Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков Страница 66

– Кто это? – спросил я. – Почему никто не сказал, что могут вот так…

Клотар выглядел виноватым, ежился, тоже похудел, быстрое заживление ран и от него потребовало ускоренного метаболизма, глаза запали, а голос стал скрипучим, как у старой-престарой вороны.

– Да никто не думал, – ответил он, защищаясь, – что они еще существуют!.. Это вергы, Лесные Стражи. Их создали в эпоху Пятой Войны Магов, но уже в Шестой их не было, больше никогда не упоминались. Они ходят бесшумно, убить их почти невозможно. Это все ваш молот, сэр Ричард.

Альдер сказал негромко:

– И меч.

Клотар подумал, кивнул.

– Да, и меч непростой. Хоть и принесет такая нехристианская штука еще немало забот, а то и бед, но сегодня этот меч всем нам спас шкуры.

Я посмотрел по сторонам.

– Тут только ямщикам помирать, такая степь да степь кругом. Откуда здесь Лесные Стражи?

– Дык был лес, – пояснил Альдер. – Потом после леса – пустыня. Затем, говорят, здесь было море. А сейчас вот снова степь. Чуть погодя снова лес нарастет… Стражи для него уже есть.

Брат Кадфаэль покачал головой.

– Это уже неприкаянные души. Они были сотворены только для того Леса.

– У них есть души? – удивился Альдер.

Брат Кадфаэль смутился, развел руками.

– Нет, конечно. Это я так, обмолвился. Они живут, как и звери, бездушные. Им спасения нет, как и места в Царстве Господнем… Брат паладин, ты прости, что они прошли так… Но святые молитвы держат за пределами круга только нечисть, что бродит по свету ныне. Я не могу отгородить нас святым заклятием от того, что существовало… очень давно. Хотя, конечно, если святые и подвижники…

Я отмахнулся.

– Все хорошо кончилось, чего тебе еще? Эти Стражи Леса не каждый день вылезают из ночи. Может быть, мы прикончили последних! Из Красной Книги не то что строчку теперь вымарывать, а целую страницу – на фиг! Лучше о таком вообще помалкивать, а то зеленые со свету сживут.

Глава 8

Альдер и Ревель закончили мародерничать, пять трупов лежат раздетые, я еще раз изумился чудовищным пропорциям, как будто прямо из-под Трои все эти аяксы, теламониды и прочие деомеды. Огромный рост, широченный фасад, руки толщиной с мои бедра, плоские животы с шестью, а у кого и с восемью кубиками. Ни капли жира, одни сухие мышцы.

Рядом горят жаром в свете углей костра доспехи, горки кольчуг, поножи, шлемы. В кучку сложены амулеты, найденные на трупах.

Я осмотрел внимательно, Стражи Леса хоть и не в рыцарских доспехах, но это нисколько не помешало им оказаться вооруженными намного лучше нас. Вместо стальных панцирей из двух половинок на всех кольчуги, так я полагал, хотя Клотар называл их тоже панцирями. На самом деле это оказались умело наложенные одна на другую внахлест, наподобие черепицы на крыше, стальные пластинки размером с лазерный мини-диск, только слегка выпуклые, из-за чего даже в багровом свете костра горят как жар.

Изнутри подкладка из мягких ремней, так что надевать можно хоть на голое тело, хотя на самом деле у всех пятерых оказались еще и кольчуги из удивительно мелких колец, почти неразличимых на глаз, из-за чего выглядели просто рубашками из блестящей ткани.

Я прокрутил в мозгу заново схватку, все-таки на нашей стороне и везение. Знай Лесные Стражи, что и мы не из Мухосранска, не были бы настолько беспечны. Такие панцири не прошибить нашими топорами, я даже не уверен, что и стрелы Арианта пробьют, чешуйки уложены хитро, стрелу сбросит в сторону.

– Что со всем… этим? – спросил Ревель, не выдержав молчания.

Я посмотрел в его блестящие, как у кота возле кувшина со сметаной, глаза, покосился на остальных, тоже задержали дыхание, только брат Кадфаэль хмурится и качает головой, но смотрит на меня с ожиданием, ведь я же свой, из Церкви, должен велеть все это если не сжечь, такое не сожжешь, то закопать и сверху навалить камень…

– Берите себе, – объявил я великодушно. – Что не подойдет, лучше закопать, чтобы тот, кто найдет, не погубил свою бессмертную христианскую душу. Ваши души? Не жалко, вы мне осточертели… И амулеты берите, если есть желание.

Глаза Клотара блеснули. Гордость не позволяла ему просить у меня хотя бы щепку, но даже на глаз видно, что только ему доспехи придутся впору, да и то поверх толстой шерстяной рубашки.

Альдер сказал наигранно бодро:

– Ладно, зимой буду носить поверх шубы.

Но лицо оставалось невеселым, зимой все сидят в занесенных снегом замках, сражений нет, надевать можно только для бахвальства.

Однако он и Ревель собрали все, что удалось увязать на коней. Я морщился, еще больше замедлим погоню, но с другой стороны, доспехи Стражей Леса – целое состояние. За один только шлем, который ничем не пробить, у богатого вельможи, мечтающего прослыть могучим рыцарем, можно выторговать целую деревушку.

– Ладно, – сказал я, – вы как хотите, но я, если не посплю, весь день буду как вареный.

И хотя я лег как можно ближе к костру, к тому же летние ночи вообще-то теплые, но на этот раз воздух оказался холодным, как зимой. Клотар сообщил, что в таких пустынных местах так везде, а брат Кадфаэль пояснил, что это потому, что Творец так изволил. Обилие съеденного жареного мяса сказалось сразу: едва заснул, появилась Саня, сразу же близко, слишком близко. Я ощутил горячую волну в теле, толчки, раскрыл объятия, Саня влетела в них, как облачко, прижалась горячим телом, стремясь доставить мне чувственную радость, я зарычал в досаде, это куда уж проще, нам бы радости общения побольше… но, увы, для трезвых голов у нас другие дела, мысли, заботы, даже женщины другие…

Потом я очнулся от короткого сна, и сразу же взгляд уперся в ту странную башню, теперь абсолютно черную, мрачную, зловещую. Небо уже синее, облака все такие же веселые, чистенькие, белые барашки, а башня – черная… Впрочем, солнце с той стороны, и все же я зябко передернул плечами, снова заснул, но и сквозь сон слышал голоса Альдера и Ревеля, иногда вступал в разговор и Клотар, а когда перебрали все, что знали и слышали, а заснуть от возбуждения не могли, начали рассказывать вообще такую хрень, что у меня голова пошла кругом, наконец заснул уже крепче… и почти сразу, как мне показалось, услышал глухое предостерегающее рычание пса. Оттолкнув Санегерийю, вынырнул из сладких объятий, сердце колотится как бешеное. Солнце уже поднялось над горизонтом, наши кони на прежнем месте под раскидистыми ветвями, все еще распряжены, тишина, и в этой тишине я услышал далекий стук копыт.

Я поднялся, протирая глаза, сообразил запоздало, что скачут чужие кони, а где кони, там и всадники. Брат Кадфаэль, что спал рядом со мной, проснулся на минуту позже меня, однако вскочил моментально, длинный посох в руках в оборонительной позе.