Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков Страница 65

Мои пальцы сжались, кончики коснулись рукояти молота. Увы, молот рядом, а меч я, идиот, оставил там, у коней, где сейчас пятый осматривает наши мешки. Даже ножа нет, позор для мужчины, я чувствовал, как нарастает напряжение, поглядывал по сторонам, лица моих людей посерели. Пес поднял голову и смотрит с интересом то на меня, то на пришельцев. На что уж Клотар всегда выглядит бесстрашным, но сейчас сидит с самым обреченным видом, словно овца, которую ведут на убой и которая знает, что ее убьют.

Один из прибывших словно только сейчас разглядел, что брат Кадфаэль – монах, с удовлетворением всхрюкнул, поднялся, громадный и налитой силой, медленно обогнул пламя и опустился на ошкуренный ствол рядом. Кадфаэль попробовал отодвинуться, прибывший неуловимо быстро обхватил его за плечи. Он не вскрикнул, словно чувствовал: я могу бросится на помощь, и произойдет нечто страшное.

В голове у меня вертелись планы, схемы, мозги едва не плавятся, но впервые чувствую себя таким растерянным, что просто не понимаю, что делать и как поступить.

Справа от меня бородатый гигант преспокойно снял с вертела зайца и принялся смачно жрать, нагло глядя в глаза Клотару и ухмыляясь. Клотар побагровел, горд, но терпит.

Я упал на спину, кувыркнулся, надо мной что-то пролетело, вскочил и бросился в сторону коней. Вдогонку раздался крик, пятый, что рылся в наших мешках, присев на корточки, мгновенно вскочил и, оскалив зубы, ждал, меня, безоружного, бегущего навстречу.

Молот вылетел без особого размаха, чужак уже в двух шагах, его не отшвырнуло, но удар был такой, будто в мокрую глину ударило торцом бревна. Я перепрыгнул его оседающее тело, поймал молот, и почти в тот же миг мои пальцы ухватили рукоять моего меча.

Сзади раздался крик, я инстинктивно пригнулся, над головой хряснуло, и, когда я распрямлялся, голова уперлась в древко дротика, что погрузилось в плотную ткань дерева почти на треть.

Я ринулся обратно, в черноте яркое пламя костра выхватило, как на сцене, застывшие фигуры, только чужаки, все с оружием в руках стоят, всматриваются в темноту. На этот раз я швырнул с яростью, молот распорол воздух с ревом, чужаки напряглись, еще не понимая, их вожака снесло, как стебель подсолнуха, он исчез из круга света, и тут только все трое с топорами в руках ринулись в мою сторону.

Клотар вскочил первым, на миг позже оказались на ногах Альдер и Ревель. В отличие от меня, у них мечи всегда на расстоянии вытянутой руки, и не дали уйти, загремела сталь. Я швырнул третий раз, все еще оставаясь в темноте. Один из чужаков, что размахивал огромным топором, вздрогнул, его ударило в спину. Бросок не богатырский, я боялся задеть своих, чужак просто переломился в пояснице, на него обрушились мечи и топоры с трех сторон, но он и на коленях продолжал сражаться.

Его товарищ яростно размахивал мечом и крушил защиту Клотара. Я похолодел, увидев, с какой легкостью чужак изрубил громадный щит Клотара, который остальным соратникам просто не поднять, Альдер и Ревель в бешенстве рубили пятого с боков, но тот обращал на них внимания не больше, чем на комаров, рубился только с Клотаром, тот зашатался, доспехи трещат, и кровь показалась на плече, сильный удар сбил шлем, со лба Клотара потекла темная струйка прямо в глаза.

Альдер закрывал Клотара со спины, я заорал и уже с мечом ринулся к чужаку. Тот звериным чутьем ощутил нового врага, опаснее этих, мгновенно развернулся ко мне.

– Займитесь последним! – прокричал я Альдеру и Ревелю.

Наши с чужаком мечи столкнулись в воздухе. Удар был страшен, я едва удержал рукоять в занемевших пальцах. Гигант рычал, лицо перекосилось, в уголке дрожащих губ показалась слюна. Я зарычал в ответ, меня тоже затрясло, нахлынула наконец ослепляющая ярость, что и труса делает героем, я рубил, отражал удары, тело налилось силой, вернее, стало как деревянным. Я не чувствовал ни рук, ни сотрясающих ударов чужого меча по лезвию моего, рычал, хрипел, мы дрались грудь в грудь.

Лицо гиганта начало бледнеть, в глазах появился страх.

– Смерть… – прорычал я. – Убивать… убивать!

Он пошатнулся, я уклонился от неверного удара, а кончик моего меча с силой рубанул по плечу. Острое лезвие рассекло кольчугу и настолько глубоко вонзилось в плечо, что правая рука с мечом почти отвалилась от тела.

Я тут же отпрыгнул, бросился к последнему чужаку, что и на коленях, израненный, дрался как медведь среди окруживших его собак. Альдер и Ревель уже лежат у его ног, еще Клотар стонет, уже почти не отмахиваясь от гиганта, а тот заносит меч для последнего завершающего удара.

– Ложись!

Клотар рухнул, чужак мгновенно повернулся ко мне, глаза вспыхнули свирепой яростью, окровавленный меч наготове. Молот ударил его в грудь с такой силой, что сплющил, как картонную коробку.

Я бросился к окровавленным телам Альдера и Ревеля.

– Только не умирайте!

Мои растопыренные пальцы заскользили по залитым кровью лицам. Холод и жуткая слабость пронзили, как будто из меня выдирали внутренности. Я застонал, в глазах огненные мухи, прохрипел:

– Клотар…

Как из другой вселенной, послышался хрип:

– Я еще… подержусь…

– Не валяй… дурака… – проскрипел я, – ты сейчас издохнешь…

– Не думаю…

Перед глазами темно, я все-таки доковылял до Клотара, оперся о него, и тут совсем в ушах комариный звон, я сомлел, как красная девица при виде голого мужика. Затем послышались голоса, это Альдер и Ревель о чем-то спорят, из меня потащили уже не внутренности, а как будто саму душу, а кости превратились в ледяные сосульки. Меня трясло, я чувствовал, как на плечи набросили теплое одеяло, костер трещит совсем рядом, пламя обжигает лицо, наконец я понял, что стучу зубами прямо перед костром, укутанный по самое нельзя, а Кадфаэль сует мне в рот куски горячего мяса.

Я глотал, почти не жуя, горячие комки проваливались по пищеводу, постепенно размораживая эту трубу, согревали желудок, а затем живительное тепло пошло по всему телу. Я ощутил себя здоровым, хоть и очень голодным, огляделся. Всех троих моих соратников изрубили так, что, если бы я не вмешался сразу, со мной у костра были бы три трупа.

Сейчас они уже пришли в себя, сбросили порубленные железки, доспехами уже не назовешь, переворачивали убитых и пробовали стаскивать панцири и кирасы. Брат Кадфаэль оставался со мной и заботливо совал в ладони куски мяса и хлеба. Мои пальцы все еще тряслись, я жадно пожирал кусок за куском, брат Кадфаэль совал новые и новые ломти, приговаривая, что я исхудал так, что кожа да кости. Я жадно ел, почти глотал, как утка, потом заставил себя жевать тщательнее, взгляд мой не отрывался от тел пятерых великанов.

– Кто это? – спросил я. – Почему никто не сказал, что могут вот так…