Гай Юлий Орловский - Патроны чародея Страница 65

   — Ого, — сказал я. — Вообще–то удивляюсь, почему маги не захватят власть в королевствах? С их мощью…

Кони сбежали вниз и пошли бодрой рысью обратно по дороге, что привела нас сюда.

Фицрой покачал головой.

   — Магам не захватить власть, — пояснил он, — потому что не могут наносить удары… часто. Сильный маг может уничтожить одним ударом целое войско, однако для второго удара должен долго собираться с силами…

   — Но к тому времени, — сказал я, — когда прибудет второе войско, маг будет готов!

   — Любой вожак, — пояснил он, — что собирается убить мага, посылает против него двух–трех человек, остальные прячутся. Маг превращает их в пепел с легкостью, а тут выскакивают совсем с другой стороны остальные… вот и все. Маг даже заклинание прочесть не успевает. Потому правят всегда воины, а маги либо подчинены, либо прячутся где–нибудь в горах, лесах, пещерах…

   — Так что меч тебе не так уж и нужен, — подытожил я.

Он сказал с тоской:

   — А хвастаться?.. Как жить, если не хвастаться?.. Это и не жить вовсе.

   — Не все сразу, — напомнил я. — Уже забыл, что у тебя в мешке?.. Ишь, глаза завидущие, лапы загребущие… Курочка по зернышку, так что скромнее надо быть, скромнее!

Он широко заулыбался.

   — Да, теперь погуляем… Такую добычу нельзя не отметить… А что будешь делать ты?

Я помолчал, не зная, как объяснить, что вроде бы крестьян защитил, все сделал, можно и смываться, ответил несколько неопределенно:

   — Ты же знаешь, я не стремился заполучить этот замок и эти земли…

Он насторожился.

   — И что?

   — Догадайся, — предложил я.

Он покрутил головой, на взгляд стал еще серьезнее.

   — Если бы на твоем месте был я, догадаться несложно. Но ты…

   — Ну да, — сказал я саркастически, — а я должен ухватиться всеми четырьмя, как женщина за сковородки, и больше никуда?

   — Да нет, — объяснил он, — что–то в тебе от меня есть, в каждом же человеке должно быть хорошее, как бы ни прятал, но… что в самом деле?

Я кивнул.

   — Знаешь, я никого не убивал на дуэли, и потому нет особой необходимости куда–то уезжать подальше от мстительного и могущественного рода. Но все–таки…

Он буркнул:

   — Думаешь, меня гонит по землям трусость?

   — Ты удрал из своей земли, — ответил я, — спасая шкуру. Любой бы так сделал. Но потом тебе понравилось переезжать с места на место, хотя такой орел легко мог бы осесть и обзавестись хозяйством. Мог же?

Он в неудовольствии подвигал плечами.

   — Да что за жизнь, сесть и обзавестись?.. Ладно, понял. Просто я думал, ты нормальнее.

   — Нас, ненормальных, — ответил я, — много. Потому земля еще вертится… И мы слезли с деревьев вслед за первыми ненормальными. Но у меня нерешенные проблемы в другом месте… А здесь, если что и возникнет, ты быстро разгребешь, как хозяйственная курица обеими лапами.

Он осмотрел на меня с подозрением.

   — Вот–вот. Всякий зверь гребет к себе, только курица от себя. Ты прав, я такой же… Твой замок быстро пущу по ветру. Не важно как, пропью или проиграю.

   — Знаешь, — сказал я нерешительно, — что будет потом, меня как бы уже не волнует.

   — Почему?

   — Я передам тебе замок и земли, — пояснил я, — а с ними и ответственность. Что ты с ними сделаешь — твое дело. Я ни при чем, я не виноват!

Лес и открытые пространства сменяли друг друга, кони неслись то по густой траве, то проскакивали по мелководью одну за другой речушки, наконец вдали показались высокие башни моего замка.

Я подумал о Николетте, ее жених все еще собирает могучее войско, чтобы наказать Финлея Барклема, а она почти прижилась у меня, хотя сама этого еще не ощутила в полной мере.

Фицрой внимательно всматривался в замок, покачивал головой, я не замечал ничего особенного, разве что флаги висят вроде бы иначе, хотя не помню, как висели раньше.

   — Там что–то случилось, — проговорил он настороженно.

   — Где? — спросил я, всмотрелся внимательнее, ощущая недоброе чувство. — Чего они так…

Ворота замка распахнуты, несколько человек выскочили наружу и спорят, указывая друг другу в разные стороны. Со стороны леса примчался всадник на неоседланной лошади. На большой скорости, рискуя сбить с ног попавшихся навстречу, влетел в ворота.

Глава 3

Фицрой пригнулся к конской шее и пустил коня в галоп. Я запоздал и догнал, когда он уже остановился возле столпившейся челяди и мужиков Риттера, что сжимают в руках копья и зло оглядываются по сторонам.

   — Что случилось? — потребовал он. Оглянулся на топот моего коня. — Быстро все рассказывайте!

Вперед вышел Риттер, всклокоченный и злой, кровь течет из раны над бровью и затекает в глаз, он быстро вытер и сказал сорванным голосом:

   — Благородная гостья похищена!

Фицрой охнул, а я спросил растерянно:

   — Но… как?.. Ворота были открыты?

Он покачал головой, кто–то сунул ему чистую тряпку, но он даже не обратил внимания, что у него в руке.

   — Глердесса увидела через окно дивные цветы и возжелала собрать их. Я велел не открывать ворота, но она вышла через калитку, словно простая крестьянка. Я побежал следом и велел вернуться, но ее глердство сообщили мне, что не мне, мужику косоротому, ей приказывать. А вот если она пожалуется, меня пошлют свиней пасти…

Фицрой проворчал:

   — Вот оно, благородное воспитание.

   — Пошла одна? — спросил я.

Риттер посмотрел в недоумении.

   — Нет, конечно. Я велел трем девкам пойти с нею, вдруг понадобятся, а двух парней послал тайком следом на случай, если волка увидят.

Фицрой перебил:

   — Понятно, ты все сделал правильно. Как и кто похитил?

   — Я на всякий случай смотрел с ворот, — признался Риттер. — Что–то недоброе чувствовалось. У старых солдат, сами знаете, есть такое… Увидел, как в лесу мелькнули цветные плащи, тут же велел нашим выскочить и бежать к глердессе. Она как раз уже нарвала цветов, хотела вернуться… Я тоже вооружился и пошел в ее сторону.

Он умолк, а один из молодых мужиков, что стояли рядом и жадно ловили каждое слово, быстро выпалил:

   — Это я следил за ними тайком!.. Только и успел увидеть, как из леса вылетели сразу трое, один подхватил глердессу к себе на седло, двое вытащили мечи и показали девкам, те с визгом обратно к замку… Караганчик, это второй, что был со мной, вскочил на коня и погнался следом.