Терри Брукс - Королева эльфов Шаннары Страница 61

Скудно поужинав тем, что удалось найти, они отвлекали себя пустыми разговорами, не в силах даже осознать, что значила для них потеря Филина. Запив еду элем, они исчезли в темноте.

«Просто несчастный случай», — повторила Рен сокрушенно.

У нее осталось много добрых воспоминаний о Филине, хотя она знала его так недолго, и за каждым из них девушка пыталась укрыться от своего горя. Филин был очень добр к ней. Он был честен, настолько, насколько мог позволить себе быть таковым, чтобы не обмануть доверие королевы. Он повторял ей каждое утро, что ему удалось выжить все эти годы за стенами Арборлона потому, что он раз и навсегда смирился с неизбежностью своей смерти, это делало его сильным перед ней. «Пойми, если ты все время боишься за себя, ты не сможешь действовать и тогда потеряешь цель в жизни. Когда ты встретишься со смертью, ты должна сказать себе, что это не имеет большого значения».

Теперь она поняла, что Филин значил для нее больше, чем кто бы то ни было. Вспомнила, как Элленрох горько оплакивала смерть Орина Страйта, снова превратившись в маленькую девочку, оплакивала того, кто был для нее не просто преданным охранником трона, но больше чем товарищем, больше чем другом. Она не поняла сразу глубины того чувства, которое ее бабушка испытывала к Филину, и это тоже заставило ее заплакать. Гавилан и вовсе не нашел слов, чтобы утешить Элленрох, он просто держал ее руки в своих, безмолвно и крепко обнимая ее. Он долго тогда оставался рядом с ней. Лица Гарта и Эльфийских Охотников застыли, но глаза красноречиво говорили об их чувствах. Все переживали невосполнимую потерю.

Но подлинные масштабы ее они ощутят с рассветом. Филин был единственным, кто сталкивался с опасностями на Морровинде за стенами Арборлона. У них не было другого проводника. Отныне они должны будут полагаться на свои собственные силы, чутье и опыт, если намерены выжить сами и спасти всех, кто заключен в Лодене. Им придется найти выход из Иденс Мерка, спуститься с Блэкледжа, пройти через Ин Джу и в срок добраться до берега океана, чтобы встретиться там с Тигром Тэем. Им придется сделать все это, хотя никто из них не знает ни дороги, ни опасностей, которых надо остерегаться.

Чем больше Рен думала об этом, тем менее вероятным казался ей успех. Кроме Гарта и ее самой, ни у кого не было опыта, необходимого, чтобы выжить в дикой местности. Но и для скитальцев это была чужая страна — земля, через которую они прошли лишь раз, и то не без посторонней помощи, земля, усеянная ловушками и полная опасностей, с которыми они никогда прежде не встречались. Смогут ли они помочь остальным? Какова их участь после смерти Филина?

Эти размышления рождали пустоту и горечь. Многое зависело от их стойкости, но правил всем случай.

Гарт подошел к ней — темная тень на земле и почти мертвенное спокойствие. Его поведение озадачивало ее, собственно, с тех пор, как они прибыли на Морровинд. Она не могла определить, в чем тут дело. Какая-то необъяснимая перемена. Гарт, всегда загадочный, все больше отдалялся от нее, постепенно сводил на нет свои отношения с ней, словно чувствовал, что он ей больше не нужен в качестве наставника. Это проявлялось не очень явно — в каких-то особых словах или поступках. Нет, и все-таки это было очевидно — понемногу и незаметно он отстранялся от нее. Помогая ей в каких-то серьезных вещах как прежде, защищая ее, остерегая и советуя, он в то же время уходил, чаще оставлял ее наедине с собой, и это удивляло девушку, казалось ей непривычным. Она была достаточно сильна, чтобы полагаться на себя, в чем убедилась за последние годы. Но она думала о Гарте и о том, что когда-то ей придется распрощаться с ним.

Возможно, все это обострила, резко обозначила потеря Филина. Она скорее догадывалась, чем понимала: чувства сбивают с толку, смущают, в конце концов могут привести к гибели. Сейчас, когда в короткий срок они должны, покинув Морровинд, вернуться в Западную Землю, она не может тратить время на себя: на свои желания и потребности, колебания, воспоминания и сожаления.

Она почувствовала, как у нее перехватило горло, слезы брызнули из глаз. Она одинока, одинока, несмотря на то что верная Фаун спала у нее на коленях, несмотря на то что Гарт находился рядом, в нескольких шагах и вопреки тому, что она нашла бабушку и узнала наконец, кто она на самом деле.

После полуночи, когда Трисс передал дежурство Далу, Гавилан подошел к ней, не говоря ни слова, укутал ее одеялом и расположился рядом. В сырости и холоде ночи она быстро почувствовала тепло его тела, и это успокоило ее. Через некоторое время она прислонилась к нему. Он взял ее на руки, прижал к груди и баюкал до самого утра.

С рассветом переход через Иденс Мерк возобновился. Теперь впереди шел Гарт, наиболее опытный в науке выживания. Поступить так предложила Рен, и Элленрох одобрила ее решение. Никто из Охотников не мог сравниться с Гартом в искусстве проводника.

Но даже Гарту оказалось не под силу раскрыть тайну Иденс Мерка. Облака вулканического пепла закрывали небо, плотно окутывая все вокруг; на расстоянии пятидесяти футов ничего нельзя было рассмотреть. Серый, рассеянный в клубах тумана свет исходил как бы ниоткуда. И никаких ориентиров — ни лишайника, ни мха; вся растительность, покрывавшая болото, пробивалась из него пучками — пасынки растительного мира защищались от наступающей ночи, такие же робкие и потерянные, как и участники похода. Гарт наметил маршрут и вроде бы придерживался его, но Рен догадалась: надежных ориентиров он не находит. Они шли, не зная толком, в каком направлении движутся и насколько продвинулись вперед. Гарт не высказывал своих мыслей вслух, но Рен все читала в его глазах.

Они продолжали двигаться, но медленно, отчасти потому, что болото было почти непроходимо, отчасти же из-за недомогания Элленрох Элессдил. Ночью королеву стало лихорадить. Болезнь разыгралась так бурно, что утром резкая головная боль перешла в мучительное головокружение и озноб, приступы кашля не проходили в течение долгих часов. К полудню, когда вся группа остановилась, чтобы перекусить, силы почти покинули Элленрох. Она передвигалась лишь с посторонней помощью. Трисс и Дал заботились о ней. Они поддерживали королеву, которая мужественно продолжала переход. Уж не ранена ли она, не задета ли отравленными иглами дартера? Но нет, ни ран, ни царапин, которые бы объяснили причину болезни, они не нашли, как не нашли и способа лечения.

— Я скверно себя чувствую, — призналась она Рен, черты ее лица болезненно заострились, кожа блестела от пота.

Они присели рядом на бревно, поели немного сыра и масла, что составляло их рацион, и, отдыхая, завернулись в свои просторные плащи.