скажем, работный дом, а училище по всем правилам для воспитания и образования. Дев-компаньонок, стало быть, готовить из них повелела. Ну, это, значит, читать, писать научить, счету да манерам с танцами и всяким другим женским премудростям, чтобы не стыдно, значит, было такую девушку в приличный дом ввести. Дочке, скажем, наперсница. Старушке — компаньонка. Домоправительница или секретарь, невенчанная жена какому-нибудь немолодому чиновнику, да мало ли, что еще…

— Вот оно как… — Было непонятно, то ли Сюртук искренне восхищен, то ли наоборот.

— Так-так! — уверил его рассказчик, принявший интонацию Ремта за чистую монету. — Но только и этого ей, ну, то есть княгине нашей, показалось вскоре уже мало, вот в чем штука! Девушки подрастали, и заметила как-то княгиня, что есть среди них такие, что от благородных нипочем не отличишь! И в чем отличие-то? Тока в бумагах, если по совести. А коли не знаешь правды, то ни в жисть не разберешь. Собой хороша да приветлива, говорить, ходить умеет, что баронская дочка, наряди в шелка, так и спутать немудрено!